Съездить к тете было необходимо. Правда, Рада была у нее два дня назад, и теперь стоило поискать причину для повторного визита. Поехать можно было и без причины, даже без предварительного звонка, тетя всегда была племяннице рада, но являться без предупреждения в семье было не принято.
Тетя позвонила сама.
– Знаешь, что у папы проблемы? – по веселому голосу не чувствовалось, чтобы Милена очень переживала за брата.
– Знаю, – вздохнула Рада.
– Выкарабкается, – беспечно обнадежила тетя. – Не вздумай из-за этого расстраиваться!
– Твоими бы устами!.. – усмехнулась Рада и неожиданно призналась: – Егор очень обеспокоен.
Вообще-то Рада предпочитала не обсуждать с родственницей мужа. Тетка Егора терпеть не могла. Оснований для такой антипатии Рада не видела и тетку не понимала, Егор всегда относился к Милене по-доброму.
Тетке ее будущий муж не понравился сразу. Рада тогда была влюблена без памяти, Егор казался ей самым лучшим парнем на свете, и она смертельно обиделась, когда Милена, состроив презрительную гримасу, прокомментировала: – Нашел богатую невесту.
Рада тогда еще жила с родителями, тетка зачем-то заехала к брату, а Егор зашел, потому что провожал Раду после очередного свидания.
– Ты его совсем не знаешь! – задохнулась от возмущения тогдашняя Рада.
– Я знаю людей! – отрезала тетка.
Тут за Егора вступилась мама, которой жених дочери нравился, и больше Милена Егора никогда не ругала.
Своих детей у тети не было, она много возилась с маленькой племянницей, знала всех ее подруг и, пожалуй, сама была лучшей подругой Рады. С Катей и Колей тетя тоже много возилась. Раде помощь родственницы была не очень нужна, у нее всегда были деньги на няню, но и помощь, и заботу она ценила.
– Ничего, – не посочувствовала тетя. – Трудности всегда идут на пользу. Егору пора научиться самому прорываться, а не у тестя за спиной прятаться.
Тетя была не права, Егор никогда не обращался за помощью к тестю. Получить должность папа, конечно, помог, но тем дело и ограничилось.
– Ты сейчас не можешь помочь ни отцу, ни Егору. Постарайся сама не расстраиваться и детей не пугать. Все образуется.
– Я стараюсь. – Рада подошла к окну, посмотрела на белые гроздья черемухи. – Только не всегда получается. Тоскливо как-то. Можно, я к тебе приеду?
– Нужно, – засмеялась тетя.
Рада открыла окно. Сейчас запах черемухи не раздражал, а успокаивал, и она немного постояла, глядя на белые пушистые гроздья.
Садиться в машину она не стала, дошла до троллейбусной остановки, проехала несколько минут, сидя у окна. Тетя жила рядом.
Тетин муж, которого Рада помнила плохо, умер давно. По рассказам родителей, Милена очень переживала, родные даже боялись, что она в буквальном смысле не переживет смерть мужа. Рада теткиного горя не заметила, маленькая еще была.
На улице было по-летнему тепло. Она шла к теткиному дому медленно, стараясь наслаждаться запахом еще совсем свежей, распускающейся зелени.
– Молодец, что приехала, – обнимая ее, сказала Милена. – Мне одной тоже тоскливо.
Одинокой тетю назвать было трудно. У нее постоянно появлялись друзья-мужчины, которых она приводила знакомить с Радиными родителями. Казалось, друзья к тете были искренне привязаны, но очередной друг исчезал, вместо него появлялся другой, а Милена продолжала искренне считать себя одинокой.
Рада прошла вслед за тетей на кухню, села у окна, на свое любимое место.
В тетиной квартире ничего не менялось десятилетиями. Даже после недавнего ремонта и замены всей мебели казалось, что именно так было всегда.
На стене всегда висел дядин портрет, а в нижнем ящике книжного шкафа лежал его пистолет.
Пистолет дядя приобрел в девяностые, тогда многие запасались оружием. Папа много раз требовал, чтобы Милена от опасной игрушки отказалась, не искала ненужных приключений на свою голову. Хранение оружия считалось уголовным преступлением, а разрешения на ношение оружия у нее, конечно же, не было. Да и оружие в смутные времена было приобретено незаконно.
Пистолет тетя продолжала хранить.
Рада пробыла у родственницы часа полтора. Идти в сад за детьми было еще рано, и она, выйдя из теткиного дома, позвонила Лере. Сидеть дома одной было совсем тошно.
У входа на предприятие две девчонки, заметив Егора, юркнули в сторону. Опаздывают и боятся директора. Егор с трудом сдержал улыбку.
Секретарши тоже заметно напряглись, увидев его. До этого девушки о чем-то хихикали.
– Привет, красавицы, – улыбнулся Егор. – Как настроение?
Вопрос был дежурный, и ответили секретари, как всегда:
– Отличное!
– Рабочее!
Столы у секретарш были новые, недешевые, и компьютеры современные, и сами девушки выглядели неплохо, в меру строго, в меру кокетливо, но и сама секретарская, и молодые секретарши неожиданно показались Егору такими убогими, что просто находиться здесь сделалось противно.
Бросить бы все это к чертовой матери, уехать за границу, жить на берегу моря, путешествовать…
Егор отпер кабинет, помедлил и повернулся к секретаршам.
– Что там насчет Таращенко?
– С нами мен… полицейские не разговаривали, – быстро заговорила Олеся. – Они у Таращенко в отделе всех расспрашивали. Только девочки про нее мало знают. Приезжая, квартиру здесь снимала…
Из-за квартиры Егор разозлился страшно. Идиотка! Несколько месяцев назад, веселая, обрадованная, сообщила, что сняла квартиру рядом с Сосновским, дверь в дверь.
– Ты что, спятила? – опешил тогда Егор.
– Егор, это отличный вариант, недорого и в центре. Что же мне теперь, отказываться?
Тогда он впервые и решил, что с дурой нужно кончать. Тогда он еще считал ее дурой.
– В эту квартиру я к тебе не поеду, – отрезал тогда Егор.
Но один раз все-таки поехал.
– За что ее убили? – вопрос прозвучал глупо, Егор на себя разозлился.
Олеся пожала плечами – кто же знает.
– В нее выстрелили где-то в парке. Как вы думаете, найдут убийцу?
– Найдут, – уверенно кивнул он. – Если постараются, конечно.
Он наконец вошел в кабинет, включил компьютер, достал из кармана флешку. Содержимое ее уже было переписано на его домашний ноутбук, а переписывать на рабочий комп наследие Леркиного деда Егор поостерегся.
Больше всего Егора интересовала одна работа Ивана Яковлевича, последняя. Из задумки старика могло выйти целое научное направление, причем с хорошей коммерческой отдачей.
Изобретение было ценным, и Егор это понимал. Но понимал и другое: одному ему не справиться. Он давно не занимался наукой, да и раньше, если честно, стремился только к руководству.
