– Намеренно? – переспросил Картер, так и не веря в услышанное.
В синих глазах плескалось столько непонимания, что Вероника невольно усмехнулась. Ну конечно, он не верит ей. Никто из них никогда не верит.
– Если я повторю – тебе станет легче? – равнодушно пожала плечами девушка.
Алекс промолчал, продолжая сверлить Веронику недоверчивым взглядом. Лишь пальцы, что касались её коленей, вжались сквозь трикотажную ткань брюк, причиняя боль. Им обоим.
– Уходи, Александр. Тебе не стоит быть здесь, – холодно добавила она. – Сам сказал – копы приедут очень скоро. Уверена, ты не захочешь быть частью того, что будет дальше.
Мужчина прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Кислорода в лёгких не хватало. Мысли кружили хаотичным потоком, сменяясь одна безумнее другой.
Зачем она сделала это? Разве могла оказаться… такой? Нет. Даже сейчас, когда он услышал её признание, Картер отказывался верить. На его собственных руках было много крови. И он прекрасно знал и помнил взгляд тех, кто подобны ему. И Вероника не была такой. Тогда почему она сделала это?
– Зачем? – только и спросил он.
– А не всё ли равно? – в очередной раз проявила гордыню девушка, демонстрируя безразличие. – Это уже не твоя забота. Уходи, Алекс. На этот раз мне твои услуги не требуются.
Вероника упрямо вздёрнула подбородок, отталкивая от себя мужчину.
– Уходи… – повторилась она.
Только на этот раз полушёпот вышел не таким твёрдым и уверенным как раньше. Жалким.
– Мне позвонить твоему отцу? – сухо поинтересовался он, и сам до конца не понимая, почему вообще спрашивал.
– К чёрту Григория Вермута, – устало отмахнулась девушка, поднимаясь с кресла. – Сама как-нибудь.
– Как знаешь, – ответил Алекс, распрямляясь, разворачиваясь в сторону дверей.
Звук сирены подъезжающих полицейский машин донёсся с улицы сквозь приоткрытое окно прежде, чем мужчина успел повернуть дверную ручку. Алекс должен был уйти. Оставить её. Вероника прекрасно знала это. И он понимал. И даже в какой-то степени был благодарен за то, что дала возможность не встревать в проточную яму, смердящую кровью, насилием и кучей грязи, от которой потом ещё долго не отмыться. Никак иначе он не мог объяснить её поступок. Здесь точно должно быть что-то подобное. Просто чувствовал это всем своим нутром. А Александр Картер редко ошибался. По крайней мере, в этой сфере – точно. Только оставить девушку одну всё равно не мог. И пусть в штате Вермонт уже давно не применялась смертная казнь, да и адвокаты русского миллиардера очень быстро отработают свои гонорары, позволив семье Вермут выйти из ситуации без тяжёлых последствий… но уйти не получалось никак.
– Твою мать, Ники… – громко выругался брюнет, наградив дверной косяк силой удара левой руки, сжатой в кулак.
Девушка вздрогнула, но больше не отреагировала никак. Мужчина снова выругался, но уже тише, попутно набирая на сенсорном экране своего телефона самый нужный сейчас номер.
– Только попробуй ещё хоть кому-то сказать то, что только что сказала мне, – властно приказал Алекс, прослушивая идущие гудки в ожидании соединения. – А ещё лучше – вообще молчи, – девушка недоуменно уставилась в его сторону, на что он лишь усмехнулся. – Расскажешь только мне, да и то после того, как уберёмся отсюда, – добавил тоном, не терпящим возражений.
– Даже не думай звонить Льюису или Вермуту, – вместо того, чтобы согласиться, сказала Вероника, резко сократив дистанцию между ними. Бледные пальчики легли поверх мужской ладони, удерживающей телефон. – Отключись, – потребовала решительно.
Удивляться в очередной раз у Картера просто не осталось времени. Абонент, которому он звонил, взял трубку. Брюнет коротко обрисовал ситуацию и заручился поддержкой при взаимодействии с местной полицией. Веронике же осталось просто ждать. То, что Алекс не разговаривал ни с одним из тех, о ком изначально предположила, стало понятно с первых же слов телефонного разговора.
В скором времени помещение наполнилось патрульными, детективами и криминалистами. Они задавали десятки вопросов, но она молчала. Как и было велено. С присутствующими общался Картер. Сознание словно уплыло куда-то далеко, а девушка наблюдала за происходящим сквозь плотную туманную пелену, застилающую сознание. Отчаянно хотелось рыдать и биться головой об стену, чтобы хоть как-то прогнать охватившее разум противное свербящее ощущение безграничной тоски. Да, Вероника грустила. Не было сожаления о том, что сделала. Лишь чувство того, насколько сильно не хватало самой себя. Той, что была прежде. Теперь, оглядываясь назад, бесконечная череда невыносимых дней, прожигающая сердце и душу ненавистной болью, казалась не такой уж и длительной. Словно ещё вчера представлялось возможным беззаботно улыбаться и чувствовать себя счастливой. И, несмотря на то, что на протяжении всего этого времени она сознательно шла по этому пути, легче не становилось.
– Маленькая, ты замёрзла, – заставил вернуться в реальность голос Алекса.
Брюнет снова присел на корточки прямо перед ней. Сильные широкие ладони обхватили лодыжки, вынуждая девушку приподнять ноги. Мужчина тепло улыбнулся и помог влезть в тапочки. Одежду и обувь забрали на экспертизу. Ботильоны были перепачканы кровью Гонсалеса и теперь являлись вещественным доказательством, а на одежде остался пороховой след, поэтому девушка сидела на краю постели, укутанная лишь в банный халат из числа тех, что прилагались к обслуживанию номеров. И пусть Вероника прекрасно понимала, что Алекс всего лишь играл роль заботливого супруга Хелен Миллер, ведь их до сих пор так и не оставили одних, но всё равно искренне улыбнулась в ответ.
– Спасибо… – почти беззвучно прошептала она в порыве благодарности, прижав ладонь к его небритой щеке.
Взгляд синих глаз ответно вспыхнул теплом и заботой. Ведь, несмотря на то, что Вероника считала, будто внимание ложно, Алекс и правда беспокоился о ней.
– Детектив Бейкер сказал, что мы можем быть свободны. Наши вещи уже перенесли в номер этажом выше. Ночь ещё побудем в этом отеле, а утром поедем домой, – продолжил частично изображать Мэтью Миллера мужчина. – Знаю, ты устала. Тебе надо отдохнуть. Идём.
Алекс выпрямился, протянув руку. Вероника тяжело выдохнула и приняла жест, поднимаясь с постели, которая отныне являлась частью места преступления. Стараясь не смотреть по сторонам, она дошла до дверей, минуя маленькие жёлтые таблички с номерками, расставленные по полу, но не смогла удержаться и ещё раз взглянула в сторону тела, уже укрытого чёрным полиэтиленом. Просто потому, что должна запомнить. Вбить в свою память, чтобы знать, какого это – собственноручно лишить жизни человека, поскольку ввести в капельницу дозу триглицирида, провоцирующего в дальнейшем закупорку сосудов при введении дополнительных веществ, которые впоследствии вкололи Джейсону Варгасу вместе с антидотом, —одно, а видеть, как жизнь покидает взгляд, смотрящий на тебя в упор – совершенно иное. Ведь совсем скоро придётся сделать это снова. Должна привыкнуть. И больше не допускать таких фатальных ошибок. В этот раз повезло. Но не факт, что так будет и дальше.
