Вскоре чаша Арены выросла впереди огромным краем. Однако Невис и его стая либо уплыли за это время далеко вперед, либо прятались в окрестностях исполинского кратера. Джиад содрогнулась, опять представив, что случится, если когда-нибудь пробудится этот вулкан, сейчас дарящий Акаланте тепло и уют, но способный стать его гибелью. Сирены поклоняются глубинным богам, а ведь по легендам именно они спят в неизмеримой толще дна под Ареной, усмиренные первым королем иреназе и Матерью Море… Сирены… Невис… Гибель мира, ожидаемая с их приходом…
Джиад закусила губу, чувствуя, как огромная мрачная тень коснулась ее сознания, заливая мысли ужасом. Зачем сиренам и Невису Алестар? Руаль, тоже связанный с безумными сектантами, назвал его последним в роду Ираэли. Теперь, после гибели Торвальда, так и есть, но Ираэль — прямой потомок первого короля иреназе по старшей линии. Все остальные повелители моря — лишь боковые ветви…
«А ты начинаешь понимать, — одобрительно сообщил ей призрачный голос Жи. — Умная маленькая жрица».
— Я должна его предупредить, — сказала Джиад, от отчаяния не понимая, что говорит вслух, и тут же спохватившись.
«О, в этом уже нет нужды…» — пробормотало Всеядное Жи, и в этот момент Алестар крикнул, останавливая отряд.
Джиад тронула салту лоуром, хорошо обученный зверь плавно замедлился, рядом закачались в воде остальные. Лилайн, терпеливо сносящий роль седока за спиной Санлии, разглядывал Арену с восторгом, не смущаясь, что они гонятся за опасным врагом, а суаланка тихо рассказывала ему историю этого места. Гвардейцы тревожно озирались по сторонам. Отряд рассыпался, и Алестар махнул рукой, подзывая Джиад. Подплыв, она увидела, что рыжий бледен, и его глаза на осунувшемся лице сверкают нехорошим лихорадочным блеском. Рядом остались Ираталь и Эргиан, остальным он велел отплыть подальше.
— У Невиса Сердце Моря, — сказал Алестар тихо и с отчаянной решимостью. — Я чувствую, как из него льется сила. Вы понимаете, что это означает? Он… он будит Арену!
— Не Арену, — тихо возразила Джиад, мечтая ошибиться, но понимая, что страшные пророчества иреназе становятся явью прямо сейчас. — Невис поклоняется Спящим до конца мира. Тем, кто заточен под Ареной и Акаланте. Он хочет разбудить глубинных богов.
— Мать Море и Бездна… — первым прошептал Эргиан, едва шевеля губами. — Если глубинные выберутся на поверхность, наш мир исчезнет в их ярости. Даже безумец не решится на это!
— Смотря насколько он безумен, — мгновенно охрипшим голосом возразил Алестар. — Невиса надо остановить. До глубинных он, может, и не докричится, но если Арена проснется, Акаланте погибнет. Мы даже жителей не успеем увести! Я должен его перехватить!
— Нет! — отчаянно сказала Джиад, и все взгляды устремились на нее. — Он этого и добивается. Ему нужен последний из рода Акаланте, чтобы его кровью открыть проход, который запечатал первый король! Алестар… вам… тебе нельзя туда!
— Звучит вполне разумно, — бесстрастно подтвердил Эргиан. — Амо-на Джиад наверняка права. А я-то думал, почему он не убил вас раньше? Все равно кое-чего не могу понять… Ладно, это потом. Алестар, вы можете почувствовать Сердце? Где оно?
— В кратере Арены, — глухо отозвался рыжий, как всегда еще сильнее бледнея от волнения, только на щеках горели яркие пятна румянца. — Ритуал уже запущен, я чувствую, Сердце бьется. Но как? Невис не королевской крови! Он даже не жрец! Это… невозможно!
— Тир-на, — вмешался до этого молчащий Ираталь. — Если все это правда, вам туда нельзя. Что, если вас… ранят? И ваша кровь завершит это безумие?
