Книга Кошачьи хлопоты (сборник) , страница 20. Автор книги Дорин Тови

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кошачьи хлопоты (сборник) »

Cтраница 20

– Оууу! Оууу! ОУУУ! ОУУУ! – сидя под дверью, выводил он эти свои «хочу» без согласных, плотно зажмуривая глаза.

И настолько его захватывал драматизм им же созданной ситуации, что он явно крайне удивлялся сам себе, когда я обрывала его вопли вопросом: «Ну и что же это ты, по-твоему, затеял?»

– Оооо??? – умильно спрашивал он самым своим тоненьким заячьим голоском.

Глава одиннадцатая

Все это очень мило, но он с каждым днем обретал новый вкус к приключениям, и, выпуская его, мы никогда не знали, что он затеет. Впрочем, когда мы его не выпускали, то также не знали, что он затеет. Например, то первое знакомство с обеденным столом, когда одним могучим прыжком со спинки кресла он плюхнулся в мою тарелку, привило ему вкус к длинным прыжкам, за которыми следовало эффектное скольжение. И оно не было делом случая. Скользил он с таким постоянством, что за этим сквозила явная преднамеренность. Он скользил через обеденный стол, скользил по кухонным рабочим столикам, упоенно скользил по полу ванной, словно мальчишка на санках. Однажды он проскользил сквозь кухонную дверь во двор с такой скоростью, что, пытаясь обогнуть угол коттеджа и выскочить на лужайку, растянулся во всю длину на плитках. Ерунда, заявил он, вскакивая, и, весь в пыли, прогаллопировал дальше. Он становился большим знатоком того, Как Надо Падать.

А заодно и знатоком, как падать с чего-то. Эти могучие прыжки не всегда завершались благополучно. Иногда он оказывался на кухонном столе, уставленном грязной посудой, или среди документов на столике в гостиной, и после тщетной и энергичной попытки удержаться Сили летел на пол с тем, во что угодил лапами. Он перебил столько тарелок и блюдец, что, предвидя день, когда ему взбредет в голову прыгнуть на каминную полку, я все бьющиеся безделушки на ней приклеила липким пластырем.

Лучше обезопаситься, чем потом пожалеть, решила я. Там стояли стэффордширские статуэтки, доставшиеся мне от бабушки. Мне не хотелось убирать их оттуда, но еще меньше хотелось, чтобы они разлетелись вдребезги… как и итальянские фарфоровые кошки, или стеклянный венецианский лебедь, которого мне подарила тетя Луиза, или блюдо с синим узором в китайском стиле, память о бабушке Чарльза. Ну и я надежно закрепила их пластырем. И – хотите пари? – Сили ни разу даже не посмотрел на каминную полку. Видимо, она не обещала достаточно простора для скольжения. Но с той же неизбежностью, с какой любые мои потуги оказываются тщетными – например, стоит мне вымыть окна, как начинается дождь, – через несколько дней у меня пила чай дама, интересовавшаяся стэффордширским фарфором.

– О! Уилл Уотч! – воскликнула она, не успев войти, и поспешила к каминной полке, протягивая руку к джентльмену в желтых брюках слева. – О, Роб-Рой! – и собиралась протянуть руку к угрюмому шотландскому горцу справа, но у нее ничего не получилось. Послышался легкий треск, когда пластырь чуть оторвался от камня, однако, надежно закрепленный пятью его полосками, Уилл Уотч остался стоять, где стоял.

Ее глаза стали шире, когда она увидела, что его удерживает, а затем и полоски на фарфоровых кошках и на стеклянном лебеде. Однако корректности ей было не занимать.

– О! Бенаресские вазы, – прервала она неловкую паузу, заметив высокие медные кувшины по краям полки.

Они не были скреплены пластырем. Но и не были вычищены, как следовало бы. У меня, по обыкновению, не хватило времени, и перед ее приходом я только-только успела почистить ручки и стороны, обращенные к комнате, а затем водворила на полку, радуясь, как они блестят спереди, а сзади их не увидит никто.

