Его мать лезла во все дела отца, и в семье постоянно витало скрытое раздражение.
Егор отвел сына в сад и поехал на работу, прикидывая, кому позвонить в первую очередь, а кого приберечь на потом.
Когда он отпирал кабинет, на месте была только одна секретарша. Подмывало спросить, не в курсе ли она, как идет расследование убийства Аксиньи Таращенко, но он не спросил.
У него выдался удачный день. Своими предложениями Егор смог заинтересовать сразу двух вполне влиятельных лиц.
До дома Кокориных на Радиной машине доехали быстро.
Позвонить в квартиру Лера не успела. Дверь распахнулась, Рада попрощалась с врачом. Доктор, средних лет женщина, на Арсения и Леру не посмотрела, заспешила к еще открытому лифту.
– Как дела? – участливо спросила Лера.
– Температура держится. – Вид у Рады был измученный.
– Врач что говорит?
– Успокаивает.
– У меня три раза было воспаление легких, – сообщил Арсений. – Болезнь противная, но в двадцать первом веке лечится. Не паникуй.
Рада не ответила, пошла к ребенку. Лера отправилась за ней, заговорила с Катей. Арсений потоптался и сел на стул.
Жена вышла через несколько минут, держа в руках листочки с рецептами.
– Надо сходить в аптеку, – это Лера сказала ему, а подруге крикнула: – Рада, запри дверь!
Арсений метнулся к двери в ближайшую комнату мгновенно, словно заранее планировал. Успел только приложить палец к губам, чтобы Лера молчала.
Слава богу, жена ничего не сказала. Входная дверь хлопнула.
Комнат у Кокориных было не то четыре, не то пять. Арсений прислушался, стоя за приоткрытой дверью. Рада разговаривала с ребенком, Катя что-то отвечала.
Кате было месяца три, когда Лера с подругой отправились в кафе, а его оставили сидеть с младенцем. По какому поводу подруги решили тогда устроить себе праздник, он уже не помнил. Помнил только, как сидел с коляской под кустами боярышника, покачивал ногой спящую девочку, отгонял наглых голубей, с курлыканьем приближавшихся к его ботинкам. Он вертел в руках телефон, собираясь почитать какой-нибудь боевичок, но не читал, а просто смотрел на закрытые глазки. Катя то хмурилась, то улыбалась, не открывая глаз, и он удивился, что два с лишним часа промелькнули незаметно.
Рада не пошла запирать дверь, шагов он не услышал. Арсений перебежал коридор, бесшумно открыл дверь Егорова кабинета. Открытый ноутбук лежал на столе, рядом с выдернутым из сети зарядным устройством. Он включил компьютер, с тоской ожидая, что система заиграет приветствие, но, к счастью, никаких звуков не раздалось.
«Увидит Рада, расскажу все как есть», – решил он.
Глаза и руки действовали автоматически. Работы Ивана Яковлевича он нашел почти сразу.
Знал, что так будет, а в висках опять застучало.
Он взялся руками за края ноутбука, то ли желая его украсть, то ли разбить прямо об край стола, но не сделал ни того, ни другого. Он открывал страницы документов и, достав телефон, фотографировал их, стараясь, чтобы в кадр попало все, что однозначно указывает на квартиру Егора. Фотография Рады на столе, книжные полки, окно.
«Я его засужу», – уговаривал себя Арсений, нажимая на сенсорный экран телефона.
Потом аккуратно закрыл файлы и ноутбук.
Радин голос продолжал доноситься из детской.
Стараясь двигаться бесшумно, Арсений подошел к двери, чуть-чуть ее приоткрыл.
Хлопнула входная дверь, послышался Лерин голос. Он вовремя успел появиться в прихожей.
Рада взяла у Леры лекарства, заперла за ними дверь.
– Ой, забыла ключи от машины отдать! – спохватилась Лера уже на улице.
Арсений молча придержал ее за руку.
Отомстить хотелось немедленно, но Арсений знал, что необдуманных поступков не совершит. Он все продумает и отомстит так, что враг уже не сможет подняться.
– Дай ключи! – велел он жене.
Отпер чужую машину, достал из нее видеорегистратор, вернул ключи Лере.
– Зачем? – укоризненно покосилась Лера на прибор.
– Еще не знаю.
Одно он знал точно. Месть будет жестокой.
Арсений двинулся в сторону метро, жена послушно пошла рядом.
– Дедовы работы в компе Егора.
– Что будем делать? – помолчав, спросила Лера.
– Думать.
На солнце было жарко. Лера остановилась, сняла ветровку. Он молча подождал.
Работы нужно опубликовать немедленно. Узнать, как это сделать, если автор умер, и опубликовать.
В крайнем случае просто выложить в интернет.
С этим он разберется. Труднее сделать так, чтобы Кокорин пострадал по-настоящему.
Арсений резко остановился, Лера едва на него не налетела.
План еще не имел четких очертаний, но уже начал формироваться.
Вернувшись домой, Арсений подключил видеорегистратор к компьютеру и через несколько минут поехал назад к Кокориным. Поставил регистратор на место и отдал ключи Раде.
К вечеру температура спала. Катя, одной рукой обнимая любимого зайца, рисовала домики, качели, рядом с ними детишек. Рисовать девочка любила, нужно записать ее в художественную школу.
Приехала Милена, привела из сада Колю, заставила Раду поужинать.
Пришел Егор, уговорил прилечь. Рада задремала, проснулась оттого, что муж, стоя в дверях спальни, включил свет.
– Что? – испуганно приподнялась Рада.
– Сосновский приходил? – Егор ударил кулаком по косяку двери.
– Они с Лерой пригнали мою машину. – Рада встала с постели, пригладила рукой волосы. – Дети спят?
– Ты пустила Сосновского в мой кабинет? – голос у Егора дрожал, срывался на визг.
Пожалуй, таким Рада его еще не видела.
– Лера с Арсением принесли ключи от машины и сходили в аптеку. Егор, в чем дело?
– Дело? – Муж нервно прошелся по спальне, вернулся к двери и снова ударил по косяку. – Дело!
– Возьми себя в руки! – приказала Рада и удивилась. Она не знала, что умеет приказывать. – Что произошло?
Муж сжал кулаки, но неожиданно закрыл ладонями глаза и сел в кресло.
– Егор, что произошло?
Раде показалось, что она говорит голосом отца. Папа умел подчинять окружающих. Она никогда не думала, что сумеет говорить так же. Она всегда считала себя похожей на маму.
– Помнишь, я тебе говорил, что навещал в больнице Ивана Яковлевича?
– Помню, конечно.
– Я тогда… У него тогда был какой-то мужик, я его не знаю, и обсуждали они работу, которая меня заинтересовала. При мне они разговор свернули, но главное я уловил. Короче, я подсуетился, и работа у меня.
