Шатенка прикрыла глаза, позволяя эмоциям растворяться в шлейфе дыма и близости мужского тела. И пусть она сейчас обманывала саму себя, и иллюзорная близость, возникшая в памяти, посвящалась вовсе не Алексу, но на мгновение стало легче. Только говорить всё равно не представлялось возможным. Слишком много боли причиняли даже воспоминания. Произнести вслух то, что так терзало сердце на протяжении последних лет, так и вообще казалось равносильно самоубийству.
– Не хочешь, – усмехнулся брюнет, не желая ждать, когда завершится затянувшаяся пауза, – что ж… тогда начну я. Девушка, чьи фото, утопающие в луже крови, я нашёл в телефоне Гонсалеса… он убил её. Как ты и сказала. Я так понимаю, причина в том, что она отравила его работодателя. И, раз он пришёл к тебе, значит в курсе того, что вы знакомы. Дай угадаю… ты заказала ей Варгаса. Отсюда восемь выстрелов в упор и твоё нежелание сообщать папочке о случившемся, – последнее прозвучало больше утверждением, чем вопросом.
Но Вероника всё равно кивнула в подтверждение.
Мужчина в очередной раз усмехнулся, прикидывая в уме варианты, которые вытекали из озвученных событий. Картинка сложилась в голове довольно быстро. Оставалось лишь прояснить несколько моментов:
– Послание для дюжины – творение с твоей руки… или ты просто воспользовалась представившейся возможностью? – сухо поинтересовался Картер.
Вермут-младшая молчала, судорожно вжимая пальцы в глянцевую обложку, которую так и не выпустила из рук. Горькие слёзы стекали по щекам, капая на обнажённую кожу, скатываясь дальше за линию скудного одеяния. Они приносили лишь боль. И не позволяли отвечать. И если справиться с собственным разумом, внушив, что всё сделала правильно и единственно верно, оказалось трудновыполнимым, но оттого не менее возможным, то… как донести подобное до того, кто сейчас стоит за спиной и ждёт ответ, каким бы он ни был? Нет, девушка не боялась осуждения. Просто оправдываться… не для неё. Как и выворачивать душу на изнанку… в очередной раз.
– Пока ты была в душе, мне сообщили, что Варгас всё-таки мёртв. И не говори мне, что ты тут ни при чём. Именно за этим ты приехала сюда вместе со мной? И, пока я осматривал виллу, ты лично приложила к этому руку… Наверное, Джейсон был очень удивлён, когда понял, что его убил не яд, а антидот. Ведь у него было достаточно времени, чтобы осознать… пока он корчился от боли, сравнимой с чем-то вроде того, как в кровеносную систему вливают цемент… адские муки. За что ты его так? Довольно жестоко, Ники. Я видел много разных смертей, но чтобы так… его агония длилась не меньше часа. Сдаётся мне, остальных ждёт смерть не легче, – Картер сжал девичьи плечи, одним резким движением разворачивая к себе лицом. Ещё не потушенная сигарета выпала из её рук, оставшись тлеть на ореховом паркете, а мужчина продолжал размышлять вслух. – Нет, не возможность… – ответил сам на заданный ранее собою же вопрос. – Слишком расчётливо. Не похоже на импровизацию. Три дня – не тот срок… – взгляд синих глаз пристально смотрел в упор, стремясь уловить малейшее изменение, способное подтвердить сказанные им слова. – Ты сама вынесла приговор, а затем привела в исполнение… И послание – это и есть твой приговор, Ники, – мужчина в очередной раз усмехнулся. – Только не пойму одно. Я-то тебе зачем? По сути, я ведь всё испортил. Неужели надеялась, что сможешь обойти подобного мне? Могла бы выбрать варианты гораздо проще… или что, Вероника? Тебе так нравятся острые ощущения? Скажи мне, а то я никак не пойму, – сгибом указательного пальца он прошёлся по влажной дорожке слёз на щеке, продолжая прожигать пристальным взглядом. – Я же вижу, что ты не столь хладнокровна, как хочешь казаться. Так в чём причина, сладкая? Что такого они сделали тебе?
Вероника шумно сглотнула и попыталась отвернуться. Только кто бы ей позволил.
– Говори, – последовал властный приказ и не менее повелительный жест, не позволяющий отрешиться от зрительного контакта.
– Я не собиралась убивать Джейсона… сначала, – вынужденно ответила Ника. – Но он не оставил мне выбора.
– Даже так? – насмешливо поинтересовался Алекс.
Вероника закрыла глаза и задержала дыхание, пытаясь уцепиться за жалкие остатки выдержки, приказавшей долго жить отдельно. И снова промолчала, обдумывая, как бы объясниться, не вдаваясь в подробности происходящего.
– Либо ты сейчас же расскажешь мне всё, – сквозь сжатые зубы прошептал брюнет, ощущая, что прилив злобы сдержать не удастся, – либо…
Да, Картер снова был зол. И с каждой секундой гнев разливался в сознании с новой силой, становясь всё явнее и крепче, просто потому, что никак не мог понять, на кого больше злился… На неё, за то, что смогла провернуть нечто подобное буквально у него перед носом так, что вряд ли смог бы понять ещё долгое время, если бы не вмешательство главы службы безопасности Варгаса… Или на себя, за то, что больше думал о том, как бы удовлетворить свои плотские желания, а не о том, что было поручено.
– Либо что, Алекс? – ухмыльнулась девушка в ответ.
Ухватиться за возможность сменить тему разговора, к которому, по всей видимости, Вероника не будет готова никогда, оказалось настолько непреодолимым, что упрямый огонёк враждебности вспыхнул в серых глазах сам собой. Тем самым пробуждая неподконтрольную ярость в синих.
– Не стоит меня злить, маленькая, – гневно сжимая руки в кулаки, угрожающе произнёс Алекс. – Поверь, тебе не захочется узнать, что будет в этом случае дальше.
– Это вряд ли… в этом мире вообще уже не существует ничего, что могло бы меня напугать, – не сдалась девушка. – Так что, Алекс? Ты решил поставить мне ультиматум? – тон перешёл в откровенную издёвку. – Тогда, думаю, всё же стоит обозначить условия… а то как-то неправильно получается. И совсем не… – договорить не удалось.
Мужчина почти рычал, хватая девушку за талию, чтобы в следующее мгновение бросить на постель. Книга выпала из её рук, глухо шлёпнувшись на пол. Ещё доля секунды – и Алекс оказался сверху. Тяжёлое прерывистое дыхание и бьющееся во взгляде пламя ярости выдавали потерю самоконтроля.
– Ты охрен… – попыталась возмутиться Вероника.
Глубокий жадный поцелуй не позволил говорить дальше. Жёсткие ладони нагло содрали полотенце, швырнув в сторону, и тут же легли на бёдра. Пальцы вдавливались в нежную кожу с такой силой, что Вероника едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли.
– Я, твою мать, тебе не мальчик на побегушках, Ники, – злорадно отозвался Картер, оторвавшись от её губ. – И, если ты решила, что можешь помыкать мной или играть в свои странные игры до бесконечности, изображая недотрогу с ледяной душой, – ты глубоко заблуждаешься, маленькая несносная дрянь, – он чуть отстранился, одним рывком перевернув девушку на живот. – Меня уже до такой степени тошнит от твоего высокомерия, что… ты сама напросилась, в общем, – тяжёлая рука легла поверх поясницы, начав медленное скольжение вниз, оглаживая так непомерно нежно и ласково вразрез с остальными действиями и словами, что Вермут-младшей и правда стало страшно.
Не столько от действий Алекса, сколько от собственных мыслей, навязчиво лезущих в голову, напоминая о недавнем обещании отшлепать за провокации… Но происходящее говорило само за себя. И самым странным было то, что тело словно оцепенело, а она сама так и продолжала лежать, уткнувшись лицом в покрывало, не предпринимая ни единой попытки подняться и оставить зашедшего слишком далеко мужчину. Лишь замерла в ожидании.
