– Лёля, блин, дурная твоя голова!– взвизгнула Агнесса, впервые увидев Щупальца, – да у тебя с потолка какие-то тентакли свисают, ну разве можно так? О чём же ты думала?
– Познакомься, это Щупальца. По-моему они очаровательны – ответила Лёля, прихлёбывая апероль.
– Ох, не знаю, не знаю! Это же феномен! Надо позвонить в какой-нибудь отдел по чрезвычайным происшествиям или что-то, пусть разбираются. Мало ли.
– Нет, дорогая моя. Знаешь, что такое феномен? Это когда мужчина изо дня в день твердит тебе, как мечтает о ребенке, а едва малютка появляется в доме – исчезает в неизвестном направлении. Вот что такое феномен. Вот с кем пускай отдел по чрезвычайным происшествиям разбирается. А Щупальца мои не трогать, они вообще никому не мешают!
Агнесса пошипела презрительно, покривила физиономию, но больше к этой теме не возвращалась. Дружеских отношений у неё с Щупальцами, тем не менее, так и не сложилось.
Слова, слова, как мало в них иногда смысла, как ничтожна польза, просто звук. Довольно раздражающий звук к тому же. Шум. То ли дело объятия. Вот что помогает эффективнее всего почувствовать себя живым, радостным, полным любви. Что еще нужно мятежной душе? Как чудесно они окутывают тебя своей теплотой. В них хочется остаться навсегда. Не расцеплять рук, чувствовать, как тебя сжимают. Всё крепче, и крепче, и крепче. И вот в глазах уже темнеет, мир плывет и растворяется, ты забываешь, где низ, где верх, где право, где лево, ты забываешь, кто ты.
В темноте едва различимы очертания. Но вот картинка сложилась, Лёля видит свою детскую комнату и саму себя в ней – ту малышку, собирающую на голубом ковре большую мозаику с кораблями, слишком сложную для ребенка. Слышит крики из соседней комнаты. Это ругаются родители. Штормит. Мать застала отца в постели с горничной. Она кричит нечеловечьим голосом, называет отца предателем. Он, в свою очередь, обвиняет её в том, что она холодна и утратила былую привлекательность. Обычное дело. Снова крик, но другой, более звонкий. Это Агнесса, их горничная.
Малышка Лёля бросает своё занятие, вскакивает и бежит со всех ног в гостиную. Всего лет пять от роду, но ей уже давно плевать на своих чопорных родителей, они вечно ссорятся. Но с Агнессой всё иначе. Она другая, не как все взрослые. Единственная, кто заботится о девочке, кто играет с ней, заплетает косы. У неё такая мягкая загорелая кожа, красивые пухлые губы и тёплые руки, она печет вкуснейшие булочки с корицей. Лёля видит, как мать вцепилась когтями в волосы служанки и остервенело бьёт её головой о стол.
– Я убью её, убью эту шваль! – заливается она яростным воплем, – как она посмела! В моём собственном доме! Мерзкая вертихвостка! Это мой мужчина! О, и не смей останавливать меня, Филипп! Даже не подходи! Я оставлю тебя ни с чем! Без копейки, я заберу всё! Ты знаешь, на что я способна! Не подходи!
На столе под головой служанки растекается красная лужица. Девочка пугается, убегает, Лёля видит у маленькой себя весьма странное лицо, на месте глазниц две чёрные зияющие пропасти.
Взрослая Лёля в недоумении – Нет, всё было не так! Совсем не так! – пытается она объяснить кому-то, – Мать не убивала её, не била, а просто уволила. Я прекрасно это помню. А я потом иногда представляла себе, что Агнесса заходит ко мне в гости, играла, что рассказываю ей о своих делах, вот и всё. Откуда это безумие? – вопрошает она, но никто не слышит её. Здесь её нет, она просто наблюдатель, безмолвная часть интерьера.
И вот уже утро, звенит будильник, и надо вставать на работу. Какой глупый сон. Чашка какао, яичница с беконом, и даже вновь хочется жить. Снова шаги вдоль аллеи, взгляд под ноги, музыка в уши. Какое необычное дерево, что там за причудливый силуэт? Плохо различим, очевидно, пора носить очки.
