Он невесело улыбнулся, а Санлия покачала головой и вздохнула.
— Благодарю, тир-на, — сказала она. — Вы как всегда великодушны. Риалас вправе потребовать моего возвращения по закону, но если вы поможете расторгнуть наш брак, я предпочла бы свободу.
Она слабо улыбнулась, продолжив:
— Я понимаю, почему Кариша вышла за него. Когда отец погиб, а я пропала, она осталась одна, без денег и помощи. Суалана — бедное королевство, юной красивой девушке, не знающей никакого ремесла, прожить нелегко, и если она не устроит судьбу замужеством, придется стать наложницей или служанкой. Риалас красив и умеет быть очаровательным, он всегда был добр к моей сестре. И если король сделал его послом, значит, заслуги Риаласа во время войны были высоко оценены. У него нет ни братьев, ни сестер, а его приемный отец довольно состоятелен. Это хорошая партия, а в положении Кариши — просто великолепная. И… я могу понять, почему он на ней женился. Кариша хороша собой и прекрасно воспитана, она могла бы украсить любой дом. И даже если Риалас не видел в ней меня, все равно он утешался мыслью, что спасает мою сестру. Но я не могу понять… за что они оба так поступили со мной, — тихо закончила она, опуская взгляд.
Джиад снова положила руку суаланке на плечо, Алестар нахмурился, и тут голос подал Лилайн.
— Простите, что лезу не в свое дело, госпожа, — сказал он мрачно. — Но это у вас и не выйдет. Честному человеку не понять подлеца, как доброму не понять злодея. Головой, может, и получится, а сердцем — нет. Забудьте вы о них, и пусть боги, которых вы чтите, рассудят каждого по справедливости.
— Прекрасно сказано, господин Лилайн, — вздохнув, с легкой улыбкой кивнула Санлия. — И примите мою благодарность. Я не смела рассчитывать на заботу и благородство, которые увидела от вас всех. Тир-на Алестар, каи-на Джиад…
Она глубоко поклонилась, и Джиад ответила поклоном, а рыжий хмуро сказал:
— Не знаю, чем это наглое отродье мурены заслужило милость своего короля, но в Акаланте чешуйка с его хвоста больше не упадет. Расторгнуть брак можно и без него, так что завтра же после Совета пусть убирается к Лорассу.
Прозвучало это так, словно Алестар пожелал послу отправиться к демонам или на детородный орган, чему Джиад нисколько не удивилась. А рыжий, утомленно потерев виски, попросил:
— Джиад, проводи меня, пожалуйста. Хочу сказать пару слов.
И покосился на Лилайна, ответившего коротким взглядом, но промолчавшего.
— Да, ваше величество, — отозвалась Джиад и в свою очередь попросила Санлию: — Дождитесь меня, пожалуйста.
Суаланка снова почтительно поклонилась, и Джиад вслед за Алестаром выплыла из спальни.
Свернув за поворот, иреназе остановился в глухом участке коридора, лишенном дверей и освещенном лишь одним шаром туарры. В ее мягком сиянии лицо Алестара казалось моложе и не таким уставшим, но Джиад хорошо помнила, что у короля день тоже выдался не из легких. Она замерла, ожидая, и Алестар повернулся к ней, зависнув примерно посередине между полом и потолком.
— Джи…
Раньше он не называл ее так, Джиад сама запретила, это было привилегией Лилайна, но сейчас промолчала, не желая даже тени ссоры.
— Прости меня, — тихо сказал Алестар, и Джиад поспешно откликнулась:
— Не стоит, ваше величество! Мне не за что злиться, я и сама была слишком дерзка и…
— Джи! — в голосе Алестара прозвучало отчаяние, и Джиад замолчала, не договорив.
Они были так близко, что могли бы коснуться друг друга рукой, и медленное, едва заметное течение в коридоре упруго обнимало их, так что если бы Джиад не шевелила ногами, ее снесло бы к Алестару, который легко держался на месте.
— Я очень перед тобой виноват, — сказал он торопливо. — Тем, что рисковал твоей жизнью, и тем, что напомнил тебе прошлое. Но я понимаю, о чем ты говорила там, в спальне. И принимаю твое право распоряжаться собой. Джиад, я клянусь, дело не в том, что я считаю тебя слабой! Просто ты слишком дорога мне! Сердце моря можно заменить собственной кровью и силами, но тебя… тебя не заменить ничем!
Он так жарко и вместе с тем безнадежно выдохнул это, что Джиад растерялась, не зная, что сказать. Извинения она ждала и готова была их принять, но в словах Алестара горела страсть, которой там быть уже не могло! Они же разорвали запечатление! Да, она до сих пор нужна королю иреназе, но как советник и Страж, а не как…
«Возлюбленная, — беспощадно подсказал внутренний голос. — Не обманывай себя. Так не смотрят на телохранителя и помощника. Так не смотрят на щит и меч. Ты уже слышала в его голосе такую сладкую муку, когда Алестар говорил о Кассии, но ту любовь он похоронил вместе с погибшей девушкой. А то, что слышишь и чувствуешь сейчас, уже не оправдать никаким запечатлением. Слепая дура! Он же… Но как? Почему? И что теперь с этим делать?!»
— Мне жаль, — сказала она с глубокой безнадежностью. — Тир-на, мне так жаль… Вы не заслужили этого снова…
— Чего? Разбитого сердца? — мучительно откровенно усмехнулся Алестар. — Ты все поняла, правда? Ну да, я глупец, который опять сунулся все в ту же ловушку. Ты никогда меня не полюбишь, верно? И это к лучшему, потому что я не смогу последовать за тобой, а ты — остаться здесь. Ненадолго — может быть, но не навсегда. Поэтому даже хорошо, что все так безнадежно. Хотя бы ты будешь свободна.
— Тир-на… — чужим срывающимся голосом сказала Джиад, понимая, что нужно уплыть.
Вот прямо сейчас, пока Алестар не наделал глупостей! Или пока она не позволила ему их наделать. Не из жалости, просто… Просто слишком сильно до сих пор кипит кровь, слишком горячи воспоминания о том, что было совсем недавно. Она уже позволила одному принцу, а затем королю влюбить себя в призрак счастья. Отдала и сердце, и тело, и свою судьбу в его власть. И больше не хотела повторения! Любовь — это больно! Это совсем не то, что у них с Лилайном, тихая спокойная нежность, поддержка и забота. Это раскаленная лава, бегущая по жилам, сладкий дурман, беспомощность и невыносимая, беспощадная жажда отдать себя и взять взамен то, что нужнее жизни. Нет-нет, она больше не хочет! И уж точно не с ним! Глупости это все! Просто кровь не успокоилась…
— Одна ночь, — тихо сказал Алестар. — Все, что у нас было, да и та под зельем. Ночь, которую я буду вспоминать всю жизнь. Моя личная мера счастья и беды. Иногда я жалею, что ты такое воплощение чести, Джиад! Будь ты подобна всем тем, кто легко бросался ко мне в постель, как сладко было бы нам с тобой. Ни тебя, ни меня не держали бы все эти глупости вроде совести, долга и любви… Я бы засыпал тебя драгоценностями, окружил слугами и придворными, берег, словно Сердце моря и корону, вместе взятые. Это же так просто! Быть вместе, если между нами не может больше встать ничего! Ни запечатление, ни мой будущий брак, ни обязанности короля! Я не верю, что с другой женщиной, будь она со мной запечатлена хоть сотню раз, будет лучше. Так что могло бы нам помешать, а?!
— То, что это буду не я, — еле слышно сказала Джиад, но Алестар быстро и резко кивнул, эхом отозвавшись:
