Когда же Соломон попытался проделать то же самое при поднятой крышке пианино, то, вспрыгнув на нее, крышка захлопнулась с таким грохотом, что он перепугал сам себя.
Но это так, между прочим. А Шеба теперь придумала игру, при которой всякий раз, как Чарльз поднимался наверх, она неслась впереди него, вспрыгивала на пианино, просовывала голову в окошко и орала на него, пока он не отвечал. Потом она стала не просто дожидаться, пока Чарльз пойдет наверх, а по меньшей мере раз десять за вечер вставать у двери в холл и требовать, чтобы он поднялся.
Итак, Шеба была Джульеттой, Соломон разыгрывал пантомимные выходы, Аннабель, довольная, как ребенок, заглядывала в чужие окна, и все в кои-то веки были в образцовом порядке… Ну и, конечно, именно в это время мы, как и следовало ожидать, опять занялись верховой ездой.
Конечно, это было совпадением. С тех самых пор, как мы съездили в Шотландию, имелась причина, почему мы не могли ездить верхом. У Чарльза болела спина; мне нужно было писать книгу; кошки болели; Аннабель, как мы думали, была беременна, и мы не хотели ее расстраивать. И так случилось, что когда миссис Хоуэлл спросила, не хотим ли мы поездить на ее Рори, нам как раз в тот момент ничто не препятствовало.
У нее было две лошади, Рори и Трой. На Трое ездила ее дочь. Когда же Стелла уехала в школу-интернат, можно было видеть, как миссис Хоуэлл беспокойно, но решительно сама выезжает Троя в соответствии с указаниями привести его в состояние готовности к каникулам. Рори был второй лошадью, приобретенной в качестве товарища для Троя, а также для того, чтобы на нем ездили миссис Хоуэлл и друзья Стеллы, когда Стелла будет приезжать на каникулы.
При покупке Рори миссис Хоуэлл, предвидя периоды между каникулами, когда на нем будут ездить очень мало, поставила условием приобрести спокойную лошадь, которая бы не нуждалась в интенсивных упражнениях. И на начальном этапе так оно и было. Она получила худого черного перетруженного коня, который был только рад, когда его выставляли на пышное зеленое пастбище Моут-хауса, чтобы он поедал там свой клевер, мочил свои длинные черные ноги в росе и беседовал с Троем, когда Трой возвращался с прогулки и нуждался в обществе.
Время, однако, принесло разительные перемены. Несколько месяцев отдыха и хорошего питания – и Рори стал тем, кем был прежде. Молодым тонконогим арабским полукровкой, полным стремления двигаться. Это было, конечно, лестно для Хоуэллов, но означало, что картина поменялась. Миссис Хоуэлл в промежутке между другими своими занятиями лихорадочно выезжала Троя, а затем, час или два спустя, так же лихорадочно выезжала Рори. Если бы мы могли иногда на нем ездить, запыхавшись, предложила она, затормозив его однажды у нашей калитки, это бы сильно ее выручило.
Сможем ли мы на нем ездить? Мы радостно подпрыгнули от такой перспективы! Красивый, черный, длинноногий… Как Соломон, только размером с лошадь, пронеслось у меня в голове… В любое удобное для нее время, с энтузиазмом заверили мы ее.
Как Соломон, только размером с лошадь, – было очень правильным наблюдением. Чарльз ездил на нем, как кентавр, но в первый раз, как я выехала на нем в одиночку, не успели мы добраться до «Розы и Короны», как он сказал, что намерен вернуться домой.
Причиной тому была его привязанность к Трою. Именно поэтому я поехала на нем одна, без Троя. С Троем он становился буйным и пытался скакать наперегонки; один он вел себя лучше. Но лишь до той поры, пока вы не позволяли ему оглянуться и осознать, что Троя нет рядом. К сожалению, эту ошибку я допустила, по коей причине мы теперь кружили на месте: он – полный решимости вернуться и быть со своим другом, я – равно полная решимости направить его за угол.
