– Скажи мне, зачем искать того, кто не желает, чтобы его нашли?
Во взгляде серых глаз отразилось непонимание.
– Только не говори мне, что чёрные скорпионы – это своеобразное признание в том, что он безумно хочет тебя увидеть, – насмешливо дополнил Алекс.
Музыка так и не затихла, но пара остановилась. Оба напряжённо смотрели друг другу в глаза. Он – чтобы понять, скажет ли она правду. Она – чтобы определить какую ложь озвучить, чтобы он поверил.
– Всего один вопрос, – напомнил брюнет укоризненно, словно прочитал её мысли. – Ты обещала.
И Вероника сдалась.
– У нас с ним есть одно незаконченное дело. Я пообещала ему кое-что, как и он мне. Так что любовь и прочая хрень, подобная ей, тут ни при чём, Алекс, – сухо проговорила шатенка, так и не отведя взгляд.
Пусть знает, что на этот раз она стопроцентно честна.
– Вот значит как… – задумчиво протянул Картер. – Я так понимаю, на второй вопрос, о том, что за дела у вас такие, ты уже не ответишь.
– Ты всё правильно понимаешь, – по-своему согласилась девушка. – Но ты не переживай, потому что это не твоя забота. Ты и без того сделал гораздо больше, чем следовало бы.
– Ладно, – тяжело выдохнул мужчина, – тогда перейдём к предыдущей теме. Той, где про мои кобелиные пристрастия, – сильные твёрдые пальцы коснулись затылка, притягивая девушку для поцелуя.
Александр Картер снова был зол. Ярость заполонила рассудок, не позволяя здраво мыслить, разрешая лишь отпустить оставшуюся выдержку. Зачем задавать вопросы, если потом возникает ещё больше, а прояснению не видно конца и края? Как же его бесит эта её черта – выдавать даже если и правду, то искажая таким образом, что лучше бы выслушал очередной лживый поток! По крайней мере, когда человек врёт, можно сразу определить, что к чему, а тут… сплошная неопределённость. Алекс не любил неопределённости. До Вероники в его жизни всё было расписано и отмеряно вплоть до каждой мелочи. И даже, берясь за очередное задание, он знал, что будет дальше. Но только не сейчас.
Как же бесит! И унять агонию гнева он мог лишь… Вероникой Вермут.
– Кажется, ты сказал, что мы будем разговаривать, – уже касаясь его губ своими, отпустила комментарий девушка, невольно заставляя хватку на своём затылке укрепиться с большей силой. – Или что, Алекс? Ты такой непостоянный в последнее время, – добавила, уже откровенно издеваясь. – Что, гормональный сбой?
Она прекрасно знала, что он зол. И хотелось распалить его ещё больше. Потому что, если правильно надавить, будущие эмоции могут быть настолько сильными, что способны затмить собою то, что чувствовала сама. Ведь только так возможно забыть свою собственную агонию. Не столь чистую и понятную в притязаниях.
– Знаешь, маленькая моя, кажется, обещанное публике представление начнётся прямо сейчас, – почти прорычал он, впиваясь в искусанные губы, покрытые помадой жемчужно-кораллового оттенка.
Не поцелуй – наказание. Жгучее. Яростное. Позволяющее впитывать всё, что так бурлило в крови. Ядовитое. Как сама любовь. Но только это не любовь. Наваждение, заполнившее собою ту пустоту, что образовывалась каждый раз, когда он думал о ней. Той единственной, что украла покой и забрала размеренность жизни… Или одержимость, затмевающая собою последнее, за что мог бы держаться разум… Да, не поцелуй. Наказание. Для них обоих.
Алекс не был нежен или ласков. Он словно завоеватель вторгся в её рот, желая заполучить хотя бы эту часть девушки в своё безмерное безграничное пользование, атакуя так жадно и жестоко, что стало невозможно дышать. Лишь задыхаться в мольбе получить освобождение. Неважно, больно ли ей. Малосущественно, посмеет ли сопротивляться. Ничего больше не имело значения. Только ощущение того, что теперь всё в его власти и будет так, как хочется ему. Больше никакой неопределённости. Всё ясно и просто. Почти как раньше. Пусть и ненадолго.
– Да, так гораздо лучше… – прошептал, слабо улыбнувшись.
– Алекс… – едва слышно простонала Вероника, пытаясь вернуться в реальность.
Перед глазами плыла непонятная пелена, побуждая сознание остаться в том потоке ощущений, что так и не отпустили до конца, даже когда поцелуй – жест проявления собственнических эгоистичных замашек – закончился. Ноги отказывались держать, поэтому пришлось надеяться на то, что мужчина не отпустит ещё хоть какое-то время. Оставаться в вертикальном положении удавалось лишь благодаря его рукам, стальной хваткой вцепившихся в её тело.
Прошло несколько минут, прежде чем оба поняли, что уже давно не одни.
Глава 16
Хлёсткий звук пощёчины прошёлся по лицу Александра, обжигая кожу, словно сама преисподняя. Не больно. Отрезвляюще. И оттого не менее обидно.
– Больше никогда не смей так делать, – холодным презрением отчеканила Вероника.
Взгляд серых глаз источал лишь стужу. Но и она не была способна погасить пламя, вновь разгорающееся в синих глазах, что способно не только растопить лёд, но и обжечь.
– Не смей… – повторила шатенка, продолжая упрямо смотреть на Алекса, осторожно ступая на полшага назад.
Девушка ждала, что брюнет даст сдачи либо развернётся и уйдёт, да хоть что-нибудь!.. Но он неподвижно стоял, продолжая прожигать её пристальным взглядом, прошивающим так глубоко, что мог бы коснуться души. И даже дышать перестал.
– Никогда… – сказала ещё раз, прежде чем обернуться в сторону тех, кто наблюдал за происходящим.
Облокотившийся на один из дверных проёмов, Эрик Собер со скучающим выражением на лице делал вид, что рассматривает лепной декор потолка в районе бельгийской люстры. Первая ассистентка Роберта Эванса стояла неподалёку, с полуоткрытым ртом. Всем известно, что выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение для семьи Вермут под запретом. И теперь Тэсс больше волновало даже не то, что она видела, сколько то, что ей за это будет. И пока блондинка переживала за своё ближайшее будущее, Александр продолжал стоять как каменное изваяние, очень тщательно взвешивая в своих мыслях то, что должен делать дальше.
– Вы решили распить с таким трудом добытый лот? – взгляд серых глаз скользнул вдоль левой руки Собера, в которой он держал открытую и уже наполовину пустую Screaming Eagle тысяча девятьсот девяносто четвёртого года.
– Да… – улыбнулся Эрик. – Вот и вас решил угостить.
– Спасибо, – односложно отозвалась девушка, больше не смотря в сторону Картера.
Нацепив маску ледяного безразличия, она сделала шаг в сторону, но тут же была ухвачена за запястье. Алекс решил, что уйти она сможет лишь с его позволения.
– Мы ещё не закончили, – вкрадчиво сказал он.
Шатенка приоткрыла рот, но так и не произнесла ни звука. Лишь одарила брюнета очередным красноречивым взглядом. В гостиной воцарилась тишина. Прошло больше минуты, прежде чем немое противостояние закончилось. Его пальцы дрогнули, до боли сжав запястье, заставив в один момент почувствовать онемение. И тут же разжались, отпустив Веронику.
