Уж не знаю, как такое получается, но действия руководства России в последние годы выглядят как точно соответствующие планам США, Европы и Китая. Что было бы, если бы руководство действовало в интересах страны, описанных выше? Безусловно, Россия не ставила бы на дважды судимого и явно коррумпированного лидера в братской стране. А если бы случайно поставила, то продолжила бы вести себя в феврале так же, как и в декабре: построила бы отношения с новой властью на Украине (нам что дороже — Россия или Янукович?); предложила бы те же деньги, что и раньше (или еще больше); обещала бы тесное экономическое сотрудничество — в обмен на долгосрочный договор о нейтралитете Украины, невступлении в военные блоки и так далее; нашла бы партии и движения, которые можно поддерживать, которые бы блокировали переговоры с НАТО; выступила бы гарантом территориальной целостности Украины, чтобы снять все страхи у местных политиков. Кстати, то же самое давно надо было бы сделать и с Прибалтикой. И ни в коем случае нельзя было угрожать, пугать, нападать: понятно, что, вне зависимости от результата, теперь буферной зоне конец. Может быть, поэтому многие западные гуру активно подстрекают Россию к агрессии: как еще добиться изоляции страны и потери ею своих потенциальных союзников вокруг своих границ?
У меня, разумеется, нет объяснения, почему мы так плохо позиционированы в игре, где ставка — не просто мирная жизнь и благосостояние россиян, а, возможно, существование нашей страны как государства. Но понятно, что активная дискуссия о моральности действий России крайне удобна для тех, кто хочет отвлечь всех нас от единственно важного вопроса — выгодности этих действий. Удобна потому, что в России многие готовы быть «аморальными» (все мы люди), но действовать в ущерб себе хотят немногие.
Поэтому я бы обратился к патриотам и борцам за права русских на Украине с призывом: давайте поступимся патриотической моралью и трусливо договоримся о мире и дружбе с новой Украиной — не с позиции силы, а с позиции сотрудничества. Это еще не поздно, хотя и США, и Европа будут исступленно мешать нам это сделать — возможно, вплоть до прямых указаний кому-то из руководителей России и самых чудовищных провокаций. Мы должны это выдержать, проигнорировать и суметь договориться. Это и будет триумф нашей дипломатии. Этим мы капитально утрем нос стратегам из НАТО — они не получат ни Украины, ни Казахстана, ни Прибалтики. Наоборот, их получим мы. Пока у нас есть нефтедоллары, территории, внутренний спрос на товары наших соседей — ничто, кроме нашей собственной агрессии, не заставит их поменять все это на деньги МВФ. Мы получим их целиком, в качестве друзей и партнеров. Постепенно, конечно, сразу наши глупости они не забудут. Но получим. А если будем продолжать дальше в том же духе — успеем получить и Восточную Европу, которой вовсе не так комфортно в тесном союзе с Германией и в бюрократии ЕС. Единственное, почему они там, так это потому, что нас боятся. Если уйдет страх — мы расширим зону своего влияния больше, чем это было во времена СССР. Именно этого боятся США и западные европейцы. Они рассчитывают, что Россия будет продолжать вести себя как агрессивный психопат. Потому что, если нет, у них нет шансов остановить развитие наших отношений с нейтральными странами и рост влияния в мире. Давайте перестанем им помогать уничтожать Россию.
