Явно в мой адрес, хотя в мою сторону он даже не смотрит. Вся тяжесть ультрамаринового взора сосредоточена исключительно на шатенке.
Мне же ничего не остаётся, как безмолвно выполнить чужое веление.
Поскольку то, куда мы едем и как следует одеться, мне никто не обозначал, я выбрала простые удобные джинсы, тёплый джемпер жемчужного оттенка из числа тех, что были куплены для меня самим Маркусом, и высокие сапоги, учитывая возможность дождя. К ним и куртку надела. Ту, что сказано снять.
Вся моя одежда, к слову, за это утро кем-то разобрана и разложена в гардеробной, где располагаются вещи хозяина спальни.
Можно подумать, что мы и впрямь какая-нибудь «семейная» пара…
При повторном выходе из спальни я сталкиваюсь с Рэнне.
– Маркус сказал: захватить его пальто, – поясняет своё присутствие девушка.
На её лице нет и следа прежней улыбчивости и беззаботности, но спрашивать причину происходящего я не решаюсь. Потом… Обязательно. Она проходит в гардеробную, а буквально через несколько секунд возвращается оттуда с обозначенным. Правда, чёрное драповое изделие я у неё самым бесцеремонным образом забираю.
– Сама отнесу, – произношу тихим успокаивающим тоном.
Судя по нерешительности, витающей в голубых глазах, моя идея ей не очень нравится, но меня это мало волнует. Разворачиваюсь, больше ни слова ей не говоря, и возвращаюсь к «местной злюке с повадками тирана».
Тот по-прежнему дожидается моего появления у границы центрального входа.
– Пожалуйста, – проговариваю снисходительно, всучив пальто.
Будто бы он и правда меня поблагодарить успевает, а не стоит сейчас прожигая недовольным взглядом лестничные пролёты, среди которых вслед за мной Рэнне так и не появляется.
– Куда мы едем? – интересуюсь, словно для меня это действительно важно.
Но надо же вернуть медиамагната в реальность, а то так и не сдвигается с места ни на дюйм… Грин не отвечает. Зато предусмотрительно открывает для меня дверь, пропуская вперёд.
В салон автомобиля мы усаживаемся всё так же молча.
– Я не хочу, чтобы ты общалась с Эбигейл Олдридж. Как и с моими братьями, – сухо сообщает Маркус, заводя двигатель спорткара. – Ни с одним из них. Вообще.
Так вот оно что…
Это и есть «великая причина» его нынешнего настроения?
– Хорошо, – соглашаюсь за неимением иного.
Вот только, кажется, он ожидает от меня большего.
Маркус болезненно морщится и сосредотачивается на управлении. Проезжает половину подъездной аллеи, прежде чем останавливает машину.
– Сними плащ, – отпускает командным тоном. – Выходи, – сам выбирается на улицу ещё до того, как я успеваю дотянуться до дверной ручки.
Брюнет обходит машину со стороны капота, берёт меня за руку и буквально тащит за собой вглубь сада, перешагнув невысокий бордюр, отделяющий брусчатку от зеленой зоны, окружающей территорию особняка. На секунду моё воображение представляет, как мужчина заживо закопает меня под тем самым дубом, у которого он останавливается немного погодя, буквально впечатывая мою персону спиной в ствол дерева. А ещё через секунду я и вовсе забываю о том, что способна о чём-либо думать. Глубокий требовательный поцелуй забирает мой кислород и остаток мыслей. Длится и длится, пока голова не начинает кружиться. Я с огромным усилием разрываю контакт наших губ и шумно втягиваю ртом воздух, замечая, как ультрамариновый взор темнеет.
– Маркус… – произношу, едва шевеля губами.
Мне требуется хотя бы пара секунд, чтобы вернуть затуманенному рассудку долю ясности. Но этой возможности мне никто не оставляет. Чужие ладони довольно грубо сжимают бёдра, притягивая к себе ближе. И разворачивают лицом к дереву, бесцеремонно стаскивая с меня джинсы до самых колен вместе с бельём.
На улице не так уж и холодно. Но тело всё равно пробивает дрожь.
В его действиях нет ни капли нежности или осторожности. Мужчину явно не интересует моя готовность принять происходящее или наслаждаться оным. И это возбуждает намного сильнее, нежели всё прочее. Очевидно, я действительно потихоньку схожу с ума, если настолько поддаюсь обстоятельствам… Хотя и это становится совершенно незначимым, как только англичанин наполняет меня собой одним грубым толчком. Вбивается в меня раз за разом, постепенно увеличивая темп проникновений всё быстрее и ожесточённее. Мне же ничего не остаётся, как только цепляться пальцами за шероховатую кору дерева, надеясь, что так я смогу устоять на ногах и не грохнуться от накатывающей слабости, переплетающейся с удовольствием.
– Громче, цветочек, – хрипло шепчет мне на ухо Маркус, перехватывая ладонью поперёк низа живота, надавливая и позволяя ощущать каждое новое проникновение ещё отчётливее. – Кричи громче, – повторяет, впиваясь в мои губы новым жадным поцелуем.
Кровь в моих венах давно пропитана тем ядом моего личного соблазна, что отравляет разум и выжигает сердце, поэтому я с лёгкостью позволяю себе подобную вольность. И не потому, что у меня нет другого выбора. Потому, что я сама хочу этого, наверное, даже больше, чем сам Маркус, здесь и сейчас… Да и сдержать волну нахлынувшего наслаждения тоже довольно трудно. Слишком безудержно она накрывает моё подсознание, пока всё тело сковывает оргазмом.
– Хорошая девочка, – слышу едва разборчивое от мужчины, более-менее придя в себя.
Он удерживает меня за талию, уткнувшись носом в моё плечо. Мы по-прежнему одеты самым неподобающим образом, но, похоже, данный факт его не волнует. Какое-то время так и стоим, больше не шевелясь, впитывая отголоски произошедшего, а затем Маркус на удивление предельно аккуратно поправляет на мне одежду, после того как приводит себя в порядок.
– Уже опаздываем, – дополняет Грин, бросив мимолётный взгляд на свои часы.
Можно подумать, тут есть моя вина…
– Куда? – задаю встречный вопрос, позволяя вновь вести себя за руку.
И снова я не получаю ответа. Брюнет лишь дарит мне лёгкую, ничего не выражающую полуулыбку, усаживая в салон автомобиля.
Кажется, кое-кого «отпустило».
Через пару минут мы выезжаем с территории поместья.
Не в направлении Лондона.
– Эбби и Аарон – они приходили, чтобы извиниться за вчерашний инцидент в твоём кабинете, – решаю поднять «больную» тему, как только пейзаж за окном начинает мелькать быстрее. – Ничего такого, Маркус. Не понимаю, почему ты так разозлился…
Скрип руля под рукой водителя красноречиво демонстрирует, что он иного мнения.
– Ей запрещено приходить в мой дом, – сухо отзывается мужчина. – И Аарон должен прекрасно это помнить.
Я же в это время пытаюсь понять, с чего бы это вдруг мне взбрело в голову поиграть в психолога. И задаю новый вопрос:
– Почему?
