— Я бы опоила тебя обратно, но я не разбираюсь в приворотах.
— Не знаю, чем ты меня опоила… — повторил Родион. — Но если ты уйдешь, я умру… Это не шантаж, это тупая констатация факта.
— Я беременна, — вздохнула она.
— Что?!
— Помнишь, мне стало плохо, меня стошнило… Это беременность.
— Ты останешься со мной?
— Я люблю Егора.
— Ты можешь полюбить кого угодно, но только не меня… Я давно это понял. И даже простил… И твоего ребенка я буду воспитывать как своего…
— Это и есть твой ребенок, — поморщилась Наташа.
— Да?
— Ты меня совсем за ведьму держишь?
— Извини!
— Еще раз назовешь меня ведьмой, я от тебя уйду.
— А если не назову?
Наташа тяжко вздохнула. Совесть и благоразумие склоняли ее на сторону Родиона, страсть влекла к Егору. Первая чаша была тяжелей, и она уже была готова смириться с ней. Но если она останется с Родионом, на Егоре придется поставить крест. И на нем, и на себе…
Колеса постукивали жестко, а вагон качался мягко. Столица Урала с ее проблемами все дальше, неизвестность все ближе.
Егор лежал на полке с закрытыми глазами. Смешно это или нет, но он слышал, как шуршат мысли. Может, он сходит с ума?
Сначала Магриб, затем Вертун, с Эриком опять же пришлось сцепиться. Не успел перевести дыхание, как пришлось отправляться в Екатеринбург, там рисковать своей жизнью. С этим он справился. А что дальше? Евдокимов с него не слезет. Возможно, уже завтра его ждет новое задание… Был еще и другой вариант. Евдокимов мог просто-напросто избавиться от Егора. Дело закрыто, исполнителя приговора — в расход…
— Как думаешь, пронесло? — спросила Роза.
Они взяли купе в спальном вагоне, некому подслушивать их разговор.
— До следующего раза.
— В следующий раз я буду повнимательней. Надо было сразу этих козлов срисовать.
Егор пожал плечами. Если бы он не выкрутился, следующего раза могло бы и не быть.
— Скажи, что я еще молодая, что у меня еще все впереди. Если ты думаешь, что я боюсь… Не боюсь я… А если ты меня всему научишь, я вообще про страх забуду.
— Нельзя про страх забывать.
Там, в Чечне, он реально потерял страх. Запросто мог подняться в полный рост и рвануть напролом, подвергая риску не только свою, но и жизни подчиненных. В общем-то за это его и попросили на выход. А здесь ему страшно. Там, в Чечне, он мог погибнуть за Родину, а здесь сдохнет как собака…
— Нет, конечно, страх — это страховка от глупостей… Только мне почему-то не страшно, — усмехнулась Роза и поставила на стол бутылку коньяка. — Ну, если уже можно расслабиться…
— Расслабляться в нашем положении никогда нельзя, — качнул головой Егор.
— А вот так я не согласна! Если ты не можешь, я научу тебя совмещать приятное с полезным.
— Ну, спасибо!
— Я же вижу, ты нос повесил! А я его подниму!
— Нос можно.
— Все можно!.. Мы теперь с тобой не разлей вода, приказ товарища господина майора.
— Много говоришь.
Роза кивнула, откупорила бутылку, наполнила стаканы, один подала ему. Егор взял, посмотрел на нее. Роза слегка зачухана — сказывалась усталость, но все же хороша собой, все, что называется, при себе.
Он вспомнил, как познакомился с ней. Он возвращался домой, они ехали в одном вагоне, она тогда казалась такой важной и даже неприступной. Он помог ей с чемоданом, а потом они оказались в одной электричке — на Денисовск. Казалось, их сводит сама судьба. Он тогда почти в нее влюбился…
— За боевое содружество! — подняла тост Роза.
— Содружество родов войск? — усмехнулся Егор.
Он — разведчик, она — проститутка, — блестящая парочка!
— Давай ты больше не будешь думать обо мне плохо, — поморщилась Роза, с подозрением глянув на него.
Егор чокнулся с ней, выпил, выдохнул.
— Я хочу думать о тебе хорошо.
— Не получается?
— Слишком уж весело с тобой.
— Я, между прочим, от Эрика тебя спасла! Ты без меня теперь как без рук!
— За это и выпьем, — кивнул Егор.
Нельзя в их с Розой положении расслабляться, но коньяк такой мягкий, так легко пьется.
Вслед за первой бутылкой появилась другая.
— Если ты не против, я буду твоим заместителем по тылу, — сказала Роза.
— Это очень ответственная должность, — усмехнулся он.
— Я знаю.
— Командир должен быть уверенным в человеке, который остается в тылу.
— Я никогда больше тебя не предам! — Роза согнула руку в пионерском приветствии. — И не подставлю!
Егор кивнул, поднял стакан, предлагая выпить за это. А когда выпивка закончилась, прилег на полку. И Роза вдруг оказалась рядом с ним.
— Замри! — потребовал он.
— Это приказ? — хихикнула она.
— Боевой!
— За неисполнение — штрафбат?
— Мы и без того с тобой в штрафбате, — хмыкнул Егор.
— Вот я и говорю, война все спишет!
— Не спишет!
— Ну, я же не говорю, что ты должен отказаться от Наташи…
— И не говори.
— Пусть она будет женой. А я буду военно-полевой женой. Меня это устраивает.
— А меня нет!
Егор поднялся и перенес Розу на ее полку. У него есть Наташа, и он не изменит ей.
…Все решено, мосты сожжены, назад пути нет.
— Егор, прости!
Наташе хотелось плакать, но этого не будет. В семье плакать может кто-то один, у них это — Родион. А она должна сохранять крепость духа в любых обстоятельствах.
— Я понимаю, ты не можешь бросить мужа. Но это же не значит, что ты должна бросить меня. — Егор потрясенно смотрел на нее. Он не мог поверить, что между ними все кончено.
— Значит! Я сама думала, что не значит… Пыталась убедить себя в этом… Но не смогла… Я не могу быть и с мужем, и с тобой. Это нечестно, это не для меня!
Егор кивнул, соглашаясь с ней. Он все понимал, но при этом не мог смириться с тем решением, которое она приняла, и искал выход из ситуации.
— Мы больше не должны видеться, — отводя взгляд, проговорила Наташа.
— Это жестоко.
— Но справедливо!
Она приготовилась доказывать, убеждать, отговаривать, но Егор вдруг повернулся к ней спиной.
— Прощай!
