— Тебе тут велено ждать.
— А где они вообще?
— Там.
— Где это там? — рассердился Саша.
— Наверху. Тебе туда нельзя.
Наверху — это, надо понимать, на третьем этаже? Выше тут ничего не было.
При воспоминании о том, что он видел на третьем этаже, Саша снова ощутил тревогу. Хотя, с другой стороны, находились они на первом, над ними был еще второй этаж.
Возможно, охранник имел в виду как раз его. В любом случае поделать сейчас Саша ничего не мог. И бежать на выручку Тимуру не мог. Охранник буквально не сводил с него взгляда. И когда Саша вздумал пройтись, встал и пошел следом за ним.
Было ясно, что охраннику велено не оставлять Сашу одного ни на минуту. Если сыщика и не разоблачили окончательно, то все равно подозрения на его счет у хозяев дома были весьма сильны. И охранник получил приказ следить за Сашей в оба.
К счастью, Тимур вернулся довольно быстро. И вид у него был довольный. Он подмигнул Саше и показал отогнутый большой палец — знак того, что все прошло как нельзя лучше.
О подробностях Саше довелось услышать уже по дороге, пока Тимур стаскивал с себя парик, перчатки и горжетку.
— Не надо было маскарад устраивать. Станислава меня все равно раскусила.
— В чем же мы прокололись?
— Она очень проницательная. Сказала, что заметила мой взгляд. И что женщины никогда так на нее не смотрят.
— Сердилась?
— Ничуть. Спросила, кто меня надоумил. Я сказал, что слышал, что у них на прослушивание берут только девушек. Тогда она засмеялась и сказала, что я очень сильно ошибаюсь. И что меня она принимает под свою личную ответственность.
— А что насчет Полины? Ты получил разрешение прийти завтра?
— Разрешение? — рассмеялся Тимур. — Да Станислава меня сама об этом попросила. Она сказала, что завтра познакомит меня с людьми, которые помогут мне в будущем очень сильно и не один раз. Как я рад! Правда, замечательно все сложилось?
Глаза Тимура светились. Он был горд своим триумфом. Все ими задуманное получилось как нельзя лучше. Но Саша не мог разделить его радости. Какое-то неясное чувство тревоги угнетало его. Плохо, что они не сумели найти Полину.
Конечно, вполне вероятно, что завтра они ее увидят. Но до завтра еще нужно дожить. А когда отправивший на тот свет уже двух человек преступник бродит на свободе, то завтрашний рассвет могут увидеть уже не все.
И еще Саше никак не давало покоя обнаруженное им сегодня странное сходство пропавшей из семьи девочки Полины и умершей Марфы. Кто-то подговорил девушку, похожую на Марфу лицом, сыграть ее роль. И целью этого спектакля было отправить журналиста Стукалина на концерт, где его ждала смерть. Так знал человек, отправивший Стукалина на концерт в эстетический центр, что отправляет его на смерть? И если знал и хотел этого, то не он ли и был убийцей? И учитывая, что было уже два убийства, не могла ли Полине грозить опасность быть устраненной как свидетельнице?
И еще один вопрос.
Где убийца мог увидеть Полину? Может, как раз на вечерах у мадам Станиславы? Тогда получается, что убийца тоже вхож в число зрителей? Может, он увидел Полину на сцене, поразился ее сходству с покойной Марфой и уговорил поучаствовать в небольшой любительской постановке? Тогда убийца и сегодня мог быть среди зрителей. Или он явится к мадам завтра.
Сыщика внезапно охватила досада. Такой отличный был бы шанс схватить преступника. Но Саша до сих пор не знает его личность и, хуже того, не представляет, как его вычислить.
Все эти мысли заставляли Сашу нервничать все сильней. И как только переодевшийся снова в свою одежду Тимур отправился домой, сыщик сделал новую попытку дозвониться до родителей Полины. На этот раз ему ответил мужской голос.
— Вы ищете мою дочь Полину? Но, позвольте, с какой стати вам заниматься ее поисками?
Саша объяснил. И голос мужчины стал еще строже.
— Убийства! Только этого еще не хватало! Не смейте впутывать в это дело мою дочь!
И невозможно было объяснить этому человеку, что его дочь и так уже «впуталась». И что теперь ей грозит куда большая опасность, чем потеря доброго имени.
А разозлившийся папаша Полины внезапно гаркнул:
— Моя дочь уже вернулась в семью, ясно?
— Могу я задать ей несколько вопросов?
— Нет!
— Парочку!
— Нет и нет!
— Хотя бы один!
— Оставьте нас в покое! — завопил этот баран, и трубка была брошена.
Саша попытался перезвонить — снова сброс. Затем номер оказался отключен.
— Ничего, — сердито прошипел Саша. — Вечно ты не сможешь от меня прятаться.
И он поехал домой, где взял Барона и отправился с ним гулять.
Барон был счастлив, всякая внеплановая прогулка вызывала в нем бурю эмоций. И прежде чем бежать гулять, Барон вдоволь попрыгал возле Саши, побегал вокруг него, всего его обнюхал, облизал и расцеловал и только после этого вспомнил, что есть еще и другие удовольствия в этой жизни, и убежал.
А Саша продолжал гулять. Он думал о словах отца Полины.
Если девушка вернулась домой, значит, совсем не нужно завтра отправляться к мадам Станиславе?
Значит, есть куда более легкий и простой способ, чтобы пообщаться с Полиной. И все эти вопросы можно было бы решить прямо сегодня. Если бы отец девушки проявил чуть больше гражданской ответственности, как бы это было славно!
— Полицию на него натравить, что ли? Пусть они разбираются, почему он препятствует следствию!
И тут Саша замер на месте. Его посетила ужасная мысль.
— А может, это папаша и уговорил Полину изобразить Марфу?
Может, папаша ненавидел Максима Сергеевича до такой степени, что готов был отправить на тот свет любого, пусть даже Стукалина, лишь бы потом добиться обвинения Максима, его ареста и отправки на зону? Один раз у него это не получилось: Максима оправдали и за связь с малолеткой он получил лишь устное взыскание от дирекции.
— Папашу это не удовлетворило, и он решил мстить учителю самостоятельно.
Но не слишком ли жестоко было убивать ни в чем не провинившегося перед вами человека исключительно для того, чтобы засадить за решетку другого — виновного?
— Уж тогда мог бы подстрелить самого Максима. Или смерть — это слишком легкое для Максима наказание? Или… Или сам Стукалин тоже провинился перед папашей Полины?
Вопросы множились и требовали ответа. А ответ на часть из них мог дать лишь кто-то из членов семьи Полины. Или же сама девушка. И когда Саша уже совсем решил, что завтра пойдет и пожалуется следователю на папашу Полины, который вставляет палки в колеса, он позвонил сам.
