— И не с тобой… — сказал Алестар то, о чем сейчас только и мог думать. — Джиад, ты понимаешь, что это значит? Получается, мы могли бы быть вместе. Без всякого запечатления! Просто… вместе…
— Вы с ума сошли, ваше… — Джиад воззрилась на него с изумлением, злостью и вроде бы даже опаской. — Я вам только что сказала, что натворили ваши жрецы! И даже не предупредили вас! И если Суалана предлагает вам брак, значит, их королю тоже об этом может быть известно! А вы! Все, о чем вы думаете…
— А о чем я еще могу думать, когда ты говоришь такое? — растерянно спросил Алестар. — Что мои жрецы — те еще мерзавцы, я и так знаю. Тиарану я давно собираюсь хвост прижать, вот и появился случай. Но в этом ничего нового нет…
Он запнулся, потому что мысли вдруг закончились. Осталась только одна: запечатления у них с Джиад теперь случиться не может! Если даже они проведут вместе ночь… сколько угодно ночей! Это безопасно!
Алестар сглотнул вдруг вставший в горле ком. Джиад смотрела на него так, словно готова была отшатнуться. Сбежать или ударить. Словно едва-едва появившееся между ними доверие, хрупкое, как тончайшее пластинка перламутра, уже дало трещину и вот-вот разлетится на куски!
— Я понял, — сказал он хрипло. — Про Маритэль. Ты права, я должен был узнать. Спасибо, Джи! Не думай обо мне плохо, это ничего не меняет. Ни между нами, ни между мной и Кариандом. Я вернусь, как только будут новости, хорошо?
— Да, ваше величество, — поклонилась Джиад, неуловимо расслабляясь, и Алестар сам выдохнул, будто удалось отбить лоур, нацеленный в горло. — Удачи вам.
«Удачи мне, — горько подумал Алестар, поспешно плывя по коридору. — А еще ума и терпения! И сил не думать, что все могло бы обернуться не так уж плохо, если позволить себе забыть про честь и благодарность. Но клятая Суалана! Откуда они узнали?! Кажется, пора и вправду открутить кое-кому хвост!»
* * *
Дверь за Алестаром закрылась, и Джиад вернулась в спальню. Лилайн лег на кровати удобнее, подложив под спину еще одну подушку, и разглядывал книгу иреназе — стопку костяных пластин, испещренных странными значками. Это была та самая книга, что Джиад получила в подарок на акалантском базаре, но прочитать так и не смогла — иреназе говорили на том же языке, что жители Аусдранга, но вот письмена у них были совсем другие.
— Как ты? — спросила она, опускаясь рядом и с тревогой приглядываясь к побледневшему лицу Лилайна. — Я сейчас целителей вызову…
— Не надо, — упрямо сказал Каррас и, уронив книгу на постель, в упор глянул на Джиад. — Хватит с меня пока хвостатых, пусть даже лекарей. Подумаешь, дырка в плече, будто в первый раз.
— А меня лечиться заставлял, — улыбнулась Джиад.
Протянув руку, она бережно коснулась волос Лилайна, отросших и перевязанных каким-то шнурком, погладила темные пряди. Наемник не дернулся, не отодвинулся, но и не подставил голову под ласку, как раньше. Джиад, вздохнув, убрала ладонь.
— Лил… — позвала она тихо. — Прости. Прости меня за все. Но я не лгала тебе. У меня с Алестаром ничего нет.
Имя короля иреназе слетело с губ так легко, что Джиад сама удивилась. А ведь она даже в мыслях старалась звать его рыжим или как-нибудь еще, словно исполняя примету не называть нежеланного гостя по имени. А сейчас — будто само вырвалось. Именно в тот момент, когда не надо бы.
— Я знаю, — ровно отозвался Каррас. — Ты это уже сказала.
— А ты поверил. — Джиад села удобнее, привычно подняла колени и обняла их, совсем как на лежанке в их лесной хижине. — Лил, наверное, ты единственный, кто мог поверить, увидев такое. Словам, а не глазам…
— Нет, — усмехнулся Каррас. — Я поверил тебе, Джи. Это ты единственная, у кого слова с делом не расходятся. И хватит об этом.
