Салру хрустел ими, как печеньем, и заискивающе заглядывал в глаза. От Всеядного Жи в нем ничего не осталось, так что Джиад теперь точно знала, что прожорливость и веселый нрав со шкодливостью — свойства характера самого зверя, а не его божественного покровителя. Ну, или один из них научился у другого. Знать бы еще, кто у кого.
— После той погони Арена кажется совсем иной, — помолчав, пояснил Алестар. — Как детская игрушка. Когда-то мне казалось, что я жить без нее не смогу, а сейчас… неинтересно. На охоту иногда буду плавать, да и то посмотрим.
Он положил голову на колени опустившейся рядом Джиад и блаженно зажмурился, а она, расплетая тугую рыжую косу и осторожно расчесывая длинный поток волос, струящихся по ее рукам, подумала, что Алестар очень изменился. Стал спокойнее и увереннее в себе, даже заматерел, как молодой, но уже набравший силу волк — вожак своей стаи. Иногда он по-прежнему вспыхивал, негодуя на чью-то глупость или алчность. Случалось, ему не хватало хладнокровия. Но все чаще на смену раздражительности приходила тяжелая мощь короля, уверенного в своей правоте и готового добиваться того, что он считает правильным.
Да, за эти месяцы он повзрослел рассудком и душой, и этот новый Алестар с каждым днем нравился ей все больше.
— Думаю, главный свой приз ты честно и отважно выиграл, — сказала она, проводя гребнем по льющемуся сквозь ее пальцы огненному золоту. — Акаланте дороже Золотого Жемчуга, и ту победу в гонках со смертью никто и никогда не превзойдет.
— И не надо, — согласился Алестар, а потом очень несчастным голосом сказал: — Говорят, что делить постель в ночь перед свадьбой — плохая примета. Даже если до этого избранные спали вместе, нужно хоть немного соскучиться друг по другу. Не понимаю, зачем? Я и так по тебе скучаю, уже целый день прошел!
— Ужасно, — серьезно согласилась Джиад, пряча усмешку. — Вытерпеть день, ночь, а потом еще завтра полдня… Даже больше, вряд ли мы доберемся до постели сразу после церемонии. Ваши подданные хотят праздника, ваше величество!
И она лукаво потянула его за кончик рыжей пряди на виске.
— Наши подданные! — возразил Алестар, ловя ее руку губами. — Привыкай. Джиад, королева и соправительница Акаланте! М-м-м-м, а мне нравится. Лучше этого звучит только: «Джиад, моя избранная и жена»!
Он перевернулся, плеснув хвостом, и с восхищением посмотрел на нее снизу вверх, заглядывая в лицо. Джиад осторожно провела кончиками пальцев по его лицу, обрисовывая очертания губ, скулы, упрямый подбородок с ямочкой, золотые брови… Ожившая сказка, волшебный повелитель морского народа… ее возлюбленный и почти супруг. Неужели так все-таки бывает?
— Я научусь, — пообещала она вдруг охрипшим голосом. — Но приметы и правда лучше соблюдать. Всего одна ночь…
— Еще одна ночь, — вздохнул Алестар. — А мне кажется, что все ночи в своей жизни, которые я провел без тебя, были прожиты зря. И дни — тоже. Жду не дождусь, когда ты переоденешь браслет с правой руки на левую!
Он мечтательно прикрыл глаза, и длинные золотистые ресницы бросили светлую тень на щеки. Джиад с улыбкой поглядела на тяжелый обручальный браслет с рубинами, который вернулся на ее правую руку, показывая всем, что его носит избранная, которая готовится к свадьбе. Ей уже сказали, что перед алтарем следует вернуть браслет жениху, и он, подтверждая согласие на брак, наденет ей обручальное украшение на левую руку, ближе к сердцу, где браслет и останется на всю жизнь.
— А на правой руке он лучше смотрится, — с легким сожалением сказала она. — И удар хорошо утяжеляет.
Алестар фыркнул. Потерся щекой о ее ладонь и сообщил:
— У тебя и с левой руки удар хорош, я знаю. А если хочешь, я тебе парный закажу — на правую.
Он замер, прижавшись лицом, и ее снова накрыла сладкая тягучая волна нежности и желания. Сейчас бы погладить широкую красивую спину, на которой шелк туники не скрывает мускулы, провести ладонью до самой границы между кожей и чешуей. А там чувствительное место, и если его приласкать кончиками пальцев, ее рыжее счастье начнет быстро и неровно дышать, а потом тихо застонет…
— Завтра, — сказала она вслух теперь уже своим мыслям. — А потом целую жизнь.
И подумала, что ночь обещает быть долгой, потому что ожидание разделить на двоих гораздо труднее, если знаешь, что хочешь одного и того же…
Так и получилось. Они провели эту ночь вместе, разговаривая и прикасаясь, но бережно и целомудренно, словно заново знакомясь душами прежде, чем тела окончательно станут принадлежать друг другу.
А утром Алестар уплыл, Джиад осталась одна и поняла, что старые страхи сменились новыми, она совершенно не знает, что делать со всем, что притащили услужливые хвостатые девицы.
Золотые цепочки, серьги, ожерелья и браслеты роскошной грудой лежали в огромной шкатулке. Рядом стояла еще одна, и ведь это была только часть сокровищницы Акаланте. Заглядывая в глаза, служанки заверили, что принесли самое лучшее, но если каи-на хочет, вот ключ, пусть сама осмотрит остальное. Там еще много…
Джид знала, что ей следует обязательно выбрать украшения, и чем больше, тем лучше, именно этого от нее ждут. Супруга короля должна блистать на собственной свадьбе. Но чеканное золото, рубины, изумруды и алмазы, разноцветными огнями переливаясь перед ней, пугали своей торжественностью.
Вдруг показалось, что ожерелье, которое она примерила, тяжело и неудобно лежит на груди, от него душно, и вообще оно натирает кожу, как ошейник. И к тунике, которую вчера принесли, алой и украшенной тонким золотым шитьем, оно не подойдет, слишком массивное. А еще она никак не может объяснить, какую именно прическу она хочет, потому что всю жизнь либо коротко стриглась, либо собирала едва отросшие волосы в хвост.
Словно в ответ на ее мысли, в дверь постучали.
— Видишь, Эруви! — раздался звонкий голосок Леавары, и светловолосая каи-на решительно вплыла в комнату. — Я так и знала! Она еще даже не одета!
— Это недолго, — возразила Джиад, устыдившись своей растерянности. — Я сейчас.
— А причесаться? А накраситься? — всплеснула руками Эруви и, подплыв, ткнула пальцем в шкатулку с драгоценностями. — Вот что это такое? Никому ничего нельзя доверить! Эти дурехи короткохвостые что принесли? Украшения для избранной короля или упряжь для салту?! Хотя… Леавара, посмотри, вот это годится. И это…
— А что не так с этими украшениями? — осторожно поинтересовалась Джиад.
— Они вам не подходят, — уверенно заявила Леавара. — Эти слишком тяжелые и грубые, а жемчуг вообще потеряется… Нет, нет и еще раз нет! Вы обещали мне довериться, Джиад! Помните?
— С радостью, — улыбнулась Джиад, чувствуя, как лихорадочная тревога опозориться бесследно исчезает. — Но как же вы сами?
Она оглядела Леавару, заметив, что волосы у той заплетены в сложную изысканную косу, украшенную жемчужными цветами, но туника простенькая, и нет никаких украшений, только на правой руке избранной Эргиана браслет из сплетенных воедино золотых и серебряных нитей, очень изящный и прекрасно ей подходящий.
