Уточнять далее нет необходимости. Раз место принадлежит не моему спутнику, то остаётся не так уж и много вариантов, учитывая, что я в курсе о настоящем социальном положении моего телохранителя. Вряд ли медиамагнат водит приятельские отношения с кем-то, «просто подрабатывающим» здесь по ночам.
– За целый день ты так ничего и не съела, – напоминает о насущном Маркус и сам же первым принимается за ужин. – В поместье мы ещё не скоро вернёмся, так что ешь, цветочек, – дополняет в намёке.
Как бы мне ни хотелось полюбопытствовать о причине, по которой мы тут задержимся, я всё же сдерживаюсь, послушно принявшись за ужин.
Впрочем, буквально через полчаса, как только ночной клуб наполняется первыми посетителями, и это становится известным.
Вот уж кого не ожидала лицезреть…
Сутулый мужчина в бледно-сером смокинге и миниатюрная азиатка с упругими кудряшками, на шее которой по-прежнему закреплён тонкий кожаный ошейник, – они занимают места в центральной части ресторанной зоны вблизи сцены. На этот раз брюнетка не обнажена. На ней строгое чёрное платье средней длины с открытыми плечами. Однако, как и в тот раз, что я видела парочку на аукционе в Риме, он вальяжно разваливается в кресле, а девушка усаживается у его ног, на полу, опустив голову в жесте абсолютной покорности.
Моё подсознание буквально зацикливается на этих двоих, а разум озаряет новая догадка о месте, в котором мы находимся. Не то, чтоб я не была готова к подобному, но… всё равно приятного маловато. К тому же Маркус прежде явно не собирался сюда. Тогда что изменилось?
Занятая мысленными терзаниями и демонстративным поглощением ужина, который то и дело поперёк горла встаёт, пропускаю момент, когда все места вокруг оказываются заполненными, а на сцене устанавливают высокий дубовый стол. Но, как только общее освещение окончательно гаснет и включается прожектор, направленный на подиум, я уже не могу не смотреть туда.
Музыка в пространстве по-прежнему льётся плавно и приглушённо. Как сопровождающий фон грациозной походке прошедшей сквозь ряды гостей и вышедшей в середину зала девушки.
На её лице изящная маскарадная маска, усыпанная серебристыми блёстками. И это единственное, что есть на незнакомке. Ничего больше. Длинные чёрные волосы струятся гладкой шелковистой волной, спадая по плечам, отчасти прикрывая округлые формы обнажённого силуэта.
Брюнетка ложится на стол и поднимает руки, запрокинув голову. Её мнимое одиночество длится недолго. Вскоре на подиуме появляется семеро мужчин. В отличие от неё, каждый из них одет с иголочки в лучших английских традициях делового костюма. Вот только и на их лицах карнавальные маски, скрывающие личность, а четверо из них держат в руках тонкий красный шнур, которым привязывают девушку к ножкам стола, вынуждая ту принять позу «морской звезды». Ещё двое становятся у её ног, а последний, с ясным голубым взором, который просто невозможно не заметить даже в таких обстоятельствах, занимает позицию у головы девушки. Судя по всему, командовать дальнейшим развитием событий будет именно он.
В этот момент я всё же вспоминаю о своём незаконченном ужине. Точнее, о бокале вина, к которому прежде не доводилось притронуться. Осушаю бокал до дна. И всё равно не могу избавиться от ощущения того, будто бы измучена жаждой. В горле по-прежнему сухо. Да ещё и пульс разгоняется до немыслимых пределов. Я будто бы в эпицентре адского пекла оказываюсь.
– Встань и подойди ко мне, – врывается в мой внутренний хаос голос Маркуса.
Тон звучит властно, пусть и негромко. Наверное, именно по этой причине я выполняю требуемое без лишних заминок. Вокруг кромешный мрак, однако хорошо помню расположение каждого предмета мебели в этом маленьком пространстве приватной лаунж-зоны, поэтому даже не спотыкаюсь нигде прежде, чем оказываюсь перед креслом Грина.
– На колени, – дополняет англичанин.
Моё подлое воображение сразу же подсовывает множество всевозможных вариантов, которые могут последовать за этой фразой, поэтому я медлю целую секунду, прежде чем выполняю приказ. Спустя ещё секунду горячая ладонь Маркуса касается моей щеки и нежно поглаживает как какой-нибудь долбанный жест одобрения хорошо дрессированной собачки, а меня буквально выворачивает наизнанку от этого осознания. Едва сдерживаюсь, дабы остаться на месте и не послать всё к чертям. Вместе с тем стараюсь дышать как можно глубже. Заодно – не думать ни о чём, кроме того, чтобы продолжать пропускать через лёгкие кислород как можно спокойнее и равномернее.
– Помнишь, я сказал тебе о том, что ты не похожа ни на одну из тех девушек, которые выставляют себя на аукционе? – вкрадчиво интересуется англичанин, однако ответа не ждёт, продолжая через короткую паузу: – Я был не прав.
Тяжёлая мужская рука опускается на моё плечо и довольно грубо разворачивает к себе спиной, тем самым вынуждая вновь лицезреть происходящее на сцене. Незнакомка в маске до сих пор распята. Она кусает губы, извивается и изредка стонет, пока несколько мужчин со всех сторон ласкают её тело, растирая золотистое масло по бледной идеально гладкой коже.
– Как думаешь, ей действительно нравится? – звучит над самым ухом обжигающим полушёпотом.
Ладонь на моём плече смещается на затылок и бесцеремонно давит, вынуждая податься вперёд и упереться грудью о край столика, на котором до сих пор располагается наш ужин.
– А тебе? – дополняет Маркус. – Нравится?
Нравится ли мне наблюдать за групповым сексом в компании кучки богатых извращенцев? Моя психика всегда найдёт занятия более интересные, хотя и способна выдержать подобное. Однако что-то глубоко внутри подсказывает – вопрос, заданный Грином, имеет совершенно другую подоплёку. Не ту, о которой я сейчас думаю. Ту, которую я даже про себя озвучить не посмею.
– Я… Я не знаю, – произношу самый нейтральный из вариантов, что только могу подобрать.
И вскоре проклинаю себя за разоблачённое лицемерие, как только ладонь мужчины задирает подол платья, а пальцы скользят между бёдер и одновременно с тем стягивают кружевные шортики с ягодиц.
– Знаешь, – шепчет едва слышно Маркус. – И я теперь знаю.
Брюнет шумно вдыхает и размазывает влагу между моих ног, пока я цепляюсь обеими руками за углы стола, попутно надеясь, что тем самым не опрокину его.
Рассудок призывает разумную часть меня сопротивляться и бороться с этим безумием, которое совсем скоро захлестнёт с головой подобно самому неотвратимому бедствию. Ведь я прекрасно знаю, к чему всё идёт. Ещё совсем немного – будет так же, как в том тренажёрном зале. Я полностью подчинюсь чужой воле. Более того – буду бесстыдно наслаждаться этим. Но правда в том, что я не могу сопротивляться или бороться. Не хочу, если уж быть откровенной с самой собой. Да, когда-нибудь мне придётся сделать это – переступить через себя и забыть о своих ощущениях, которые совершенно точно неуместны и запретны. Но также правда и в том, что я не сделаю этого сейчас. Позже. Но только не сейчас.
– Как думаешь, что ещё из того, чем мы пока не занимались, тебе может понравиться, цветочек? – вновь заговаривает англичанин, продолжая ласкать пальцами.
