* * *
Шестнадцатого декабря, спустя чуть меньше трех недель после того, как Инграма арестовали и посадили в тюрьму округа Терстон, его жена Сэнди поехала в церковь «Живая вода», чтобы поговорить со священником. Отец Брейтан объяснил Сэнди, точно так же, как объяснял ее мужу в тюремной камере, что она на восемьдесят процентов состоит из зла и на двадцать – из добра. Ее добрая часть контролирует осознанные воспоминания, а злая – бессознательную часть ее разума. По мнению Брейтана, Сэнди либо знала о тех жестокостях, что творились в ее собственном доме, но предпочитала оставаться в стороне, либо добровольно принимала в них участие. Если она не покается, наставлял ее священник, ее, скорее всего, посадят в тюрьму. Сэнди Инграм в ярости отвергла предложение Брейтана признаться. «Возможно, с кем-то это и работает, но не со мной», – сказала она, явно имея в виду своего мужа. После этого разговора Сэнди поехала домой, собрала самые необходимые вещи, села в машину со своим младшим сыном Марком и провела следующие пять часов за рулем, пробираясь сквозь буран на другой конец штата. На следующий день, обращаясь к Всевышнему с мольбой о помощи, она написала в своем дневнике: «Господи, мне страшно… Куда делись мои дети, мои драгоценные малыши, которых я так люблю…»
Через три дня Сэнди Инграм вернулась в Олимпию и сразу же отправилась к священнику, который попытался успокоить ее, напомнив, что она все же на двадцать процентов состоит из добра. Он развил предложенное им ранее объяснение: ее злая часть пыталась скрыть прошлое и вытеснить воспоминания о нем, в то время как ее добрая часть храбро сражалась, пытаясь вытащить правду на свет Божий. Брейтан рассказал ей о новых, еще более шокирующих воспоминаниях ее мужа. В них фигурировал сатанизм, проведение ритуалов на заднем дворе, кровавые клятвы, а также верховные жрецы и жрицы. В одном из этих воспоминаний, которые визуализировал Пол, его жена занималась сексом с Рэем Ришем. Сэнди заплакала.
Вскоре после этого у Сэнди, вдохновленной увещеваниями отца Брейтана о том, что ее «добрая» часть отчаянно старается все вспомнить, восстановились воспоминания о том, как Джим Рэйби связал ее на полу в ее же гостиной. Затем случилось нечто вроде странного, лишенного всякой логики скачка – такие характерны для снов, – и она вспомнила, как оказалась в кладовке вместе с мужем, который бил ее деревянным бруском, пока Риш и Рэйби над ней смеялись. Когда Пол наконец-то позволил ей выйти из кладовки, Риш и Рэйби прижали ее к полу и заставили ее заниматься с ними анальным сексом.
На следующий день после Рождества Сэнди написала мужу письмо, в котором рассказала о своих страхах и отчаянных попытках вспомнить ужасные события, которые, по-видимому, происходили в их доме. Она уже восстановила некоторые воспоминания с помощью священника, но Полу пожаловалась, что ей до сих пор не удается ничего вспомнить и она напугана, поскольку не знает правды. «Я ничего не могу вспомнить, – писала она, – но с Божьей помощью я сумею это сделать».
Затем она, внезапно оставив тему запертых отделов памяти, переключилась на обычные воспоминания о далеких днях, когда дети были маленькими, а жизнь казалась счастливой и многообещающей. Сэнди спрашивала Пола, помнит ли он детей в этом возрасте. Они были такими хорошими и умными, вспоминала она, такими красивыми и крохотными. Когда они плакали, она старалась их успокоить, но, как только Пол возвращался домой и брал их на руки, рыдания прекращались – помнит ли он это? Помнит ли он те времена, когда они познакомились, и какой она была застенчивой? Помнит ли он, как они ездили в автокинотеатр («Совсем не ради фильма», – лукаво добавила она)?