— То есть убьют, — спокойно поправил его Алестар. — Наверняка он на это и рассчитывает. Но никто, кроме меня, не сможет приказывать Сердцу. А если Невис продолжит, мы и так обречены.
— Я могу, — тихо уронил Эргиан. — Приказывать — нет, но взять чужое Сердце Моря у меня сил хватит. Я заберу его у Невиса и верну вам. Только… — Он тронул кариандскую реликвию, тревожно пульсирующую на его груди, и добавил: — Это придется оставить здесь. Если у меня не получится, не стоит отдавать врагу еще один ключ к Бездне вместе с моей кровью.
— Сердце могу взять и я, — напомнила Джиад и поймала такой всплеск ужаса в глазах Алестара, что осознала: об этом он помнил с самого начала. — Мне оно точно не повредит, уже проверено.
— Нет! — отчаянно возразил Алестар сразу им обоим. — Если Невис как-то подчинил Сердце, он вам даже приблизиться не позволит. А я смогу вернуть власть над Сердцем даже издалека.
— Уверены? — так же бесстрастно и тяжело посмотрел на него Эргиан.
— Не знаю, — тихо ответил Алестар и отвел взгляд. — Но выбора нет. Никто из вас не справится. Мне всего лишь нельзя там погибнуть. Но… раньше ведь получалось, — старательно усмехнулся он.
— Тир-на! — окликнул его напряженным голосом Ираталь. — Смотрите!
Над краем Арены показались те же серебряные штрихи, которые Джиад видела из окон галереи и успела возненавидеть. Стая сирен, охраняющая Невиса, стремительно приближалась. И было их гораздо больше, чем три дюжины.
— Ну, вот и конец спору, — бросил Алестар. — Прорываемся к Арене все вместе. Если разделимся, нас перебьют поодиночке. А так попробуем успеть. Эргиан, вы сможете усмирить Ужас Моря, как во дворце?
— Да, — уронил кариандец.
Он перехватил удобнее лоур и полоснул его острием по ладони, а потом зажал в ней, окровавленной, ярко засиявшую реликвию Карианда. Прикрыл глаза, и волна ужаса, что приближалась вместе с сиренами, сразу ослабла.
— Собраться вокруг его величества! — громко приказал Ираталь.
Джиад снова поймала взгляд Алестара, долгий и пронзительно нежный, словно рыжий пытался запомнить ее лицо, и сердце тревожно защемило. Что она могла сделать сейчас, когда игры богов уже начались, и жизни смертных превратились в камушки на их доске? Умереть, чтобы Алестар выжил? Если придется выбирать между его жизнью и своей, Джиад не колебалась бы ни минуты. Не потому, что она страж, охраняющий того, кто купил ее клинок. А потому, что впервые в жизни была свободна в этом выборе. И прикрыла бы Алестара собой не из чувства долга…
Она не успела додумать. Алестар горько усмехнулся и тихо сказал, отворачиваясь и поднимая лоур над мощной спиной Серого:
— Лучшая гонка в моей жизни, а поцеловать на удачу некого. — И добавил уже громко, для всех: — Держимся вместе! Мать Море с нами!
— За короля и Акаланте! — крикнул Эргиан, и гвардейцы ответили единодушным ревом, а потом несколько десятков салту разом прянули с места, сбившись в плотную стаю, что врезалась в рассеянное облако сирен, как горячий нож в масло.
Почти сразу твари облепили их со всех сторон, пытаясь отогнать крайних салту или поразить седоков длинными острогами. Иреназе изрядно устали в долгой дороге и сражении, но умело и отчаянно огрызались, понимая, что позволить разбить отряд означает смерть.
Вот уже край Арены вырос впереди и внизу, как по мрачному волшебству, закрывая большую часть пространства. Вот вскрикнул один гвардеец, падая с салту и пытаясь выдернуть острогу из груди. Вот молча полетел вниз второй, третий… Сирены дрались так отчаянно, словно Джиад ошиблась, и никакой ловушки для Алестара внизу не было, а тварям, напротив, приказали не пустить его туда. «Или им нужен только он один, чтобы остальные не помешали ритуалу», — подумала она.