А вот она увидела. Взяла в руки, стала вертеть, разглядывая узор… И я готова была сквозь землю провалиться, когда взгляду открылись неначищенные их тылы. Это все его вина, сообщила я Сили, когда она ушла. А Сили, по обыкновению, сидел смирно и ответил мне невиннейшим взглядом.

У него всегда вид был самый невинный. Мы хранили его игрушки – его пинг-понговые мячики, его мышонка, его паука из меха и с колокольчиком, предмет его особой привязанности, – в фарфоровой кружке на столике у стены. Кружка для сидра, с двумя ручками, очень старинная. И не приклеенная пластырем, так как мне и в голову не пришло, что ей может грозить хоть какая-то опасность на этом уединенном столике у стены. И у него опять-таки был невиннейший вид ангела кисти Боттичелли, когда, выуживая паука, он умудрился сбросить ее с треском в совок с углем.

Соломон за все долгие годы так и не сумел этого сделать! Я застонала и бросилась подбирать осколки. За все эти долгие годы такого Соломону тоже не удавалось, заметил Чарльз, когда, к моему изумлению, я извлекла кружку из совка, целую и невредимую. Уж Соломон бы обязательно отбил ручки. А Сили сидел, щурясь с края столика, само воплощение наивного недоумения. Наверное, это Шеба сделала, сказал он.

И столь же невинно он выглядел, когда мы обнаружили его в надежно запертом сарае, где он очутился непонятно каким образом. Вернее, так мы подумали бы, если бы, стоя во дворе, я случайно не заметила, как он целеустремленно скрылся позади сарая. Не сомневаясь, что затем он обогнет второй угол и убежит на склон, я ловко бросилась за ним и успела заметить, как он исчез в дыре под задней стенкой сарая. Дыре, о существовании которой за грудами пустых бутылок, корзин и всяких необходимых Чарльзу мелочей мы даже не подозревали.

Зато про нее знал Сили. И когда в следующую минуту вопли Попавшего В Ловушку Сиама, В Самом Бедственном Положении, Пошлите за Ветеринаром и Заодно Вызовите Полицию – когда этот знакомый нам со времен Соломона вопль огласил двор и Чарльз выскочил из дома с паническим видом, мы, безусловно, были бы озадачены, отпирая висячий замок, чтобы добраться до страдальца, не будь я свидетельницей того, как он забрался в сарай, так сказать, с черного хода.

Когда Чарльз открыл дверь, Сили восседал на куче стружек, выглядя совсем уж ангелочком.

– Как ты сюда попал? – воскликнул Чарльз, еще не посвященный во всю подноготную.

Но он не знал. Кто-то Затолкал его внутрь. Наверное, Шеба, душевно заверил его Сили.

Так продолжалось всю зиму. Он весело играл в игру Заперт в Сарае Злокозненной Шебой, исследовал тайны ближних окрестностей и с каждым днем все неразрывнее вплетал свою жизнь в наши.

Втайне я с ужасом думала о приближении Рождества. Тетушка Этель, тетя Луиза и родные Чарльза у нас в гостях… все, как бывало всегда, но только с нами не будет темномордого кота. В Сочельник я много думала о Соломоне. Однако все прошло лучше, чем я ожидала. На заиндевелой лужайке Аннабель хрустела своими сухарями и морковью. Шеба сидела с нами на своем томатного цвета стуле, поджав под себя лапы, – эдакая маленькая наседка на гнезде! Она даже безмятежно поквохтывала, когда с ней заговаривали. А иногда мой взгляд скользил по ярко освещенной, полной веселых голосов комнате туда, где прежде из-под стола за нами наблюдал кот с большими, как у летучей мыши, ушами… туда, где кот с тревожным выражением на морде выглядывал из-под кресла… туда, где кот, решив, что гостей Можно Не Опасаться, когда-то восседал на каминном коврике председателем рождественского праздника… А теперь и там, и там, и там резвился толстенький белый котенок. Прятался под столом. Выглядывал из-за кресла. А потом, решив, что все хорошо, вышел ловить свой хвост перед огнем. Колесо совершило полный оборот. Теперь светильник нес Сили.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация