— Он прав, каи-на, — прошелестела Санлия, не поднимая на нее глаз. — Я тоже о таком не слышала, а я ведь долго училась на целителя. Надежды нет, но я благодарна его величеству за попытку и амо-на Виаласу за хлопоты.
— Скажите, амо-на, — медленно спросила Джиад, рассудив, что Санлии и так достаточно известно об их с Алестаром отношениях. — А как же тогда случилось запечатление между мной и его величеством, тогда еще принцем? Ведь я человек, откуда у меня эти самые вещества?
— Ну а кто вам сказал, что у двуногих их нет? — удивился Виалас. — Мы, иреназе, дети Матери Море, а вы — Матери Земли, но ведь эти великие богини, прародительницы всего живого, родные сестры. Да, мы еще дышим водой, кроме воздуха, и немного иначе воспринимаем мир, а вместо ног у нас хвост. Но между иреназе и двуногими возможны брачные союзы, у нас могут рождаться дети, а значит, различия совсем не велики.
— На меня запечатление не подействовало, — отчего-то очень хмуро сообщила Джиад.
Виалас посмотрел на нее с сожалением и сообщил:
— Ничего странного. У иреназе кровь очень чутко отзывается на призыв чужой крови, мы ведь веками обмениваемся запечатлениями, и наши тела привыкли к этому. А у людей все внутренние воины одеты в одну и ту же форму, так сказать. Они не сражаются между собой, но, когда человеческие брачные вещества встречаются с веществами иреназе, последние проигрывают, потому что предлагают союз, а их подавляют. Ваши частицы, попавшие в тело тир-на Алестара при соитии, просто взяли его в плен, так сказать. Может, победа и не далась бы им легко, но в крови принца дремали вещества, унаследованные им от человеческого предка, и они, проснувшись, узнали собратьев и покорились им, если понимаете, о чем я. Очень интересный процесс! Я обязательно буду исследовать его и дальше!
— Премного благодарна за объяснения, — выдавила Джиад, не зная, удивляться или возмущаться тому, что услышала.
Что ж, теперь многое понятно. Если не думать о том, например, как все иреназе по ее лицу читают, что запечатление разорвано. Но это в другой раз! А то от этих целительских премудростей голова уже кругом.
— Последний вопрос, если позволите, — попросила она, хотя юный жрец явно был счастлив делиться знаниями. — Значит, когда вы дали нам то зелье, оно воздействовало больше на его величество Алестара, чем на меня? И можно ли вернуть разорванное запечатление снова?
Все-таки ей очень не нравились намеки, а потом и прямые предложения Эргиана. Если кариандец поставит цель сделать Джиад наложницей или даже законной женой рыжего, он ведь может и добиться этого. В уме и упрямстве глубинного принца она нисколько не сомневалась!
— В вашем случае — нет, — без тени сомнения заявил Виалас. — Никто не может сказать, что я плохо выполняю порученные мне дела. Когда вы выпили зелье, оно сделало ваши брачные вещества ну, скажем… непригодными для запечатления с иреназе. То есть другие иреназе и так вряд ли с вами запечатлелись бы, только те, у кого есть дремлющее наследство людей. Или очень слабые сами по себе. Но нам ведь нужно было разорвать вашу связь именно с его величеством! Зелье подействовало на вас обоих. В его крови вещества, унаследованные от двуногих, начали исчезать, а когда вы в процессе ритуала сошлись на ложе и обменялись телесными жидкостями, его кровь и ваша окончательно поссорились, скажем так. Вы не пострадали, как и велел его величество, а его кровь утратила способность к запечатлению с двуногими.
Он смотрел с такой гордой радостью, так был доволен собой, что Джиад не сразу поняла, что именно слышит. Потом осознала — и ужаснулась. Надо было говорить об этом наедине! Но поздно. Санлия вскинула голову, тоже изумленно воззрившись на жреца, но промолчала, потом посмотрела на Джиад расширившимися глазами, и по этому взгляду было ясно, что умная и образованная суаланка поняла все ничуть не хуже.
— То есть… его величество… больше не сможет запечатлеться именно с двуногими? — мягко уточнила Джиад, наплевав на оскорбительность этого названия и молясь, чтобы все оказалось не так плохо, как она себе представила.
Действительно, не дурак же Алестар, чтобы дважды сунуть руку в осиное гнездо? Никого из людей он больше не тронет. Но вот полукровки?
— С двуногими и с теми, в ком течет их кровь, — радостно заявил Виалас. — Ну а как иначе? Я ведь рассчитывал структуру зелья именно по этому признаку! Больше никаких отличий, способных послужить основанием для разрыва, в вашей и его крови нет. Но кровь двуногих у нас встречается настолько редко, что возможность подобного брачного союза с другим королевским родом можно не учитывать!
О да… Наверное, покойному королю Кариаллу было и вправду нелегко найти для сына принцессу с нужным признаком в роду. Чуть ли не единственную подходящую… А теперь… Теперь получается, что бедняжка Маритэль никогда не сможет выйти за Алестара! Именно она! И если об этом узнает тот, кто ее похитил, не станет ли это причиной избавиться от опасной и уже бесполезной пленницы? И… еще получается, что король Карианда может теперь предложить Алестару любую из своих дочерей! И любой другой король — тоже! Что же ты натворил, умненький жрец-целитель, гениальный в своем ремесле, но совершенно ничего не понимающий в жизни и, тем более, в политике…
На лице Санлии отчетливо читался страх, суаланка, должно быть, уже представила, чем ей грозит причастность к такой тайне. Но об этом и самой Джиад следовало хорошенько подумать.
— Виалас, — сказала она непослушными губами, чувствуя, как сердце в груди бьется сильнее и чаще. — А кто еще знает, что вы так замечательно очистили кровь его величества? Вы кому-нибудь рассказывали?
Юный жрец задумался, припоминая. Джиад истово, всем существом взмолилась Малкавису, чтобы тайна осталась тайной. Хотя бы пока! Санлия никому ничего не расскажет, Виаласа тоже можно временно посадить под замок, да и сам жрец из тех, кому дай любимое дело — и лишение свободы он не скоро заметит. Время! Алестару нужно выиграть хоть немного времени, пока у него еще развязаны руки!
— Да вроде никому, — с легким недоумением отозвался Виалас и тут же небрежно поправился. — Кроме моего начальника, разумеется. Амо-на Корасиль всегда спрашивает, что именно у меня получилось. — Он фыркнул и добавил с той же надменностью: — Не понимаю — зачем? Все равно он ничего не смыслит в том, что я делаю и как. Но почему-то каждый раз меня проверяет, словно я хоть раз выполнил поручение неправильно.
«Я бы тоже тебя проверяла, — мрачно подумала Джиад, глядя на беззаботного жреца. — Ты ведь и правда не понимаешь, что делаешь. Скажут — сваришь яд. Велят — в лепешку разобьешься, чтобы решить интересную задачку, даже не задумавшись, чьи судьбы за ней стоят. Если бы я за тебя отвечала, я бы выспрашивала каждую тонкость, чего ты там наварил. Но это значит, что жрецы Троих точно знают о новом положении дел. И если пока молчат, то лишь потому, что владеющий тайнами — владеет миром. Они даже Алестару ничего не сказали! А если бы Маритэль не пропала? Когда Храм Троих посчитал бы нужным раскрыть эту тайну?!»
— Благодарю, амо-на Виалас, — выдохнула она устало. — Простите, что отняла у вас столько времени.
