— Вадик говорил, что видел нечто такое… светящееся.
— Сами мы этой девицы не видели, но Вадик вернулся к нам сам не свой. Взгляд отсутствующий, в руках это приглашение, а сам бормочет что-то про святую Марфу. Мол, явилась ему святая Марфа.
— Как это вообще все произошло?
— Митька у него удрал. Вон за те деревья побежал. Вадик сперва его отсюда подозвать пытался, потом за собакой пошел. Там с ним все и случилось. Назад он уже вроде не в себе вернулся. И на приглашение это совсем другими глазами смотреть начал.
— Пялился с таким видом, — подтвердил еще кто-то, — словно с того света открытку получил.
— А что за девушка там была? Он вам объяснил?
— Марфой он ее называл, — сказал хозяин терьера.
А хозяйка крупного лабрадора кивнула:
— Да, да! Вадик все повторял: «Марфа-краса ко мне вернулась! Чудеса, да и только! Значит, правда, существует иной мир! И Марфа моя — святая!»
— Он так и сказал про иной мир? И про святую?
Все в ответ дружно закивали. Значит, инцидент такой и впрямь был.
— А кто эта Марфа? Вы ее знаете?
Но собачники лишь развели руками. Нет, Марфу они не знали. И вообще, что знали, уже рассказали.
Поняв, что больше он от них ничего не добьется, Саша пошел к той группе деревьев, за которыми в вечер накануне убийства Вадика укрылся его пес — шалун Митька.
Ни в какие явления из другого мира Саша не верил.
Все это представление организовал живой человек. Видимо, собаку нарочно подманили, чтобы следом за псом сюда за деревья пришел бы и сам Вадик. Но странно: если девушка была связана с убийцей Стукалина, то что помешало расправиться с журналистом прямо тут?
Место было уединенное, стреляй себе, никто не увидит. Легко и просто, и по крышам прыгать не нужно.
— Стрельнули бы вон из-за того дерева. Удачное место. Вадик — как на ладони. А самого преступника и не видно.
Но по какой-то причине преступник решил, что убить Вадика нужно именно возле эстетического центра. Тут ему лишь вручили повестку к месту казни.
Саша внимательно осмотрел место явления Стукалину светящейся девы по имени Марфа. И сразу обратил внимание на одно дерево.
Это была старая ива с сильно изогнутым и разветвленным стволом. Всего из одного корня росло пять деревьев. Одно сгнило и было спилено, другое укорочено до половины, третье росло почти горизонтально к земле. Вот оно-то и заинтересовало Сашу больше всего.
Кое-где кора на стволе была повреждена, словно бы тут на веревке тянули что-то очень тяжелое. В тех местах, где кора была особенно шероховатой, Саша заметил серебристые нити, одну из которых осторожно снял и положил в пакетик. Кроме того, кора была испачкана какой-то густой, желтоватого цвета мазью.
Саша осторожно понюхал, пахло какой-то химией.
На всякий случай он соскреб немножко и положил еще в один пакетик. Пока возился, извазюкался, испачкал руки и не нашел ничего лучше, как вытереть их о свои брюки. Сначала сделал, потом спохватился, что не знает состава этой мази. А вдруг она сейчас проест его брюки насквозь? Хотя, с другой стороны, дереву от мази никакого вреда нет. Да и Сашиным рукам тоже.
Барон отнесся к действиям своего хозяина неодобрительно. Запах мази ему совсем не понравился.
Пес понюхал Сашины руки, несколько раз чихнул и после этого отодвинулся подальше. Мол, с этим запахом ты ко мне даже и не подходи.
Больше ничего интересного на стволе ивы не обнаружилось.
Но зато на земле Саша заметил что-то блестящее. Это была плотно втоптанная в землю женская сережка. Ничего выдающегося — обычная висюлька, даже не серебряная. Тоненькая цепочка, свисающая с проволочки. Дешевенькое украшение, наверное, его потеряла какая-нибудь девчонка-школьница, которая днем лазала по стволам этой ивы.
Но на всякий случай Саша сережку приобщил к другим уликам.
— А теперь ты вернешься в машину, — сказал он Барону, — а я отправлюсь в гости к вдове. Являться вместе нам нельзя, у них — собака, и я не знаю, как пес отреагирует на присутствие чужака.
Впрочем, Саше так быстро и не удалось осуществить свой план. Сколько он ни звонил в дверь, никто ему не открыл. Хотя грозный лай говорил о том, что бульдог находится дома.
Раз собака дома, значит, рано или поздно, кто-то из людей тоже появится. И Саша решил подождать.
Он вернулся в свою машину, чем страшно переполошил Барона, который приготовился долго ждать хозяина и для этого запрыгнул на сиденье Саши.
Это Барону строго-настрого запрещалось, и Саша сделал псу очередной выговор.
Барон виновато косил глазами в сторону, но Саша точно знал — это сплошное притворство, никаких выводов Барон не делает. И в следующий раз Саша снова застанет собаку на своем сиденье.
— Ты — непутевый пес! Что мне с тобой делать? Выпороть?
Барон в ответ ткнулся головой Саше в руку.
Мол, не надо меня пороть. Лучше приласкай. Ведь я так тосковал без тебя. Вот и нашел единственное пахнущее тобой местечко.
Пока Саша ждал жену Вадика, он не терял времени и позвонил Толику. Рассказал тому о своем разговоре с собачниками и про явление святой Марфы тоже не утаил.
Толик отреагировал на новость неожиданно:
— Марфа?! — воскликнул он. — Шутите? Не могла она появиться.
— Ты ее знаешь?
— Марфу? Ну, конечно! Кто же не слышал про Марфу!
Например, Саша. И еще собачники.
— Любовь это Вадика, — объяснил ему Толик. — Но она уже года два как умерла.
— Почему?
— Остановка сердца. А на самом деле — банальный передоз.
— Она была наркоманка?!
— Не так чтобы конченая, но баловалась. Возможно, в будущем бы плотней подсела. Вадик после ее смерти совсем ку-ку сделался. Мы его просто не узнавали. Так себя вел, словно бы… нет, у меня даже сравнений нет. Совсем работой перестал интересоваться. Целыми днями сидел у этой Марфы дома.
— А где это?
— Жила Марфа где-то на Фонтанке. Ей от родителей досталась огромная квартира, запущенная, правда, но зато с окнами на реку. Комнат пять или шесть в ней было, я не считал. Кажется, в каких-то комнатах были прописаны другие люди, но они там не жили. И во всех комнатах жили друзья нашей Марфы. Что-то вроде коммуны возле нее образовалось. Ну, знаете, всякие там непризнанные гении — художники, музыканты, просто творческие личности. Ничего не скажу, люди все интересные, самобытные. Но дурь курили постоянно. Кто-то и посерьезней чего употреблял. Но Марфа среди них была королевой. Как же, хозяйка стольких метров в центре города. Это же клад, а не девушка. Да и из себя она тоже была очень интересная. Один ее взгляд чего стоил. Как глянет — прямо мороз по коже.
