Книга Норд, норд и немного вест, страница 59. Автор книги Эдуард Овечкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Норд, норд и немного вест»

Cтраница 59

Вот это я понимаю, представление было! Вам бы понравилось, уверяю вас. Но знаете, кто в нём был главным актёром? Кто играл свою роль так идеально и гладко, что ни у кого ни капли сомнений в искренности происходящего не возникло? А сам минёр.

Ему Петрович сразу же и рассказал про то, что его разводят, но не таковы мы, минёры, чтоб вместе друг за друга горой не стоять, даже не смотря на угрозы пизды от старпома: хотя, ты, Славик, нас не выдавай всё-таки, а то страшно, и роль свою до конца исполни! Всё равно ведь не отстанут и не этим, так другим разведут, а так – успокоятся и только по мелочам подъёбывать будут, но это нормально, это у нас традиции такие: мы же тут все свои и кому, как не нам друг друга того… развлекать.

И минёр проникся, смирился, настроился и отыграл – никто подвоха не заметил, Петрович сам потом, по большому секрету, рассказал. А минёр мало того, что отыграл, так ещё два зачёта одним махом закрыл – ну не шельмец ли?

А в театр вы всё-таки сходите как-нибудь, а то потом, на свалке, что вспоминать будете? И заодно отпишитесь мне, как сходите, – дают ли всё-таки про матросов или стесняются. Уж больно мне это любопытно, про матросов-то.

Велосипед

Нет, вот вы всё-таки скажите мне, что нужно человеку для счастья? Вот вам, конкретно (вам, вам, не оглядывайтесь), чего не хватает, кроме денег? И я так говорю не потому, что уверен, будто вам их не хватает, а потому, что точно знаю, что они ничего не решают в этом вопросе, хоть вас ими и завалили, – как и остальные внешние атрибуты. А что решает? А как решает? Ладно, дело это запутанное и пока вы думаете, расскажу вам маленькую историю про одного Колю.

До пяти лет Коля рос в обычной полноценной семье: мама, бабушка, кот и отец – полярный лётчик-испытатель. Дома всё время были бабушка и кот, мама появлялась изредка потому, что много работала, а папа так и вовсе не казал носа из своих полярных льдов. Ну это и понятно: если мама техничкой в школе и сторожем на овощебазе была так занята, то что говорить о лётчике-испытателе?

– Хер с бугра он, а не лётчик! – сказала бабушка на Колино пятилетие, выпив лишнюю рюмку наливки.

– Мама! – возмутилась Колина мама.

– Что мама? Ладно. Просто подлец, раз вам точные определения не к столу!

– Мама!

– Что мама? Мужика себе нормального найди, а не на мать ори!

Но в садике Коля правду рассказывать не стал, хотя начал догадываться, что остальные дети космонавтов, водолазов и героических строителей целины такие же, как и он безотцовщины. Даже несколько дней походил в группу с чувством гордости своим превосходством новыми знаниями, а потом как-то само стёрлось.

До школы бедность семьи не сказывалась на Колино настроение никак, а потом он успел к ней привыкнуть и, если и страдал, то наружу этого не показывал. У Коли никогда не было магнитофона (даже с кнопками, которые нужно было подпирать огрызком карандаша, чтоб играл), джинсов, велосипеда, приличных лыж или цветного телевизора, зато Коля был знатным спортсменом и упорно, хотя и не очень блестяще, учился. Маленькое, какое-то пугливое, но настойчивое чувство не то зависти, не то обиды, не то не пойми чего ещё, поселилось внутри Коли годам к двенадцати и нет-нет да и начинало если и не грызть, то посасывать.

На семейном совете, к середине десятого класса, было решено отдавать Колю в военное училище. Потому что не на завод же ему идти жизнь свою губить пьянством, а куда ещё? В МГИМО его ждут, что ли, и глаза все уже проглядели в сторону Миасса – ну где тот Коля и когда уже к ним поступать приедет?

Мама с бабушкой ругались три дня, выбирая, где Коля будет блистать, – в железнодорожных войсках или по политической части. Коля и кот к их спору были абсолютно равнодушны: кот был животным, а Коля давно уже решил, что пойдёт в моряки, так как моря живьём он никогда не видел, а очень хотелось ещё со времён книжки про капитана Врунгеля. Ещё можно было бы в лётчики, но к лётчикам отношение у Коли было двоякое: с одной стороны, – да и фуражки вот эти вот с крыльями, но с другой – подлецы (это так сказалась на него детское враньё про отца-лётчика). А подлецом Коля становиться не планировал, что совсем и не удивительно в шестнадцать лет. Такие мысли обычно приходят в голову намного позже. Маме с бабушкой не говорил до последнего, знал, что станут отговаривать и умоют слезьми всю округу, и он может не выдержать и уговориться, а потом всю жизнь будет жалеть об этом. А если и жалеть, то уж лучше о собственном решении, а не о навязанном мамой – так считал Коля.

– Как это в военно-морское? – присела на выдохе мама, когда Коля показал ей вызов.

– Что в военно-морское? – выглянула с кухни бабушка.

Из-за бабушки выглянул кот. Ишь ты, гляди, – животное, а тоже беспокоиться умеет.

И началось на три дня стенаний и траура. Точно отговорили бы, думал потом Коля, какой я молодец, что скрывал всё до последнего!

В училище Коля поступил легко.

– Кандидат в мастера спорта по лёгкой атлетике? – уточнил единственный на всё училище подполковник, начальник кафедры физподготовки. – Вообще на экзамены можешь не ходить. Садись, пиши письмо родителям, что зачислен. Пусть поплачут и начинают гордиться!

Денежное довольствие у курсантов оказалось огромным – почти десять рублей. Правда хватало его всего на несколько дней: после бабушкиных разносолов, которые та готовила неизвестно из каких продуктов, но всегда вкусно, казённая пища голод не утоляла и всё время хотелось есть, а цены ЧПОК выставлял – мама дорогая! К концу второго курса голод прошёл, добавили ещё денег за старшинские сопли, но появились девушки, и оказалось, что от них деньги исчезают ещё быстрее, чем от голода. Хорошо, что хоть форму выдавали регулярно и в Питере таких ходило чуть не полгорода – об одежде можно было совсем не переживать.

К пятому курсу Коля женился и переживать стало вовсе не о чем, кроме будущей карьеры. Жена ему досталась хорошая, из интеллигентной питерской семьи (мама – бухгалтер, папа – машинист в метрополитене). Колю все любили и уважали, он платил им тем же. И только то самое маленькое чувство из детства, что вот чего-то надо, чего-то не хватает для счастья – иногда всё ещё посасывало Колю где-то внутри и, скорее всего, уже просто по привычке.

Училище Коля закончил с твёрдым синим дипломом, хотя для этого пришлось к третьему курсу несколько испортить отношения с начальником кафедры физподготовки, который утверждал, что главное сейчас – спорт и показатели, а уму-разуму на флоте и так научат и чего тратить на это время, когда спартакиада на носу. По праву твёрдого хорошиста Коля выбрал Север, потому как к Питеру ближе, а жена расставаться с родителями навсегда не планировала и Камчатку категорически отмела из двух возможных вариантов.

На флоте Коля прижился быстро – к тяготам и лишениям привык (хотя и не осознавал этого) с детства, экипаж попался хороший, и даже однушку в четырнадцать с половиной метров дали быстро: не мурыжили, не тянули и не разводили руками – поработал экипажный замполит, как потом оказалось.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация