Можно ли было лучше? Наверное. Мог ли кто-нибудь лучше? Кто знает. Как Россия воспользовалась тем, что Горбачев сделал? Так же как мир — учением Христа: постаралась по возможности жить по-старому, а символы перемен — «демократию», «либерализм», «свободу» — использовать сперва для убийств, обогащения, завоеваний и иного насилия, а потом — как пугало для борьбы с теми, кто хотел бы восстановить их истинный смысл. Нет, Горбачев, конечно, ни в каком смысле не сравним с Христом — и крест его человеческий: не бичевание и скорбное умирание на кресте в толпе скалящихся и плюющих солдат, чтобы затем воскреснуть к вечной жизни и славе, а «всего лишь» ранняя потеря любимого человека и долгая жизнь в одиночестве без любимой и без родины, пока, под улюлюканье всезнаек, ханжей и злобных идеалистов, все, что он лучше или хуже пытался сделать, превращается в пыль и Россия уверенно марширует обратно в брежневское болото. Но непонимание даже сподвижниками, но предательство учеников, но тщетность усилий, но извращение и уничтожение идей и плодов труда теми, кто был призван развивать и защищать, — очень похожи. Возможно, в этом в частности и состоит «библейскость» сюжета про Христа — как и все, описанное в этой Книге, события Евангелий происходят с каждым и все время.
Эта «библейскость» все же дает надежду на подобие (слабое, как земное всегда лишь слабо подобно божественному) и в будущем. Спустя 2000 лет после распятия мир, кажется, начинает кое-где робко обращаться к настоящим идеалам христианской морали. Это внушает надежду на будущую (нескорую, конечно) победу любви над корыстью, всеобщности над разобщенностью, эмпатии над агрессией. Может быть, и Россия, переболев смутным временем и прожив свой ресентимент, когда-нибудь начнет возвращаться к тому, о чем думал Горбачев и его соратники в последние годы перед 1991-м. Может быть, даже история повторится — и снова из среды консерваторов-охранителей неожиданно появится лидер, который сумеет пренебречь «скрепами» и свободой воровства в пользу будущего нашей страны. Если такое случится — этот период, поверьте, назовут «Perestroika». Кто так сказал? Так сказал Горбачев.
Я надеюсь, что обвинительные речи не слишком тревожат ушедшего на покой властителя — не потому, что я всегда согласен с его взглядами, и не потому, что считаю правильным все, что он делал. Просто то, что он сделал для всех нас, невероятно важно и невероятно прочно — даже 25 лет настойчивого «стирания с пола» не могут вытравить кентервильское пятно открытости границ, свободы слова и доступности мировых СМИ, книг и фильмов, свободного товарного и валютного рынка, достатка в магазинах. Горбачев дал нам свободу (как уж мы ей пользуемся — наше дело), но, правда, не научил благодарности. Может, это и не его вина.
Нам же, оставив Михаила Сергеевича в покое (уверен, что по божественной мерке покой он заслужил), стоит подумать о себе. У нас было 25 лет, чтобы научиться критиковать, а не осуждать, благодарить вслед, а не плевать, сотрудничать, несмотря на разногласия, а не воевать даже с единомышленниками. Судя по реакции на юбилей — мы не сдаем экзамен. Значит, нам — оставаться на второй год, и слово «перестройка» мы не скоро услышим.
Часть 4. Общество и власть
У формирования обществ есть свои законы — и своя мифология, вокруг которой они формируются. После 2008-го (а особенно — после протестов 2012-го) российская власть неожиданно озаботилась мифологемой своего правления, по старой недоброй традиции сплетая и спутывая в ней себя и собственно страну. Оправдывать свое бессрочное нахождение у власти лидеры страны начали через не проговариваемый открыто, но активно внушаемый обществу тезис: нынешняя власть — единственная, которая может обеспечить стране сохранение, развитие и материальное обеспечение мифологемы, привлекательной для большинства населения.
Вполне закономерно предлагаемая система мифов (идеология) не только не нова, но и порядком затаскана. Однако именно это оказалось ее сильной стороной — общество было к ней готово и хорошо восприняло: популярность власти в период с 2012 по 2017 год существенно выросла, и только усталость власти в поддержании мифа вместе с несколькими существенными ошибками (действиями вразрез с мифологемой) снизили ее популярность в последние 12 месяцев.
Об этой мифологеме, ее истории, законах и перспективах я писал много. В этой части — наиболее емкие мои заметки и статьи на данную тему. Первая из них была опубликована в Slon 17 июня 2014 года.
Россия и Запад: кто моральнее?
«Россия… — страна, которая стремится к построению справедливого общества, основанного прежде всего на моральных ценностях», — сказал 7 лет назад В. В. Путин. Спустя 6 лет он же прямо противопоставил Западную Европу и Россию в смысле морали в послании Федеральному собранию: «Разрушение традиционных ценностей сверху, которое мы наблюдаем во многих странах, губительно и проводится вопреки воле народного большинства. Нас все больше поддерживают в нашем стремлении сохранить традиционные ценности (курсив мой. — А. М.): ценности гуманизма, ценности традиционного мира, семьи и религиозные ценности».
На Валдайском форуме в 2013 году Путин был еще более откровенен: «Мы видим, как многие евро-атлантические страны фактически пошли по пути отказа от… христианских ценностей. Отрицаются нравственные начала… Что еще может быть большим свидетельством морального кризиса человеческого социума, как не утрата способности к самовоспроизводству. А сегодня практически все развитые страны уже не могут воспроизводить себя. Без ценностей, заложенных в христианстве и других мировых религиях, без формировавшихся тысячелетиями норм морали и нравственности люди неизбежно утратят человеческое достоинство. И мы считаем естественным и правильным эти ценности отстаивать».
Слова эти звучат возвышенно и привлекательно, но очень хочется проверить их фактами и цифрами. Только так мы сможем отделить пропаганду от реальной заботы о благе нации.
Что касается самовоспроизводства, можно предположить, что Владимир Владимирович погорячился. Во-первых, в сегодняшнем мире в лидерах по естественному приросту населения — Нигер, Уганда и сектор Газа. Трудно сказать, образцовые ли это страны в плане «ценностей морали и нравственности», но вряд ли даже Путин хотел бы видеть Россию в одном ряду с ними. Во-вторых, в России до 2013 года в течение 23 лет отмечалась естественная убыль населения. Только в 2013 году естественный прирост появился, да и то в ничтожных масштабах — 1,6 человека на 10 000 (к тому же демографы утверждают, что этот показатель нестабилен и в течение трех лет Россия опять «нырнет» в естественную убыль
[18]). С другой стороны, естественный прирост в странах ЕС-28 (без учета миграции) не был отрицательным с 1960-х годов, и сегодня он в 2 раза выше, чем в России. Небольшая убыль наблюдается в Германии, но только последние 2 года; в Великобритании и Франции прирост более чем 3 человека на 1000, естественный прирост в США — 5,5 человека на 1000. Да, демографы прогнозируют, что и в ЕС в дальнейшем естественный прирост, вероятно, будет сменяться естественной убылью, но если исходить из нынешних данных, то возникает большой вопрос, кто же «не способен на самовоспроизводство» и кому следует «сохранять традиционные ценности».
