— Ну, то, что он воевал, я слышал…
— Убили его.
— Убили?
— В морге воскрес. Думали, что уже все, в двухсотый состав записали, а он воскрес. Его теперь никакая пуля не возьмет! — Егор выразительно глянул на автомат, которым угрожал ему Стяжкин.
— Так никто и не собирается, — с опаской кинул взгляд на зияющие оконницы цеха Кожников.
— Вдруг машину арестуешь, Коле это не понравится.
— Может, я лучше тебя арестую?
— Есть постановление?
— Нет, но задержать могу.
— Не надо задерживать. Я сам подъеду.
— Явка с повинной? Это хорошо.
— Не в чем виниться. Не убивал я тебя, капитан. И убивать не собираюсь.
— Это не явка, это заявка, — усмехнулся Кожников.
— Чего ты хочешь? Я не девочка, можешь сказать прямо.
Капитан думал недолго.
— Деньги где?
— Всем раздал.
— А здесь что делаешь?
— Это чье-то частное владение?
— Может быть, твое?
— Все возможно.
— На какие шиши?
— Я же говорю, акционерное общество «Мужикпром», — усмехнулся Егор.
— Я проверю, какая там у кого доля. Если у тебя больше всех, будут проблемы.
Именно так и было, контрольная доля у Егора, все остальное — мужикам, которые захотят вложить свои деньги в прибыльное дело. Но контрольный пакет стоит денег, происхождение которых придется объяснять.
— Не надо проблем, — качнул он головой.
— Давай так, по сто кусков на каждого, и расходимся.
— Нет у меня денег.
Егор мог поделиться с такими, как он сам, работягами, но с ментами — нет. Хотя бы потому, что вернуть им бандитские деньги — значит, признать свою вину. Они же с него не слезут. Лесопилку откроет он, а стружку снимать будут с него самого. Уж лучше уехать из этих краев. Забрать семью и вернуться домой, в Денисовск. Там и открыть бизнес.
Но как оно там, в Денисовске? Магриба нет, но кто-то из его бандитов точно остался. Банда, скорее всего, новым дерьмом наросла, а Егор, возможно, объявлен в розыск. Вернется он домой, и снова закружится карусель. И неизвестно, чем все закончится.
Можно уехать в незнакомые места. Но там свои бандиты. Да и не хотел Егор уже никуда уезжать. Да и маме здесь нравилось. Она уже все реже ночевала дома, скоро совсем к своему фермеру переселится. Как ее отсюда вырвать? А оставлять нельзя.
— Ну, чего задумался?
— Да песенка про жадность вспомнилась, — усмехнулся Егор.
— Так напой, а мы послушаем.
— Я не жадный, у меня не получится.
— Жадный ты. Ох, какой жадный… Это тебя и погубит.
— Задерживать будешь?
— Сам придешь… В принципе, мы можем и на пятьдесят кусков сговориться.
— Остальное буду должен, да?
— Ты уже должен.
Кожников обвел взглядом своих подчиненных и кивком показал на машину.
Когда менты уехали, к Егору подошел Коля. Он чувствовал себя героем, как будто вражескую атаку отбил.
— Чего хотели?
— Платить им надо. За это, — показал на цех Егор. — За все. Измором берут.
— Милицейский рэкет. И заявить на них некуда.
— Ну, почему же некуда. Если очень захотеть…
— Давай потом поговорим, — поежился Мальков. — Поехали домой, баньку затопим. Завтра воскресенье, можно и на камни плеснуть, — щелкнул он пальцем по горлу.
— Можно и на камни… — эхом отозвался Егор. — Мы сейчас домой поедем. А я в одно место съезжу, если ты не против.
— Надолго?
— А как истопишь баньку, так и буду.
Егор не рассчитал свои силы, домой он вернулся поздно, Коля к тому времени успел уже и напариться, и окосеть.
— Что-то ты долго. — Он едва ворочал языком.
Стол накрыт был прямо в баньке. Голубцы, курник, капустный салат с зеленым горошком, сало, соленые огурчики. А голубцы еще горячие, с пылу с жару. Мамы дома не было, значит, Катерина постаралась. С чего бы это? Обычно она не жаловала такие посиделки.
— Нормально все с машиной, — сказал Егор, положив ключи на стол.
— А с тобой?
— Пока нет, но сейчас будет, — улыбнулся Егор.
Он слопал пару голубцов, забросил в рот щепоть капустки, после чего зашел в парилку. Коля втолкнулся вслед за ним, его повело в сторону, и он едва не зацепился за жгут из проволоки, который обтягивал, закрепляя, камни на печке вокруг котла.
— Осторожно!
Егор схватил его за руку, посадил на полок, и, пока взялся за веник, пока мылся, Коля там и сидел, клюя носом.
Егор вывел его в предбанник, и Коля поднял голову:
— Уже все?
— Это ты все. Домой идешь?
— Выпьем?
Егор налил ему совсем чуть-чуть, Коля выпил и снова закрыл глаза. Егор пожал плечами, накрыл его курткой, а сам снова закрылся в парилке. Плеснул на камни, поднялся пар…
Когда он опять вышел в предбанник, то нисколько не удивился, увидев Катерину.
Она сидела за столом в теплом халате на голое тело, в одной руке бутылка, в другой сигарета, и как раз наполняла рюмки, когда Егор зашел.
— А где Коля? — спросил он.
— Спит, — махнула Катерина рукой в сторону дома. — Я ему помогла дойти.
— Как думаешь, к утру проспится?
— Завтра выходной, да и ты отдыхай.
— Да нет, в дорогу надо собираться.
Егор сел, взял рюмку, не чокаясь, выпил.
— В дорогу?
— Не могу я здесь оставаться.
Он взял сигарету, закурил. Состояние райского блаженства. С адским привкусом. Все что можно напарил, хорошо выпил; сидишь, отдыхаешь — блаженство! А рядом красивая грешница…
— Чего так? — подозрительно глянула на него Катерина.
— Коля мне как родной.
— Никто ничего не узнает.
— А Кожников? — спросил Егор.
— Почему он должен узнать? — покосилась на него Катерина.
— Кожников, говорю, достает. Вбил себе в голову, что деньги Вертуна у меня.
— Ну, так они были у тебя, но ты же раздал, — успокоила его Катерина.
— Может, зря это сделал? Может, надо было с Кожниковым поделиться? Там почти сто тысяч.
— Со мной бы поделился. Жарились бы сейчас на Канарах, — мечтательно вздохнула она.