На месте дерева вдруг нарисовалась Агнесса, как всегда в костюме служанки, но теперь он весь залит кровью.
–Тьфу, ты-то как здесь очутилась? Я тебя не звала, брысь, брысь! – Лёля трясёт головой, желая вытряхнуть оттуда непрошеную гостью.
Агнесса исчезает, снова осталось лишь только дерево, всё хорошо, хорошо. День на работе проходит, будто и не было его. Автопилот. Стук клавиш. Снова аллея, снова навязчиво кипящая чужая жизнь вокруг по обе стороны. Скорее домой. Привет, Щупальца!
Они такие влажные, такие скользкие. Нежно обвивают руки и ноги, оставляя за собой на коже приятную дрожь. Присоски крепко, с причмокиванием цепляются за её шею, спину, живот, нащупывают особые точки – узелки оголенных нервов. Кончик щупальца едва касается губ.
– Эй, что это тут у вас? Развела сон жены рыбака, тоже мне! Какая мерзость! Фу! – высовывается голова Агнессы из шкафа.
– Снова ты без приглашения! Знаешь, это начинает раздражать! Убирайся вон, а не то накажу!– Осаживает её Лёля.
Агнесса корчит рожу, высовывает язык и пропадает в шкафу. Щупальца продолжают плавно двигаться. Ощущения всё острее, накапливаются как снежный ком. Пустота. Фейерверк. Где я? Кто я?
Снова комната и снова голубой ковёр. Мозаика с кораблями всё ещё не закончена, упрятана подальше на балкон. Картинка не сложилась. Лёле пятнадцать, она сидит с матерью на кровати. В глазах у обеих чернота – ни белков, ни радужных оболочек. Не люди – пустые флаконы из-под людей.
– Ну когда, когда же они вырастут? Сколько еще ждать?
– Лучше бы об учёбе так переживала.
– Да посмотри же ты, у всех твоих подруг уже есть, у Светки какие большие, сочные. Давай сменим жильё, может быть? В этом доме плохая энергетика.
– Мама, отстань от меня! Мне и так хорошо. У меня экзамены на носу. Я ни с кем не хочу соревноваться, не нужны мне никакие щупальца, проживу и без них.
– Останешься одна, никому не нужная. Думаешь, заучка, которая не знает даже в свои пятнадцать, что такое щупальца, сможет привлечь этого твоего любимого музыкантишку? Да он даже не посмотрит в твою сторону. У развитой гармоничной молодой девушки должны быть в комнате роскошные щупальца! Как иначе познает она любовь? Как иначе поймёт и примет своё тело? Это проклятье какое-то, давай обратимся к доктору?
Смазливый музыкант недобро скалится с многочисленных фотографий на стенах.
Утром первым делом Лёля ощупывает свои груди. Ну да, как были, так и есть – крошечные. Но вряд ли в этом корень всех бед. На работе сегодня сложный день. Приходится стучать по клавишам раза в три быстрее обычного, интенсивнее щелкать мышкой, бешено бегать зрачками по экрану. Иногда останавливаться, тяжело вздыхая растягивать – «Блять!», и снова приниматься стучать, щелкать и бегать.
Щупальца со вчерашнего дня заметно прибавили в размере. Теперь они занимают почти всю комнату, вальяжно раскинувшись на диване, подоконнике и столе. Теперь можно разглядеть их в мельчайших деталях. В месте сочленения щупалец под кожаной мантией видна нора, подобно пещере или большому мешку. Лёля ныряет туда с разбегу.
– Здравствуйте, Ольга Филипповна. Мне жаль это сообщать, но подозрения подтвердились. Нет-нет, он не погиб, не похищен, я нашёл его. Да, он вернулся в свою прежнюю семью. Живёт с бывшей женой и детьми, вот, посмотрите, свежие фото. Завели собак, двух йоркширских терьеров, и морскую свинку, делают дома ремонт. Они сопровождали его в гастролях на всех последних концертах. Вот, возьмите конверт, здесь все данные. Мне очень жаль. Вы обворожительная женщина в самом расцвете сил, пожалуйста, не переживайте так. Всё будет хорошо.