Этим обращением к счастливым воспоминаниям мужа Сэнди Инграм и закончила свое письмо.
* * *
Тридцатого декабря 1988 года Эрика Инграм подала письменное заявление в полицию и прокуратуру, в котором она впервые детально описала свои воспоминания о сатанинском ритуальном насилии. «Это началось, когда мне было где-то около пяти, и длилось до двенадцати лет… Я помню, как мой отец вытащил меня из постели посреди ночи», – говорилось в начале ее заявления. Группа мужчин и женщин, в числе которых была ее мать, Джим Рэйби, Рэй Риш и одетая в мантию Верховная жрица, ждали их около сарая. На Эрике была только ночная рубашка, а на ее отце – «мантия и головной убор, вроде шлема с рогами, какие носили викинги».
В сарае все собрались вокруг стола, и каждый по очереди втыкал нож в младенца шести-восьми месяцев от роду. Кровавый обряд продолжался даже после того, как ребенок умер. Верховная жрица завернула труп «во что-то белое», а затем похоронила его в выкопанной в земле яме. «Они говорили мне, что со мной произойдет то же самое, – такими словами заканчивалось заявление Эрики. – Они также говорили: ты этого не вспомнишь. Они повторяли это снова и снова, будто заклинание».
Джули тоже стала вспоминать «всякий сатанизм», хотя ее воспоминания были совсем не такими яркими и детальными, как у сестры. Она вспоминала, как хоронила животных, но не могла с уверенностью сказать, были ли они принесены в жертву или умерли естественной смертью. В ответ на вопросы следователей она сказала, что не помнила, чтобы ей доводилось присутствовать на каких-либо церемониях, кроме церковных служб. Когда ее спросили, есть ли у нее шрамы, оставшиеся от пережитого насилия, она решительно закивала, пояснив, что у нее есть шрамы от ножевых ранений, нанесенных отцом и Джимом Рэйби. Но она наотрез отказывалась показать кому-либо эти отметины, потому что, по ее словам, они вызывали у нее чувство стыда… такого сильного стыда, что она отказывалась переодеваться в школьной раздевалке и никогда не носила купальник, не надев поверх него футболку.
В конце концов, под давлением адвокатов Джима Рэйби и Рэя Риша, Джули и Эрика согласились на осмотр у врача-женщины, специализирующегося на лечении травм, полученных в результате сексуального насилия. Доктор тщательно осмотрела их тела, но не обнаружила никаких отметин или шрамов.
* * *
Менее чем через месяц после встречи с доктором Питерсоном и следователями Вукичем и Шонигом Чед Инграм отозвал свое заявление. Вся эта сцена с ведьмой и пенисом и восстановленные воспоминания о том, как его насиловали Джим Рэйби и Рэй Риш, были всего-навсего кошмарными снами. И не более того.
* * *
Рассказы Эрики становились все более причудливыми и зловещими. Она утверждала, что отец заставлял ее заниматься сексом с козлами и псами. Ее мать тоже занималась сексом с животными, а отец фотографировал это. По словам Эрики, на нее неоднократно нападал Джим Рэйби, возможно, не меньше сотни раз. Она заявила, что после одного из таких нападений Рэйби ее мать и отец по очереди на нее испражнялись. Она описывала сатанинские оргии, жертвоприношения младенцев и жуткие аборты. Она говорила, что лично присутствовала на жертвоприношениях двадцати пяти (если не больше) младенцев, чьи крохотные изувеченные тела были захоронены в лесу за домом Инграмов. А однажды, вспоминала Эрика, члены культа сделали ей аборт при помощи вешалки и размазали кровавое, расчлененное тельце эмбриона по ее обнаженному телу.
* * *
Все более изощренные обвинения в сатанинском ритуальном насилии и человеческих жертвоприношениях привели обвинителей к Ричарду Офше – эксперту по культам и контролю над разумом и преподавателю социологии в Калифорнийском университете в Беркли.