Он откинулся на подушки, поморщившись, и Джиад встрепенулась.
— Давай все-таки целителей позову, — просительно сказала она. — Лил, я бы сама тебя перевязала, да ничего в местных снадобьях не смыслю. Толку от меня здесь…
Она придвинулась ближе, заглядывая Каррасу в глаза, но тот снова покачал головой.
— Потом, — уронил он. — Джи, ты веришь, что он тебя отпустит?
Перед тем как ответить, она помедлила. Не потому, что сомневалась в ответе, просто нужные слова снова потерялись, и Джиад молча изумилась: когда она начала с осторожностью выбирать выражения, чтобы поговорить с Лилайном? И куда делась ее прежняя вера, что алахасец, что бы она ни сказала, непременно поймет все правильно?
— Короли иреназе не лгут, — сказала она наконец. — Впрямую, во всяком случае. Он обещал. И это значит, что он не станет удерживать меня силой.
Лилайн протянул руку и взял ее ладонь, поднес к своей щеке и потерся об нее. Джиад почувствовала привычную колкость отрастающей щетины, пока еще почти не заметной, только сделавшей его лицо немного темнее. Замерев, Джиад попыталась поймать взгляд Карраса, но наемник прикрыл глаза и очень мягко сказал:
— Ему и не нужно. Джи, разве ты не видишь, что он с тобой делает? Аусдранг мертв, так ты теперь у этого хвостатого стражем стала? Он у тебя в постели спит. И ладно бы так завалился, по-мужски, но он же тобой прикрылся на случай, если его убивать явятся. Ты на его врагов готова охотиться, как на собственных. Советы ему даешь, тайны слушаешь… Джи, неужели ты ради этого от Торвальда выдралась, как волк из капкана, — со шкурой в клочья? Ты же его ненавидела, я помню, как ты от кошмаров просыпалась, как тебя от одной мысли о море мутило. А сейчас ты меня — меня, Джи! — просишь ему помочь.
Он открыл глаза и посмотрел на Джиад, онемевшую от этого спокойного голоса, похожего на лезвие скальпеля, которым целитель вскрывает нарыв. Ее ладонь так и осталась прижатой к щеке Лилайна, и Джиад поймала себя на желании убрать руку. А алахасец продолжил:
— Я помню, как ты говорила, что страж без своего долга жить не может. Не знал только, что в тебе это через всю душу проросло и корни пустило. Теперь вижу. Ты себе взамен Аусдранга нового хозяина нашла и сама ошейник надела. А он и рад, где еще такой живой щит отыскать, стенку между собой и смертью? Да если он даже сделает вид, что тебя отпускает, ты ведь сама не уйдешь. Ведь он же без тебя не справится, верно? Тебе опять надо всех спасать, и людей, и хвостатых… Всех, кроме себя.
— Нет… — прошептала Джиад, не отрываясь от ледяной глубины глаз Лилайна, даже здесь, в полутемной комнате подводного дворца, казавшихся светлыми. — Я уйду. Лил, я хочу уйти! Просто не могу прямо сейчас.
— Это не твоя война, Джи, — сказал Лилайн с той же беспощадной откровенностью. — Пусть иреназе сами со своими убийствами да изменами разбираются. Жили они без людей триста лет и еще столько же проживут, а если нет — богам виднее. В Аусдранге сейчас творится демоны знают что. Меня, конечно, ищут, да и тебя тоже, но если выйти на сушу подальше от рыбацких деревень и гаваней, то проскользнем мимо ловцов, как иголка сквозь рыбацкую сеть. До гор подать рукой, там нас никто не найдет, а весной уйдем через перевал, как я и обещал. Джи, я поеду с тобой в твой храм, хочешь? Сколько там надо, чтобы тебя выкупить? У меня в горах неплохая захоронка, много лет собирал, да еще наследство от Миля. Остальное, чего не хватит, на месте добудем… — Он запнулся, а потом добавил просто, как всегда: — Ты же меня знаешь, Джи. Захочешь потом уйти — слова не скажу. Деньги — дело наживное, лишь бы тебе хорошо было. Только не рви ты себе душу на заплатки для чужих сапог. Все короли одной породы, ни один не стоит того, чтоб за него умирать.
