Он покосился на Джиад, и увидел, как по ее губам скользнула быстрая легкая улыбка.
— Игроки в тосу, — подхватил Эргиан, — и гости с земли! Кстати, каи-на, не познакомите ли меня со своим гостем? — спросил он, словно забыв, что минуту назад собирался о чем-то думать в одиночестве. — Думаю, амо-на Герласа вскоре найдут, и мы узнаем, где именно скрывается еще один ключ к разгадке. — Он немного помолчал и добавил: — Хорошо бы хоть на этот раз успеть раньше убийцы.
* * *
Алестар потер глаза совершенно человеческим движением и повел плечами, словно сбрасывая с них груз. Джиад поймала себя на том, что невольно снова сравнивает его с Торвальдом. Пришло бы в голову ее прежнему возлюбленному спасать свои земли и народ ценой собственной жизни? Глупо даже спрашивать себя об этом. Где бы Торвальд отлично прижился, так это в Карианде, до поры скрываясь в тени более заметных братьев и выжидая момента ударить в спину. И это наводит на мысль, до какого предела можно верить искренности Эргиана?
Да, кариандский принц уже много раз доказал расположение к Алестару и лично к ней, Джиад, хотя она ничем не могла быть ему полезна в будущем. И, кажется, он искренне любил Маритэль. Но он ведь и сам предупреждал, что у его верности есть границы, определенные волей короля Карианда. Эргиан — меч в чужих руках, тем более опасный, что обладает собственной волей и разумом.
— Я обязательно вас познакомлю, — сказала она как могла вежливо. — Мой гость ранен, однако как только его здоровье позволит…
Эргиан кивнул, а Джиад вспомнила, что он предлагал услуги своего лекаря. Может, принять столь щедрое предложение? С целителями в Акаланте творится что-то неправильное, пожалуй, стоит их держать подальше от Лилайна. Впрочем… Ее вдруг посетила еще одна мысль, неожиданная, но именно этим привлекательная. Любой воин знает, что непредсказуемость — одно из важнейших условий победы.
— Кстати, если ваше величество не против, — обратилась она к Алестару, — я приглашу ири-на Санлию ухаживать за моим гостем. Она умелая и заботливая целительница.
— И ты ей доверяешь? — помолчав, спросил рыжий. — Санлии есть за что тебя благодарить, но я, кажется, уже никому не верю. Руалль, Кари… Ни от кого из них мы с отцом не ждали измены. И теперь я не знаю, кто еще из самых близких готовится вонзить мне в спину нож…
В его словах прозвучало столько горечи, что Джиад не сразу нашлась, что сказать. Да и так ли уж Алестар был неправ, чтобы с ним спорить? Осторожные короли живут гораздо дольше. «Но не всегда счастливее, — так же горько усмехнулась Джиад. — Мы, стражи, знаем, что ничью жизнь нельзя спасать бесконечно, и тот, кого хотят убить так сильно, что не думают о собственной безопасности, рано или поздно падет от ножа или яда, сколько бы телохранителей ни закрывало его собой. А страх и подозрительность отравляют существование страшнее любого зелья. Тот, кто везде видит врагов, никому не сможет стать другом, любимым, великодушным и справедливым правителем…»
— У каждой монеты две стороны, — сказала она. — От ножа несчастного безумного Кари вас прикрыл его брат, жертвуя собой. Если среди сотен и тысяч ваших подданных и найдется несколько предателей, то виноваты ли в этом остальные? За что обижать недоверием тех, кто рад вам служить и беречь вашу жизнь превыше собственной? Да, я верю Санлии. Настолько, что готова доверить ей своего друга и спутника. И надеюсь, что не обманусь в этой вере. Ядовитых змей следует вычищать из своего сада, но не каждая змея — ядовита.
— Ты как всегда права, — вздохнул Алестар. — И мне следовало бы навестить Дару… Сердце не лежит к разговору с ним, так он похож на своего брата-убийцу, но я обязан ему. Ума не приложу, что с ним делать? Вернуть в охрану? А вдруг в нем таится такое же безумие, как в Кари, только до поры скрытое? Отослать от себя? Трусливо и неблагодарно.