Надо заметить, что часть моих ожиданий, описанных в статье, оказалась преувеличенной. Нефть после падения до 27 долларов за баррель вернулась к комфортному уровню 80 долларов. Россия не сократила добычу — наоборот, падение цены на нефть, экономических крах в Венесуэле и конфликты на Ближнем Востоке подрастили спрос, и добыча российской нефти увеличилась. США, при всем возмущении российской политикой, явно предпочитают нас Ирану, и потому атака на ключевые российские индустрии фактически не началась. И тем не менее: российский ненефтяной ВВП в 2014–2018 годы сократился примерно на 12 % и продолжает падать по 1,5–2 % в год; доходы населения падают 5 лет подряд; иностранные инвестиции практически равны нулю; лучший сценарий развития российской экономики предполагает скорость ее роста в 2 раза ниже, чем скорость роста мира в среднем — при подушевом ВВП уже ниже, чем в среднем по миру; доля кредитов малым и средним предприятиям в ВВП за 5 лет упала на треть — фактически свободный бизнес уступает в ВВП свое место непродуктивным государственным мегапроектам и «секретным» статьям. В стране поднимается пенсионный возраст (до уровня, неадекватного современным пенсионным системам западных стран), растут налоги, а маржинальный прирост населения с 2017 года снова сменился убылью — и это с учетом миграции. Совсем недавно культ войны проявил себя и в социальной сфере — в Керчи произошел массовый расстрел в колледже; убийца — молодой человек, проходивший подготовку в «военно-патриотическом» лагере. Россия платит огромную цену за свои милитаристские амбиции, и большая часть этой цены не носит временного характера — даже если политика изменится, глубокие шрамы в обществе и экономике останутся на десятилетия.
Санкции — вид сзади
15 мая 2014 года я написал для Slon статью про ситуацию с санкциями против России — тогда их уже начали вводить. Как показали 4 прошедших года, фактически я угадал будущее. Когда я составлял эту книгу, у меня был большой вопрос — помещать эту статью в часть «Факты и мифы» или в часть «Мы и война»? С одной стороны, санкции — это военные действия, пусть и в экономике. С другой, их эффективность — да и сами они по большей части — очередной миф эпохи постправды. В конце концов я подумал, что всю эту книгу можно было бы включить в часть «Факты и мифы» — такова уж наша современная жизнь, и все-таки оставил эту статью здесь.
Санкции — модная тема для сегодняшних разговоров. Мало кто их видел (я не уверен даже, что господа из списков их уже почувствовали на себе), никто не знает, будут ли они и какими будут, но «предчувствие» носится в воздухе. Между тем «какие?» в отношении санкций, на мой взгляд, не самый интересный вопрос. В римской традиции я бы задал вопрос «cui prodest?» — причем кому выгодно даже не вне, а внутри России.
Санкции, какими бы они ни были, менее всего страшны властной элите. Посещение США и ЕС для них — далеко не главная ценность в жизни. Спрятать свои активы они могут не только в системе трастов, но и (как уже в основном сделано) через неформальных, не связанных с властью и потому не подпадающих под санкции доверительных управляющих, которые для всего мира являются собственниками, но на деле лишь присматривают за имуществом узкого круга приближенных к трону лиц. Возможностей обогащаться у них в закрытой, находящейся под санкциями и потому в принципе непрозрачной и неподотчетной международному праву стране станет только больше, даже если будет перекрыт экспорт нефти и газа. А в то, что это случится в ближайшие годы, верится с трудом. Власти у них в результате санкций и естественного при этом «сплочения нации и усиления вертикали власти» будет только больше, рисков ее потерять — намного меньше.
Государственный бизнес — это аморфный конгломерат из компаний, которые являются кошельками власти, системами, контролирующими тот или иной внутренний рынок, кормушками для конкретных приближенных, случайно доставшимися государству кусками неэффективной собственности и так далее. Говорить о пользе или вреде для государственного бизнеса в целом невозможно, и, в частности, потому, что в его рамках основные задачи нормальных бизнес-компаний — прибыль и принесение пользы клиентам — стоят едва ли даже на 20-м месте. Единственное, что очевидно сегодня, — власть в России сама готова «развернуть» госбизнес спиной к США и ЕС, внутрь российского рынка и на Восток (последнее несколько эфемерно, но в головах власти сидит как реальная идея). Почему? Опять же, потому, что не маржа, не рынки, не польза для клиентов, а агентские издержки, контроль и возможность «брать помногу изнутри» — главные интересы. А это наиболее стабильные области оперирования. С убытками можно жить долго, а катастрофические убытки (если будут) можно закрывать из бюджета.
