Но несмотря на то, что торговые связи с ЕС намного плотнее, и на то, что Россия открыто поддерживает отделение Приднестровья и постоянно использует политику экономического унижения Молдавии с целью остановить ее движение в сторону ЕС, около половины граждан страны не думают, что выстраивание отношений с Евросоюзом соответствует их интересам. Многие молдаване чувствуют себя более привязанными к России. Гагаузия, южный регион с населением около 200 000 человек, отдала на референдуме предпочтение Таможенному союзу. Левые политические деятели Молдавии утверждают, что ЕС хочет потопить страну в долгах, чтобы ей пришлось воссоединиться с более состоятельным соседом — Румынией
[52], восстановив тем самым «досоветский» геополитический порядок региона (имеется в виду период с 1918 по 1940 год, до присоединения Бессарабии к СССР). Ренато Усатый, лидер нового политического движения «Наша партия», заявил телеканалу «Аль-Джазира», что сделка с ЕС «подтолкнет страну к хаосу, с грохотом обрушив рынки местного производства». Он обвинил правительство в сотрудничестве с европейскими лидерами исключительно в целях защиты личных банковских счетов, которые, по его словам, молдавские чиновники держат в западных странах. По результатам опросов, молдаване расстроены и действиями России, и действиями Запада, полагая, что ими манипулируют с обеих сторон.
В 2015 году Молдавия стала ареной массовых антиправительственных протестов, в которых принимали участие десятки тысяч человек. Все началось с государственной «кражи века», когда три молдавских банка, владевшие фондом социального страхования, где-то «потеряли» 1 млрд долларов. Годом позже глава Партии социалистов
[53] Игорь Додон одержал победу на президентских выборах, пообещав прекратить действие соглашения об ассоциации с ЕС в обмен на разрешение со стороны России на экспорт сельскохозяйственной продукции в Таможенный союз.
Причина неснижающегося тяготения к России частично заключается в том, что Россия по-прежнему выступает движущей силой культуры Молдавии. По всей стране существует около 280 русских школ. Русская музыка и СМИ на русском языке наполняют радиоэфир, в российских компаниях работает по меньшей мере 200 000 человек, и многие молдаване трудятся в России как гастарбайтеры.
С другой стороны, процесс сближения с Евросоюзом, по-видимому, был организован не так, как следовало бы. По мнению заместителя министра экономики Октавиана Калмыка, «процесс переговоров был настолько быстр, что провалилась коммуникация между национальным правительством и местными органами власти, предпринимателями и обычными гражданами». В то же время Румыния, другой центр притяжения молдаван, значительно изменила свои заявления при новом президенте Клаусе Йоханнисе. Политический акцент в Бухаресте смещается от пропаганды идеи «великого единения», как выразился бывший президент Румынии Траян Бэсеску
[54], к построению экономических связей не только с Молдавией, но и с Приднестровьем. В этом Бухарест находится в определенной степени под влиянием Евросоюза, который на фоне конфликта в Донбассе и миграционного кризиса не заинтересован в эскалации другого противостояния вблизи границ.
Грузия
Страна с населением почти 5 млн человек, расположенная между Россией, Арменией, Азербайджаном и Турцией, имеет ВВП более 35 млрд долларов, но крайне низкие показатели внешней торговли: в 2015 году ее экспорт едва достиг 2,2 млрд долларов, что на 37 % ниже уровня 2014 года, в то время как импорт заметно выше и составляет 7,7 млрд долларов
[55]. В Грузии сохраняется очень высокий уровень экономической дифференциации, безработица достигает почти 13 %, огромная часть экономики — теневая. Согласно отчету Центра европейских политических исследований, подготовленному Майклом Эмерсоном и Тамарой Ковзиридзе
[56], сельское хозяйство обеспечивает экономическую защиту и минимум доходов для очень большого числа безработных людей. Многие занятые в сельском хозяйстве являются индивидуальными фермерами, которым не хватает навыков и ресурсов для выхода на новый уровень продуктивности. В Грузии около 642 200 фермерских хозяйств. Доминируют небольшие, фрагментированные семейные фермы. Высокий уровень фрагментации сельскохозяйственных земельных угодий, которые в основном находятся в частном владении, затрудняет инвестиции, поскольку инвесторам приходится выкупать землю у одиночных держателей.
В то же время грузинскому сельскому хозяйству недостает квалифицированных кадров, капитала, доступа к службам ветеринарной помощи и защиты растений, а также складских помещений. Показатели продуктивности грузинского сельского хозяйства составляют меньше трети показателей развитых стран ЕС. В последние 15 лет Грузия импортировала значительную часть продовольствия
[57], и, хотя доля импорта продуктов питания в общем импорте снижается, она по-прежнему составляет около 12 %
[58].
Такая зависимость от импорта провоцирует постоянный дефицит счета текущих операций
[59] (внешний дефицит счета текущих операций страны остается неизменно высоким, в 2015 году он достиг четырехлетнего максимума и составил 12 % ВВП)
[60], угрожая стабильности самой страны. В последние годы импортозависимость компенсируется прямыми иностранными инвестициями, отчислениями грузинских граждан, работающих за границей, обесцениванием лари (национальной валюты) и в конечном итоге постепенным ростом государственного долга. В отчете S&P говорится: «Мы предполагаем, что увеличение государственного долга в 2017–2019 годах будет несколько больше, чем можно судить по общему дефициту бюджета, и составит около 3,5 % ВВП. В основном это связано с прогнозируемым умеренным снижением курса лари, ведущим к инфляции долга, около 80 % которого выражено в иностранной валюте. Тем не менее динамика соотношения долга к ВВП остается благоприятной, и мы ожидаем, что доля долга в экономике начнет снижаться после пика в 43 % в 2018 году. По нашим прогнозам, валовой общегосударственный долг вырастет только на 5 % ВВП в 2010–2019 годах».
