Пустую стеклянную посудину он меняет на новую порцию с искристым напитком.
– Вряд ли я настолько хороша, как ты думаешь, – отрицательно качаю головой, принимая от Райана подношение.
С чего он вообще это взял?!
Как бы ни хотелось поинтересоваться, возможности не остаётся. Англичанина отвлекает подошедшая девушка. Она виновато улыбается мне вместо приветствия и что-то тихонько шепчет ему на ухо, а после удаляется.
– Нужно кое-что уладить, – откланивается следом за ней и Райан. – Если станет совсем скучно, то могу раздобыть что-нибудь покрепче. Уж прости, но других развлечений на сегодняшний вечер не будет, – отшучивается, прежде чем оставить меня в относительном одиночестве.
Медиамагнат, всё это время продолжающий изображать заинтересованность в общении с окружающими его мужчинами, провожает младшего брата пристальным придирчивым взором. И только потом концентрирует внимание на моей персоне. Уголок его губ едва заметно дёргается в мрачной ухмылке. А на мой новенький телефон, купленный этим утром, приходит сообщение.
Marcus Green: «Снова много болтаешь. И снова нарушаешь границы дозволенного».
Я задерживаю взгляд на экране всего на секунду, прежде чем вновь посмотреть на адресанта послания. Сохраняю на лице маску полнейшей беспристрастности, хотя даже с расстояния в десяток шагов прекрасно заметно, как ультрамариновый взор темнеет и тяжелеет. И раздумываю над дальнейшим недолго.
Zoe Rivers: «И?».
Как только сообщение доставлено и прочитано, ухмылка Маркуса преображается в многообещающую холодную улыбку. Он печатает ответ, самым удивительным образом даже не глядя на экран своего гаджета. Только на меня.
Marcus Green: «Будет больно».
Вот теперь притворяться, будто бы меня нисколько не задевает происходящее, становится действительно трудно. Слишком уж ярко рисует моё воображение возможные варианты дальнейшего развития событий. Правда, прихожу в себя я очень быстро. Сразу, как только…
– Для купленной на аукционе рабыни ты ведёшь себя довольно смело, – доносится совсем близко безразличным женским голосом.
Миниатюрная шатенка в чёрном платье на тонких бретелях, так же, как и я совсем недавно, делает вид, словно занята разглядыванием портретного полотна поблизости. Совсем не смотрит в мою сторону, хотя, могу поклясться, – давно успела прочитать каждое из недавних сообщений.
– Не потому, что я забыла, кем являюсь, где нахожусь и по какой причине, – отзываюсь с беззаботной улыбкой. – Я делаю это только потому, что ему это нравится, – разворачиваясь к Маркусу спиной, а к ней – лицом.
Последний раз мы виделись в примерочной спортивного бутика, чуть меньше недели назад. С того момента седины в русых волосах становится заметно больше. А может, всё дело в рассыпанных по плечам вьющихся локонах. Прежде я ни разу не видела куратора в подобном виде.
– Хорошо, если так, – довольно хмыкает женщина, – а то мы уже начали сомневаться в твоих приоритетах. А они очень пригодятся тебе в ближайшем будущем, если ты не хочешь разделить судьбу твоей сестры, – бросает мимолётный взгляд мне за спину, в направлении, где предположительно находится медиамагнат, а после моментально мрачнеет. – У меня паршивые новости, цветочек, – возвращает внимание ко мне.
Если честно, и не сомневалась даже. Вряд ли она рискнула бы появиться рядом со мной на публике при других обстоятельствах.
– Данные, которые ты отправила, – пригодились, так что ты справилась со своей задачей. Поздравляю. Но девушки мертвы. Все одиннадцать. Теперь дальнейшая деятельность не имеет никакого смысла. Мы сворачиваемся, – продолжает она, приблизившись вплотную, и забирает мой бокал с шампанским. – А это предназначалось тебе. Мы перехватили посыльного перед входом в здание примерно пятнадцать минут назад, – горько усмехается и вкладывает в мою ладонь… лепестки чёрных орхидей.
Вокруг нас по-прежнему огромная толпа. Однако гвалт чужих голосов в одно мгновение остаётся где-то там, далеко от моего подсознания. Я вообще не слышу больше никого и ничего, помимо мыслей, разбросанных среди закромов разума.
Мертвы.
Все одиннадцать.
Двенадцать, вместе с Анной.
– Это ещё не всё, – вновь заговаривает куратор и сжимает мою ладонь в кулак, пряча цветочные лепестки от стороннего внимания. – Эбигейл Олдридж – мы нашли её.
– Мертва? – перебиваю, не слыша собственного голоса, и по-прежнему смотрю только на свою руку, в которую вложены останки мёртвых орхидей.
Почему-то теперь, когда известно о смерти остальных девушек, кажется, будто и со всеми остальными – то же самое.
– Жива. И прямо сейчас она находится здесь. С тем милым фотографом, с которым ты недавно беседовала, – младшим Грином, в одном из служебных помещений.
Перевожу на собеседницу непонимающий взор. А вот она улыбается. Открыто, искренне, с такой теплотой, будто бы о чём-то безгранично светлом рассказывает.
– Наша задача была найти одиннадцать девушек, купленных на аукционе Маркусом Грином. Всё остальное нас не касается. Мы и так выполнили гораздо больше твоих просьб, чем следовало. Полиция уже оповещена. Примерно через семь минут её заберут. Так что, если всё ещё хочешь удостовериться в том, она ли убила твою сестру, то советую поторопиться, – сообщает любезно.
Семь минут – не так уж и много.
– Где? – единственное, что меня интересует.
Впрочем, мне и половины этого времени хватит.
– Служебный коридор в конце того зала, – куратор слегка наклоняет голову в бок, указывая обозначенное. – Какое именно из тех помещений – я не знаю.
Мне два раза повторять не надо. Правда, уйти так сразу тоже не удаётся. Стоит отступить от женщины на шаг в сторону, как она перехватывает за локоть и притягивает обратно к себе.
– Если ещё не поняла, то теперь ты сама по себе, раз решила остаться, – шепчет она тихонько. – И лично я думаю, что та девушка – всего лишь очередная жертва обстоятельств. Если кто и убил их всех, так это тот, кого ты почему-то так упорно пытаешься оправдать.
Хватка куратора слабеет, а я могу двигаться дальше. И стараюсь не думать о том, что она сказала напоследок, пока иду выбранным направлением.
В смежном выставочном зале народа ничуть не меньше, нежели в том, который я покидаю. Но это не мешает без каких-либо особых усилий проникнуть за дверь с табличкой «вход только для сотрудников». Пришедшее за пару секунд до этого сообщение на телефон я игнорирую, заперев за собой внутренний замок. Замираю ненадолго посреди длинного пустого коридора с прикрытыми глазами. Гул толпы слышен даже отсюда. Но если абстрагироваться от него, то становится возможным различить ещё парочку голосов, доносящихся с другой стороны…
– Это самая тупая идея из всех, Эбби. Там полно народа. Кто-нибудь из них всё равно узнает тебя, а привести сюда невесту брата тоже не очень-то легко. Он с неё глаз не сводит, – возмущается Райан. – Ты своими очередными закидонами подставляешь не только Аарона, но и меня. Если Маркус узнает, что ты снова к ней пристаёшь, на этот раз точно придушит. Лучше просто уезжайте!
