Но светловолосое чудо в ярко-оранжевом комбинезоне будто бы и не замечает оклика старшей. Наоборот, энтузиазм к раскапыванию ямки, горящий в серых глазах малышки, заметно увеличивается.
– Бесполезно… – качает на это головой «генерал в юбке».
Судя по понимающе-сочувствующему взгляду, направленному на девочку, становится очевидно, что оспаривать бесполезность занятия – совершенно невозможно.
Невольно улыбаюсь, глядя на неё. И подхожу ближе.
– Помочь? – интересуюсь, присаживаясь на корточки.
Викки замирает, нехотя переведя на мою персону прищуренный недоверчивый взгляд. Несколько секунд она придирчиво изучает меня, а после всё же кивает, возвращаясь к прежнему занятию. Поскольку другого совка рядом нет, то приходится испачкать руки. Впрочем, они «чистыми» и без того бывают редко, поэтому это никакая не проблема.
– Плативный Лодзел Маллоу их собилался выкинуть! – сообщает спустя некоторое время моя молчаливая собеседница, как только ямка для посадки цветов оказывается достаточно глубокой. – И зачем лвал вапсе? – звучит всё также шепеляво, но зато с искренним возмущением. – Они же погибнут… – продолжает грустно, однако через короткую паузу былое воодушевление вновь возвращается: – Но ничего, главное, их поливать чаще, тогда они вновь будут ласти и цвести, как плезде!
Как бы сильно моё подсознание ни стремилось поведать этой малютке с виду лет четырёх, что она жестоко заблуждается, на самом деле я лишь понятливо киваю ей в ответ и помогаю придерживать растительность в вертикальном положении, пока Викки ссыпает обратно в ямку гравий, смешанный с землей.
В конце концов, я сама последний год только и делаю, что лелею всем сердцем жалкую надежду на то, будто бы ещё в силах что-либо исправить… И вряд ли чем-то так уж и сильно отличаюсь от неё, учитывая окружающие меня обстоятельства.
– Ну, вот и всё! – торжественно проговаривает девочка, как только посадка полевых цветов завершена. – Тепель надо только поливать почаще!
Она радостно улыбается и хватается за лейку. Но эмоция быстренько соскальзывает с бледного личика. Воспитанница детского дома хмурится, глядя мне за спину.
– А тебе чего? – интересуется воинственно.
Вынужденно оборачиваюсь, сталкиваясь с насмешкой, светящейся в слегка обескураженном ультрамариновом взоре.
Оказывается, не все девочки без исключения в восторге от Маркуса Грина!
– Я пришёл за ней, – напоказ серьёзно кивает в мою сторону англичанин.
На бледном личике вспыхивает тень противоречия. Малышка по-прежнему хмурится, до побеления пальцев вцепившись в лейку. И явно не может решить, как стоит реагировать дальше.
Быть может, я плохо помню себя в подобном возрасте, но то, что вижу в ней, мне до боли знакомо. Очень трудно отпускать от себя кого-то, даже если и знаком с ним совсем ничего, но он уже что-то значит для тебя. Порой одиночество души толкает нас на воистину странные поступки.
– Я ещё приду, – произношу, аккуратно отбирая у девочки лейку.
Поливаю цветы, а заодно поочередно и свои руки.
– Велнёшься? – с заметным сомнением переспрашивает Викки.
Она изредка наблюдает за тем, чем я занята, но по большей части выказывает своё недовольство для Маркуса, сканируя того с демонстративным недовольством.
– Обязательно вернусь, – улыбаюсь, оставляя уже пустую лейку на садовой дорожке, и протягиваю девочке руку. – Договорились?
Я на самом деле собираюсь исполнить обозначенное. И уже неважно, будет ли то с согласия находящегося поблизости мужчины, или же его мнение в моей жизни уже не будет учитываться.
– Договолились, – с заметным облегчением выдыхает Викки.
Маленькая ладошка пожимает мою руку, скрепляя устное обещание, а я выпрямляюсь, ища взглядом Айрис. Женщина вместе с другой англичанкой заняты разговором с Закери. На нас они не смотрят.
– Почему бы тебе не пойти и не помочь другим? – предлагаю девочке.
Та, немного поколебавшись, кивает и направляется к остальным детям. Я же разворачиваюсь к Маркусу.
– Что? – интересуюсь невольно. – Теперь будешь шантажировать меня этим?
Судя по надменной ухмылке, украсившей его губы, и моим личным предположениям – ещё как будет! Только пока непонятно – каким именно образом. Да и зачем иначе он захотел бы, чтобы я здесь побывала в ином случае?
В «лучшие побуждения» что-то совсем не верится…
– Вряд ли это понадобится, – не считает нужным отрицать, хотя и не соглашается, а затем протягивает мне ладонь.
Тут в подсознании так и напрашивается жест «рукалицо», но на деле я цепляю равнодушную усмешку и беру брюнета за руку, позволяя ему вести меня вдоль садовой дорожки обратно к воротам детского дома.
– Как ты уже слышала утром, последний год для «AlsoppLine» был довольно кризисным, – припоминает верфь в снисходительном тоне. – Остаётся всего ничего до полного банкротства. Это место, кстати, тоже находится на балансе организации, которая теперь принадлежит тебе, – замолкает, предоставляя мне возможность оценить всю полноту грядущего коварства и эгоизма, а последующее так и вовсе звучит в форме ультиматума: – И если ты не подпишешь брачный договор, то тогда у меня не будет никакого стимула инвестировать в убыточное предприятие. В таком случае не только несколько тысяч человек останутся безработными, но и этих детей никто не накормит и не оденет. По крайней мере, лично я не знаю никого, кто мог бы захотеть позволить себе такую благотворительность.
Вот же… Сволочь!
– А с чего ты взял, что мне вообще есть до них дело? – отзываюсь презрительно. – Как и до той верфи… Ежедневно по всему миру умирают тысячи людей от мала до велика из-за голода или ещё какой-нибудь форс-мажорной х*рни! Всех всё равно не спасти. Да и альтруизмом я точно не отличаюсь! Так что ты не по адресу, Маркус. Мне плевать, – заканчиваю откровенным враньём.
Внутри моего сознания сейчас кипит настоящий вулкан, поэтому на былое равнодушие я просто больше не способна. А так… Хоть что-то.
– Хм… – следует задумчивое от Грина.
И только. Он больше ни слова не произносит. Даже после того, как мы оказываемся за пределами территории детского дома, а Маркус вынуждает меня сесть в его машину, после чего спорткар срывается с места с непозволительной скоростью. Брюнет вообще молчит всю дорогу, довольно убедительно делая вид, будто меня больше не существует. Я тоже не стремлюсь заводить диалог. Просто наблюдаю в автомобильные зеркала за двумя чёрными внедорожниками сопровождения, едва поспевающими вписываться в повороты, пока медиамагнат нарушает все существующие правила дорожного движения на пути к Лондону.
Глава 14
В просторном фойе здания, построенного специально для медиахолдинга Маркуса Грина собирается очередная толпа, но все как один расступаются, завидев персону миллиардера. Персонал службы безопасности почтительно здоровается с ним и бросает в мою сторону удивлённые изучающие взгляды, а англичанин тащит меня в сторону лифтов, не считая нужным отвечать кому бы то ни было взаимностью. Впрочем, судя по всему, каждый из местных тут давно привык к подобному высокомерию.
