8. Появление «контролеров мышления» разного типа («стукачей», «идеологов», «фанатиков») — членов группы, которые ограждают группу от информации, противоречащей ее общему мнению, и от отличных от принятого мнений.
Современный развитый мир достаточно последовательно двигается в сторону все большей демократизации, которая на первый взгляд выглядит как движение в сторону все большего веса решений, принимаемых «большинством». Многим известным ученым и политикам случалось даже обвинять демократию в стремлении к «подчинению групповым решениям», в том числе Фрэнсису Гальтону, известному психологу (он приходился двоюродным братом Чарльзу Дарвину). «Чтобы разочароваться в демократии, достаточно 5 минут поговорить со средним избирателем», — говорил Уинстон Черчилль, последовательный сторонник демократии, имея в виду, конечно, не саму демократию, а вульгарное ее понимание — так называемую охлократию, прямую власть большинства. Конечно, перекос в групповую сторону — это, скорее, опасное отклонение, временная остановка на пути развития демократии, чем норма, и это хорошо понимают демократические лидеры.
Реальное достижение развитой демократии — не принятие позиции большинства или создание механизмов группового принятия решений, а защита прав меньшинства и успешное подавление эффекта группового мышления при сохранении возможности всех членов общества влиять на управление страной. Развитые демократии сформировали целый арсенал мер и механизмов, которые защищают общество от диктатуры большинства и эффекта группового мышления:
• предоставление личности права индивидуальных, а не групповых решений в возможно более широком спектре вопросов (значительное расширение права человека на принятие собственных решений и толерантность, отход от групповых стандартов, индивидуальность решений при голосовании);
• естественное разбиение общества на конкурирующие группы (в том числе партии) не с целью выбора большинством одной лучшей, а с целью формирования палитры разных мнений, препятствующих возникновению конформного консенсуса;
• свобода доступа к информации, провоцирующая возникновение разных мнений;
• свобода критики общества и власти и даже провокация такой критики в процессе политической борьбы;
• обязательная частая сменяемость лидеров;
• учет minority opinion в самых разных формах;
• создание двухпалатных органов принятия решений с формированием палат по разным принципам, причем иногда одна из палат вообще формируется не методом мажоритарных выборов;
• формирование обязательных экспертных фильтров для любых значимых решений;
• создание жесткой конструкции из базовых законов (типа конституции, билля о правах), которые защищают основы демократии и права меньшинств и не могут быть отменены просто решением большинства;
• распределение полномочий — в органах власти, в системах принятия решений, контроля, законотворчества;
• федерализация с предоставлением права принятия большого числа решений на местном уровне;
• максимальная индивидуализация системы принятия решений даже внутри системы власти, в том числе путем наделения чиновника максимальной свободой принятия решений (естественно, в рамках закона) и правом на инициативу.
Наконец, огромную роль в защите общества от группового мышления в демократических странах (да и в других тоже) играет особая прослойка граждан, иногда называемая интеллигенцией. Эти люди, как правило, высокообразованные и профессиональные в своих сферах, обладают гипертрофированно индивидуалистическим складом характера и занимают позицию критиков общества, существующей реальности, власти — позицию, которая иногда кажется деструктивной («а что вы предлагаете-то, почему только критикуете?»), но крайне важна в деле защиты общества от эффектов группового мышления и стимулировании конструктивного развития. Интеллигенция пользуется большим уважением в демократических обществах и, разумеется, гонима в обществах, где групповое мышление служит интересам власти, поддерживаемой большинством.
При всем при этом нельзя не признать, что демократия периодически дает сбои — и в самых развитых демократиях argumentum ad populum и групповое мышление время от времени прорываются сквозь преграды — так появляются роковые ошибки, ведущие к страшным последствиям. Демократия, например, не защитила Германию от нацизма, а (пример другого масштаба, но показательный) Великобританию — от попадания на грань выхода из ЕС. При этом в последнем случае мы видим, как механизмы защиты в демократической системе начинают срабатывать: несмотря на решение референдума, Соединенное Королевство пока не торопится с действиями.
Демократическое общество и структурно, и с точки зрения процессов противопоставлено в этом смысле примитивным группам, руководимым автократичными лидерами. Именно в последних (как это ни странно кажется на первый взгляд) решения в конечном итоге принимает большинство, толпа: большинство всегда имеет физическую возможность сменить лидера, и разрушенные (или не созданные) в автократиях общественные институты не защищают его, как это происходит в демократии. Конечно, автократичные лидеры не верят в эту возможность, но лишь в силу тех же ошибок восприятия — переоценки собственных сил и недооценки вероятности негативных явлений. По статистике, подавляющее большинство авторитарных лидеров сменяется в процессе народного противостояния, большинство таких лидеров до сих пор заканчивают свою жизнь либо в результате убийства, либо в тюрьме. Лозунг «Дуче не ошибается», который, как правило, принимается большинством в примитивной группе — будь на месте дуче сам Муссолини, Сталин, Гитлер, Мао, главарь мелкой банды или лидер деструктивного культа, — является всего лишь отражением лозунга «большинство не ошибается» в вопросе выбора этого лидера; «не ошибающееся» большинство при этом часто меняет свое мнение.
Автократичные лидеры стремятся спровоцировать групповое мышление в управляемом ими социуме, чтобы защитить себя от конкуренции. Лидеры таких примитивных групп в борьбе за сохранение своего статуса играют на простых желаниях и пороках большинства. Лесть в адрес общества, заигрывание с примитивными эмоциями, в том числе использование переоценки членами общества своих возможностей и их стремления к конформности, к присоединению к большинству, за мнение которого выдается мнение власти, — стандартные атрибуты политики авторитарных и автаркических лидеров. Но их несменяемость, формирование закостеневшего круга элиты, активная борьба с критикой под видом борьбы с «врагами общества», изоляция существенной части или всего общества от контактов с внешним миром ведут не просто к доминированию группового мышления, а к образованию «вложенных групп», ситуации, при которой групповое мышление становится базой для принятия решений не только в «послушном обществе», но и в самой власти, на каждом уровне иерархии, включая самый высокий.
О том, что в России победила идеология «примитивной группы», уже написано много, в том числе и мной
[11]. Не стоит удивляться, что правящая партия (а на самом деле — техническая структура, позволяющая одной группе удерживать власть в стране и подтверждать свое право на нее путем проведения выборов) берет для саморекламы лозунг, отражающий самую суть мышления примитивной группы. Странно лишь, что этот лозунг слишком уж открыто произнесен: как правило, члены примитивной группы инстинктивно скрывают свое положение и свою мораль, а откровенность скорее пугает их, чем привлекает. Судя по всему, уровень качества работы с обществом (как, впрочем, и всех других активностей) у власти падает, сама власть становится жертвой деструктивных последствий группового мышления и продвижения на первый план примитивных, неэффективных и даже саморазрушительных идей. А может быть, все еще проще: этот лозунг порожден тонкой иронией подрядчиков, создающих имидж «Единой России». Циничные профессионалы, которые за немалые деньги готовы организовать пиар хоть самому черту, видя откровенно низкий уровень запросов заказчика, позволяют себе получить удовольствие от неприкрытого троллинга.