— Поговорите с ним, ваше величество, — тихо сказала Джиад. — И пусть вам подскажет сердце, как поступить милосердно и справедливо. Кстати, правильно ли я поняла, что вы собираетесь расследовать некоторые поступки амо-на Тиарана?
— Еще как собираюсь! — холодно бросил Алестар. — Давно пора прищемить этот хитрый хвост по самые жабры. Жрец Троих должен служить богам, а не своему честолюбию, политика не его дело. Тиаран обязан был предупредить меня о последствиях расторжения запечатления! И мне очень интересно, откуда Суалана узнала, что я могу запечатлеться с их принцессой?! Кто их так заботливо просветил, что я искал супругу с человеческой кровью, но это условие больше не обязательно?!
— Я целиком поддерживаю мнение вашего величества о хвосте почтенного амо-на, — хмыкнул Эргиан. — И ваши намерения относительно этого хвоста — тоже. Но ведь прямых доказательств измены именно амо-на Тиарана у вас нет? Боюсь, в случае необходимости амо-на легко найдет среди своих подчиненных кого-то более виноватого. А вот если мы узнаем, кто рассказал дражайшим соседям о пропаже Сердца моря, то в этой мутной воде хоть что-то прояснится. Если это тот же самый игрок в тосу человеческими жизнями, то это поистине страшный противник. Амо-на Тиаран… не произвел на меня впечатления настолько глубокого ума. Вряд ли игрок, скорее — тоже камушек. И я боюсь, что если мы потянем за эту нить, ее снова обрежут, лишив нас последней возможности ухватить игрока за жабры.
— И что вы предлагаете? — мрачно спросил Алестар. — Ждать и надеяться, что игрок себя выдаст?
— Нет, конечно? — улыбнулся Эргиан, азартно блестя глазами. — Вы, ваше величество, привыкли загонять добычу в сети, а мы предпочитаем ставить ловушки с приманкой, чтобы рыба плыла туда сама. Вам необязательно доказывать виновность Тиарана сразу во всем! Но нужно получить веские основания для расследования. Что мы можем доказать прямо сейчас? От связей с Суаланой почтенный амо-на легко отопрется, ведь ни свидетелей, ни писем у нас нет. Утаить от короля важные сведения о его запечатлении — это серьезно. Только вот ритуал, насколько я понимаю, проводил не сам Тиаран, значит, еще придется доказывать, что он знал о его последствиях. Между словом самого верховного жреца и какого-то исполнителя выбирать даже не придется.
— Я смогу почувствовать его ложь! — холодно бросил Алестар. — И в моем слове сомнений тоже не будет. Если придется, я могу сказать, что использую Сердце моря для выяснения вины Тиарана! Это мое право как короля. Правда, если Тиаран знает, что у меня только копия…
— Если амо-на Тиаран при свидетелях скажет, что ваше Сердце моря ненастоящее, — усмехнулся Эргиан, — ему придется объяснить, откуда это известно. Вряд ли мы дождемся от него подобного подарка. Хм…
Он сплел перед собой тонкие длинные пальцы и посмотрел поверх них куда-то вдаль, между Джиад и Алестаром, с удивительно отрешенным видом. Потом встрепенулся и решительно заявил:
— Мне нужно обещание, что все, кого я назову, будут послушно и точно выполнять мои указания. Любые! Вы, кажется, говорили, что амо-на Герлас вскоре будет здесь? Прекрасно! Нет-нет, ничего ему не говорите! Напротив! Его искренность — гораздо лучший инструмент, чем попытка солгать.
Джиад про себя с этим согласилась. Герлас бывал откровенно груб, но она даже представить не могла, чтобы он оказался способен на актерскую игру, и хорошо помнила, чем для служителя Глубинных едва не обернулись муки совести, когда он молчал об убийстве своего младшего жреца. Но что задумал Эргиан?
