Как пишет профессор Белградского университета Йован Теокаревич для Европейского совета по международным отношениям
[35], «все сербские правительства в последние годы настаивали на том, что их стремление к вступлению в ЕС не противоречит сохранению хороших отношений с Россией и Китаем. Несколько лет назад бывший сербский президент Борис Тадич назвал такой подход „ориентацией на 4 столпа сербской внешней политики“: ЕС, США, Россию и Китай. Ни один из „столпов“ пока не возражал против этой формулы, а общественное мнение в Сербии горячо поддерживает такой диверсифицированный подход».
Сербия и Китай заключили соглашение о стратегическом партнерстве в 2009 году, а в 2013-м Сербия подписала аналогичный документ с Россией. Их значение в развитии экономических отношений до сих пор невелико. Сербия сохраняет подобные соглашения с Францией и Италией, а также работает над развитием стратегического партнерства с Турцией и Германией (там, правда, пока ничего не подписано). Тем не менее еще в 2000 году Сербия заключила двустороннее соглашение о свободной торговле с Россией. Впоследствии оно было распространено на Белоруссию и Казахстан и уже достаточно давно должно распространиться и на другие страны — члены Таможенного союза, но сербское правительство с этим не спешит. Кажется, что Сербия пытается сохранить статус «недоучастника» ТС, чтобы не оттолкнуть своих партнеров из ЕС, одновременно поддерживая с ТС тесные связи. Все, что выходит за рамки свободной торговли с тремя участниками Таможенного союза, в отношении ТС поставлено на паузу, и развитие отношений Сербии и ТС будет, вероятно, зависеть от позиции России: чем жестче она станет этого требовать, тем быстрее Сербия будет двигаться в сторону ТС.
Подобная диверсификация экономических отношений не создает больших преимуществ для сербской экономики. Россия обеспечивает примерно 10 % сербского импорта (из которых природный газ, нефть и нефтепродукты составляют почти 100 %) и только 7 % сербского экспорта (в основном это сельскохозяйственная продукция, некоторые виды автозапчастей и машинного оборудования)
[36]. И если импорт из России находится на обычном для стран Восточной Европы уровне, то сербский экспорт в Россию превышает средние показатели в 2 раза. Для сравнения: Польша, будучи полноправным членом ЕС и не имея каких-либо особых отношений с Россией, направляет 4,2 % своего экспорта в РФ, получая в ответ примерно 8,1 % своего импорта. В то же время попытка Сербии стать связующим звеном между Западом и Востоком стоит ей достаточно дорого: несмотря на соглашение о стратегическом партнерстве и свободной торговле, на вполне дружеские политические настроения и даже на отказ присоединиться к антироссийским санкциям, Сербия до сих пор покупает российский газ по гораздо более высоким ценам, чем традиционные союзники РФ (и до сих пор получает 80 % своего газа именно из России). Россия щедро создает условия для сотрудничества в выгодных для нее сферах (среди примеров — создание «гуманитарной базы» близ границы Косово
[37] как шаг в сторону увеличения закупок российских вооружений и военной техники Сербией
[38] и субсидирование реконструкции сербской железной дороги, привязанное к соглашению по газовым трубопроводам), но не заинтересована в том, чтобы помогать сербским компаниям развивать экспорт в Россию, и потому не уделяет этому внимания. Единственный заметный пример выгодного для Сербии сотрудничества с Россией в сфере экспорта — реэкспорт европейской сельскохозяйственной продукции в Россию в 2015–2016 годах, который возник в силу того, что Сербия как нейтральная страна не подпала под действие «антисанкций». Однако экономический эффект этого преимущества временный и незначительный.
Экономически и политически Сербия гораздо сильнее привязана к Евросоюзу, который отвечает как минимум за две трети экспорта и импорта страны. Тем не менее опросы общественного мнения показывают лишь умеренную поддержку вступления в ЕС: инициативу одобряют не более 55 % населения. Координатор программ Немецкого общества внешней политики Сара Вохфельд в своем отчете
[39] утверждает, что это отчасти обусловлено исторически высокой ценностью отношений с Россией, а отчасти объясняется длительностью и сложностью процесса.
После быстрого и сильно облегченного в плане процедуры вступления Румынии и Болгарии в ЕС требования к новым кандидатам ужесточились, процесс присоединения стал длительным и болезненным. Сегодня, после 2 лет переговоров и 10 лет подготовки, Сербия соответствует только шести из 35 статей «Acquis communautaire» (корпуса законов и нормативных актов, обязательных для стран — членов ЕС); 5 статей находятся на «ранней стадии» конвергенции, остальные — на средней. Такое соотношение, лишь незначительно изменившееся за последние 3 года, говорит о том, что Сербии еще предстоит долгий путь к полноценному членству в ЕС.
И вполне ожидаемо, что большинство населения Сербии винит в длительности процесса нормативно-правовые акты ЕС, а не отсутствие местных реформ. С другой стороны, Таможенный союз предоставляет членство без многочисленных запутанных требований и действительно дает возможность заключить соглашение о свободной торговле без предварительных условий.
Неудивительно, что, согласно выводам политолога Слободана Марковича, 43 % сербов считают Россию самой важной для Сербии страной, 47 % сербов ошибочно верят, что Россия — главная экономическая опора Сербии
[40]. Едва ли правительство может проигнорировать общественное мнение и резко изменить свою политику.
В то же время позиция Сербии очень медленно сдвигается в сторону Евросоюза. Сербские политические партии, имеющие большинство в парламенте, наряду с премьер-министром заявляют о своей приверженности ЕС. Даже в военном плане, придерживаясь нейтралитета и периодически проводя совместные учения с Россией, Сербия все же намного больше полагается на поддержку членов НАТО. Несмотря на общественное мнение (только 10 % населения поддерживают вступление в НАТО), в XXI веке сербы провели 197 мероприятий НАТО и 370 совместных с НАТО операций
[41], тогда как в сотрудничестве с Россией было всего 36 мероприятий.
