Так и просыпаюсь, резко усаживаясь на постели.
«Три, четыре, семь, шесть, восемь: лепестки цветков мы бросим», – до сих пор звучит в голове девичий голосок, рассказывающий незатейливый стишок.
Мне требуется не одна минута, чтобы отойти от жуткого сна. И осознать, что в спальне, помимо меня, больше никого нет. Если приступ удушья и был в действительности, то Маркус Грин на этот раз здесь совершенно ни при чём.
Тяжёлые портьеры по левую сторону не закрывают собой широкие оконные рамы, позволяя видеть, как тёмно-сизый небосвод озаряется первыми рассветными лучами. На мне надет один из гостиничных халатов, который я захватила по выходу из душевой кабины накануне вечером. Он большой, мягкий и тёплый, но его наличие всё равно не помогает справиться с ознобом, прошивающим насквозь.
Не уверена в том, стоит ли мне выходить из спальни, но желание заполучить хотя бы парочку глотков чего-нибудь горячительного берёт верх над всем остальным. Да и в горле пересохло. И пусть то будет не чашка кофе или чая. Янтарная жидкость из графина, которую употреблял англичанин, прежде чем надругаться над моим телом, – тоже сойдёт.
«Девять, десять и двенадцать: ты не думай поддаваться», – всплывает в разуме, пока открываю двери, оказываясь в окутанной полумраком гостиной.
Пальцы слегка подрагивают, когда я на четверть наполняю стакан алкоголем. Прежде чем выпить, зажмуриваюсь. Только потом опрокидываю обжигающую жидкость залпом. Из-за собственного жеста и не замечаю сразу, что в гостиной нахожусь уже не одна. И, лишь открыв глаза, натыкаюсь на одетого с иголочки Маркуса Грина, внимательно наблюдающего за мной у дверей второй спальни.
На нём другие костюм и рубашка. Но, могу поклясться – галстук тот же самый. По крайней мере, именно так мне думается, стоит заметить аккуратно повязанный атрибут мужского гардероба из чёрного шёлка. К тому же того галстука, который я оставила валяться посреди гостиной, – нет.
– Доброе утро, Маркус, – нарушаю тишину первой.
Не из приветливости, конечно.
Просто, молчание… Нервирует.
– И тебе, – отзывается мужчина.
Он так и продолжает сканировать меня задумчивым взором с головы до ног, а я тем временем начинаю сомневаться в том, что у брюнета всё в порядке с памятью.
Да сколько ещё ему понадобится меня изучать?!
– Если тебе ничего не нужно, я вернусь обратно… – стараюсь оставаться вежливой, но договорить не удаётся.
Зато успеваю пожалеть о том, что вообще сказала такое.
– Нужно, – перебивает меня Маркус, активируя освещение. – Останься.
Честно говоря, приходится приложить немало усилий, чтобы удержать на лице маску отстранённости, между тем как моё подсознание самым бессовестным образом принимается рисовать все возможные исходы ближайшего будущего. Ни один из них, естественно, мне и близко не нравится.
– Позавтракаем вместе, – дополняет Грин.
А вот об этом я как-то не подумала…
– Или у тебя специальная диета и ты по утрам только ирландский виски употребляешь? – уточняет он насмешливо, пока я пребываю в очередном замешательстве.
– Диета? – переспрашиваю растерянно. – Нет, конечно, – сама же отвечаю.
Мужчина едва заметно ухмыляется и жестом указывает мне на диван, стоящий по центру комнаты. Как только я усаживаюсь, раздаётся негромкий стук в двери, ведущие на выход из апартаментов. Понятия не имею, когда англичанин успевает сделать заказ, но нам действительно доставили завтрак.
К яичнице с беконом я не притрагиваюсь, а вот горячие круассаны с яблочной начинкой, к которым полагается ореховый латте, – мне очень даже нравятся.
После того как служащий отеля оставляет нас вновь наедине, англичанин не произносит ни слова, позволяя нам обоим насытиться в тишине. В какой-то степени я даже благодарна ему, ведь, только проглотив большую часть выпечки и допив сладкий напиток, понимаю, насколько же голодна была до этого момента. Однако моя доброжелательность быстро испаряется, стоит совместному приёму пищи закончиться. А всё потому, что…
– Знаешь, что больше всего в тебе раздражает? – жестоко ухмыляется Маркус.
Надеюсь, комментировать не обязательно. К тому же более чем уверена, мужчина обязательно и сам поведает это «дивное открытие», не интересуясь моим мнением по данному поводу.
– Ты… – вновь заговаривает брюнет, не дождавшись от меня ответной реакции, но так и не договаривает дальше.
Раздаётся повторный стук в дверь, и мужчине приходится идти открывать. На этот раз нас посещает аж две персоны. И не из числа персонала отеля.
– Доброе утро, мистер Грин, – здоровается первым полноватый старичок за шестьдесят в модном дизайнерском костюмчике.
Он поправляет свои очки в пластиковой чёрной оправе и окидывает меня оценивающим взором с головы до ног, будто тоже купить собирается и при этом сильно сомневается в том, стоит ли оно того вообще. В его руках довольно внушительного объёма дорожный саквояж на манер сороковых годов. Стоящая за его спиной высокая худощавая брюнетка в строгом сером пальто и вовсе не подаёт никаких признаков того, что заметила моё присутствие. Она сухо кивает англичанину в знак приветствия.
– Доброе, мистер Марино, – отзывается Маркус, глянув на свои наручные часы. – У вас есть час, чтобы она, – даже не смотрит в мою сторону, – была готова к отъезду.
Не считая нужным объясняться более подробно, он удаляется обратно во вторую спальню, плотно прикрывая за собой дверь.
И вот кто бы сказал, почему становится так обидно…
– Меня зовут Амадео, я принёс вам кое-какие вещи, чтобы хватило на первое время, – наконец вспоминает о вежливости итальянец.
Он проходит к дивану и распаковывает саквояж.
– Зои, – обозначаю для него то, как ко мне можно обращаться.
Мужчина едва заметно кивает, визуально больше занятый вещами, которые достает и раскладывает на спинке дивана.
– А это мисс Остин, она проведёт медицинский осмотр, – поясняет дальше итальянец. – У мисс Остин проблемы с речью, поэтому не обижайтесь на её немногословность, – дополняет снисходительно.
Понятливо киваю, цепляя на лицо дежурную улыбку.
Честно говоря, по большей части мне откровенно плевать, кто они такие и какое отношение выказывают в сторону моей персоны. Я здесь не для того, чтобы мною любовались и восторгались. Главное, чтоб побыстрее уже всё это закончилось. Потому и проявляю завидное терпение и послушание в дальнейшем, пока каждый из присутствующих осуществляет то, зачем явился.
По истечении последующего часа меня одаривают двумя коктейльными платьями, одними джинсами и юбкой, тремя блузами свободного кроя, курткой по сезону, замшевыми ботильонами и парой чулок, а также противозачаточной инъекцией, чьё действие будет длиться в течение двенадцати недель.
