Единственное, что хорошо в этом смысле: в 1990–1991 годах было достаточно большое накопленное богатство и активы, которые все бросились делить. Поэтому режим имел дистрибутивную форму. Тут уже делить практически будет нечего, особенно на фоне прогресса остального мира. Может быть, это позволит создавать что-то более креативное.
Часть 9. Россия и экономика
Последние 25 лет состояние российской экономики и связь между экономическими факторами и политическими решениями были предметом большого количества спекуляций и поверхностных суждений. Эта «война заблуждений» стала одной из причин того, что Россия не только упустила 25 лет и несколько уникальных возможностей для экономического и технологического прорыва, но и по своему политическому и экономическому укладу вернулась на 100 лет назад. Вал заблуждений и суеверий привел к предельному упрощению взгляда на российскую экономику, социум и истоки политических решений как внутри страны, так и за ее пределами. Реальная картина намного сложнее, и увидеть ее можно, только разобравшись в базовых аспектах российской экономической ситуации. Этим аспектам я посвятил десятки статей. Основные выводы, которые я делал в последние годы, лучше всего отражает нижеследующее summary из большой работы, которую я делал для Фонда Карнеги в 2016 году.
Экономика России — от СССР в XXI век
К концу 80-х годов XX века экономика СССР окончательно потеряла управление — из-за внутреннего дисбаланса и негибкости плановых методов хозяйствования в условиях социалистической системы собственности.
Система функционирования экономики в 90-е годы менялась, но демократические институты и конкурентная среда при этом не были сформированы.
В XXI веке Россия пережила классическую «голландскую болезнь»
[83], усугубленную централизацией власти и собственности и отсутствием демократических институтов. Однако за то время, пока цены на углеводородное сырье были высокими, Россия сумела накопить достаточно резервов, чтобы сегодняшнее падение цен на нефть и относительная международная изоляция страны не стали причиной немедленного экономического краха.
Все основные экономические факторы и даже имеющиеся ресурсы управления сегодня либо негативно влияют на экономику, либо не могут обеспечить ее рост.
Внешнеполитические факторы, прежде всего санкции, вторичны, малозначимы и не оказывают на экономику существенного негативного влияния, несмотря на то что власть в России активно использует их как оправдание экономических проблем.
Экономика России не уникальна — «голландская болезнь», пережитая ею, имеет вполне типичные симптомы и последствия. Россия пока далека от экономического краха, но медленно движется в его сторону. В то же время в экономике существуют точки катастрофического риска. Наиболее вероятным развитием событий будет сперва увеличение налогового бремени и ограничений в экономике, с переходом впоследствии к масштабной эмиссии, жесткому регулированию экономики и закрытию рынков капитала. При этом показатели страны будут медленно снижаться, но коллапс в обозримой перспективе маловероятен.
В ближайшие годы не стоит ожидать от российской экономики существенных сюрпризов — как негативных, так и позитивных. В базовом сценарии не просматривается ни катастрофических экономических, ни радикальных социальных процессов.
Самым слабым звеном в ближайшие годы будет российская банковская сфера.
Существуют и другие «слабые места», в которых могут произойти изменения катастрофического характера, но скорее позже, чем раньше.
TheQuestion: увеличивается или уменьшается зависимость России от нефти?
5 октября 2015 года вышла моя статья в TheQuestion о том, как шло экономическое развитие России в последние 50 лет. Мысли из этой статьи будут повторяться во многих других моих работах, в том числе и в приведенных ниже в этой книге — но здесь я попробовал собрать вдоль единой линии времени все процессы, приведшие нас туда, где мы находились в 2015 году, не вдаваясь в детали, но и не слишком упрощая.
Вопрос, увеличилась ли зависимость России от нефтяных цен за последние 25 лет, не будет даже философским, а масштаб усугубления зависимости впечатляет: доля нефти и газа в экспорте за четверть века поднялась с 40 % до более чем 70 %; с 1999 года, когда производство нефти в России составляло 293 млн тонн, к 2014 году производство выросло до 514 млн тонн; цена барреля нефти за то же время выросла в 8 раз, то есть валовая добыча нефти в долларах увеличилась с 1999 по 2014 год в 14 раз (а в рублях — в 70 раз). В 1999 году доля доходов бюджета от экспорта нефти составляла всего 18 %, в 2014-м она уже превышала 50 %, и это без учета «косвенных» доходов — например, НДС, пошлин и акцизов на импорт, закупаемый на нефтедоллары.
Зависимость от нефти на сегодня такова, что падение цены на нее на 45 % с лета 2014 года вызвало падение импорта на 50 %, сокращение потребления в основных областях в России на 30–55 %, рост цен в среднем на 30–40 %, падение курса рубля в 2 раза, падение ВВП в номинальном выражении в долларах примерно на 40 % — основные показатели на 100 % коррелируются с ценой на нефть.
На этом фоне вопрос о том, как и почему так произошло, кажется важным не только с академической точки зрения: мы сегодня входим в длительный цикл низких цен на сырье, и ждать повышения цен на нефть не приходится ни в краткосрочной, ни в долгосрочной перспективе. России предстоит каким-то образом искать выход из рецессии, сопровождающейся высокой инфляцией. Ситуация усугубляется тем, что российский кризис сегодня уникален — наша экономика страдает не вместе с мировой, как мы привыкли по кризисам 1998 и 2008 годов, а на фоне роста мировой экономики в самом начале цикла, на фоне ожидаемого роста ставок и существенных сдвигов в области повышения эффективности мирового производства, инновационных прорывов и технологических усовершенствований. Россия впервые за свою историю может безнадежно отстать от развитых стран, потеряв возможность не только конкурировать своими товарами на мировых рынках (фактически эта возможность уже потеряна — весь наш экспорт кроме сырья составляет около 40 млрд долларов), но и импортировать технологии и товары, замкнувшись в заколдованном круге «отсутствие инвестиций — отсутствие развития — отсутствие конкурентного товара — отсутствие инвестиций» и превратившись в государство-банкрот.