Никогда нельзя позволять лошади поступать по-своему, а не то впредь она станет хозяином положения. Вряд ли можно сказать, что я настояла на своем, поскольку в конечном счете мне пришлось спешиться и позорно повести Рори в поводу, но это было лучшее, что я могла сделать в сложившихся обстоятельствах. Я подумала, что за углом смогу без помех снова на него взобраться. Черта с два я смогла.
Была середина дня, время открытия паба. Завсегдатаи начали собираться на свою ежедневную пинту пива. За углом я встретила Алана Даггана и старика Адамса. «Вам помочь?» – радостно воскликнул Алан. «Ушиблись?» – с надеждой пророкотал старик Адамс.
Отдавая себе отчет, что общее мнение в пабе, как только эти двое туда доберутся, без сомнения будет состоять в том, что я упала с лошади, я тем не менее с достоинством прошла по улочке, выбрала тихое место и попыталась снова сесть в седло. У Моут-Хауса я бы сделала это с подставки для посадки на лошадь. Здесь же, в переулке, загвоздка была в том, что я не могла всунуть ногу в проклятое стремя.
Всегда находчивая, я подвела Рори к ближайшей насыпи из дерна, встала на нее и попыталась залезть оттуда. Рори, заметив на верхушке насыпи пучок травы, который ему понравился, сам проворно взобрался на насыпь всеми четырьмя ногами. Я не могла сесть на него под таким углом и, услышав чьи-то поднимающиеся в гору шаги, поспешно свела его вниз, и мы стали небрежно прогуливаться, тем временем как из-за угла появился Фред Ферри.
– Приятный денек, – сказал Фред.
– Определенно приятный, – ответила я. Немного погодя была еще одна попытка взобраться на коня.
Наконец, в разгар своего отчаяния, рядом с участком мисс Веллингтон, где я стояла посреди дороги, мне все-таки удалось вдеть ногу в стремя и титаническим усилием вытолкнуть себя вверх. Ну и, конечно же, к полному остолбенению мисс Веллингтон, я опустилась не в седло, а позади него.
Так, словно это был мой обычный способ вскакивать на лошадь, я с олимпийским спокойствием передвинулась в седло, сунула в стремя вторую ногу и приготовилась ехать рысью… Никакого эффекта. Рори сказал, что он не против того, чтобы я вела его в поводу, но если я хочу на нем ехать, то он согласен идти только домой, к Трою. Мы опять принялись легкомысленно вертеться посреди дороги, и мне опять пришлось слезть…
Множество раз ездила я на нем потом, и он сделался любимой лошадью Чарльза. Это, впрочем, уже другая история. Но тот первый раз, когда я на нем выехала, навсегда запечатлелся в моем сердце как поражение.
Даже когда я повела его к нам вниз, в Долину, то была еще не развязка. Стоявшая на склоне холма Аннабель, ошеломленная тем, что я привела домой лошадь, выразила свое неодобрение громким криком. Кошки появились на стене сада, как зрители на трибуне в Аскоте. Чарльз сказал, что я должна снова сесть в седло и проехаться на коне немедленно, а не то он уже никогда не будет меня слушаться.
Я сделала так, как он сказал. Часть пути Чарльз сам вел Рори в поводу, чтобы заставить его идти. Кошки глазели на нас, вытянув шеи, Аннабель голосила. На вершине холма, торопливо закалывая на голове шляпку, появилась мисс Веллингтон, горящая желанием узнать, что происходит…
Никто ничего не пропускает в нашей деревне.
Отдых с кошками
Глава первая
Было время, когда гостиная нашего маленького коттеджа в юго-западной части Англии сделала бы честь рождественской открытке. Белые стены, темные балки потолка, ковер винно-красного цвета, стулья с чехлами из бледно-зеленой парусины с рисунком из роз и расставленные повсюду, милые сердцу семейные раритеты из стекла или фарфора. Но это было до того, как у нас появились сиамские кошки.
