На самом деле, деятельность по реконструкции верфи и так ведётся круглосуточно, хотя и этого недостаточно.
– Увеличиваем, – с обречённостью озвучивает очевидное Кай.
Невольно закатываю глаза, после чего приподнимаю бровь в требовательном ожидании дальнейших пояснений.
– Поступивших от «GreenGroup» средств хватит с лихвой, чтобы компенсировать переработку, так что, с точки зрения финансовых затрат нам это даже выгодно, нежели нанимать новый персонал, – вынужденно продолжает Огден. – Остаётся только пережить «радостный восторг» по этому поводу от наших служащих, когда они узнают, что им уже не за двоих, а за троих работать надо, – заканчивает ворчливо, скосившись на своего непосредственного начальника.
После того, как я восстанавливаю старика в должности управляющего, Каю приходится занять место заместителя, которое является на тот момент вакантным.
– Да ты не переживай, куколка, всё под контролем, – спешит успокоить Харрис. – Ты лучше иди домой, наберись сил немного, – дополняет многозначительно, уставившись в направлении окна, за которым темно. – Давно ночь на дворе, – обозначает очевидное. – А у нас завтра ещё встреча с японцами, между прочим. Вряд ли тот пижон в навороченной тачке оценит мою кокетливую улыбку, если ты будешь не в состоянии обхаживать его самостоятельно, – подкалывает в довершение и сам же смеётся над своей шуткой.
Второй участник беседы тоже улыбается, хотя и порицательно качает головой, будто слышит что-то неприличное.
– Что? Она бы мне так улыбалась, как ему, я б тоже что угодно подписал! – хохочет громче прежнего Освальд.
И если при упоминании холдинга, благодаря которому место, где мы находимся, потихоньку восстанавливается, я ещё могу игнорировать тупую боль где-то в районе солнечного сплетения, то вот столь откровенное дежавю с подписанием контрактов отзывается во мне слишком явной горечью, чтобы я могла так сразу справиться с этим. Потому и отворачиваюсь от обоих, подхватывая с вешалки верхнюю одежду.
– Да, пойду домой. Доброй ночи. – прощаюсь коротко и выхожу в коридор.
Правда там, за пределами кабинета, темп моего бегства значительно сбавляется. Останавливаюсь, потому что вспоминаю о том, что по глупости оставила в туалетной комнате. Но возвращаться тоже не хочется. Немного поколебавшись, всё же иду дальше, в скором времени покидая сначала пределы административного здания, а затем и саму территорию, принадлежащую «AlsoppLine». Впрочем, скорее меняю одну на другую, учитывая, что с недавних пор я живу на верхнем этаже одного викторианского особняка, приютившего в своих стенах ещё пятьдесят семь таких же одиноких сирот, как я сама.
Дети давно спят, и остальные обитатели дома тоже, поэтому очень стараюсь не шуметь, пока добираюсь до своей комнаты. Приняв душ за рекордно короткое время (с некоторых пор не особо жалую длительные водные процедуры), падаю на кровать лицом вниз, закрывая глаза… И не могу уснуть.
Даже спустя восемьсот сорок пять секунд.
Похоже, теперь дурацкая привычка считать останется во мне надолго.
И всё лучше, чем, например, думать о том, что во мне, оказывается, может существовать ещё одна маленькая жизнь. Не то чтоб я не хотела чего-то подобного, но… я просто не смогу каждый день смотреть в глаза оттенка тёмный ультрамарин, не утопая в прошлом, которое отчаянно хочется больше забыть, нежели что-либо иное.
Часы показывают четверть третьего, когда я сдаюсь, сосчитав ещё сто восемнадцать секунд в добавление к предыдущим. Поднимаюсь с постели и быстро собираюсь, за долю секунды приняв решение, каким образом скоротать эту ночь.
Огни центральных кварталов ночного Лондона я наблюдаю по прошествии часа. До рассвета остаётся довольно много времени, да и закрытый клуб, принадлежащий Закери Райту, обычно работает в круглосуточном режиме.
За исключением воскресенья.
По просторному двухуровневому залу, в котором я оказываюсь, свободно минуя охрану и зону контроля, разносится частый ритм басов. Музыка буквально оживляет всё вокруг, вынуждая поддаваться разливающемуся среди стен такту.
Между внушительными колоннами подвешены золотистые клетки, в каждой из которых изгибаются и покачивают бёдрами танцующие девушки. Скудное одеяние одалисок, украшенное самоцветами, лишь придаёт ореола порочной сказочности их соблазнительным движениям. Я даже замираю, так и не дойдя до барной стойки, завороженно разглядывая забавные блики в их волосах, светящиеся в полумраке различными неоновыми оттенками. Впрочем, околдована не я одна. Большинство многочисленных посетителей заведения тоже глаз не отводят.
– Нравится? – доносится в какой-то момент голос владельца окружающего великолепия.
Блондин останавливается по правый бок в полушаге. В его руках два стакана, наполненных янтарной жидкостью с кусочками льда. Одну из порций алкоголя он жестом предлагает мне, отчего я безмолвно отказываюсь, покачав головой.
– Очень красиво, – запоздало отвечаю на его вопрос.
Мужчина довольно улыбается на мои слова.
– Но групповушка в центре зала, с тобой во главе оргии – смотрится всё же эффектнее, – дополняю как бы между прочим.
– Боюсь, мои постоянные посетители не готовы к такому откровению, – качает головой Закери.
Моменты обсуждаемого вечера сами собой всплывают в моём разуме. Нет, не та сцена с девушкой в маске, в окружении семи мужчин. Другая…
– Ну, да, действительно, – окидываю зал демонстративно задумчивым взором. – Ни одной дамы в ошейнике на поводке, – вздыхаю удручённо. – И итальянцев нет.
Англичанин мрачнеет в одно мгновение. Правда, ненадолго.
– Ты ведь понимаешь, что Маркус должен был так поступить?
Понимаю…
Сложного в этом ничего нет, в конце концов.
– Если бы те наши гости не убедились, что ты действительно под его контролем в отношении «Хозяин-Рабыня», то не позволили бы заменить передачу «AlsoppLine» на альтернативу с брачным договором, – продолжает блондин.
А вот теперь не понимаю…
Прежде, решаю, что он совсем о другом говорит.
Впрочем…
– Я сюда пришла не для того, чтобы обсуждать чужие финансовые махинации, – быстренько перевожу тему разговора, доставая из кармана своих брюк небольшую бархатную коробочку, протягивая ту собеседнику. – Не мог бы ты отдать это?
Небесно-голубой взор сосредотачивается на футляре, внутри которого покоится обручальное кольцо с синим сапфиром… в явном неодобрении.
– Мог бы, – охотно кивает Закери. – Но не буду, – тут же нагло улыбается в искреннем снисхождении. – Хочешь вернуть Маркусу его подарок – верни сама, – выдерживает демонстративную паузу, после которой добавляет с откровенной усмешкой: – Уверен, он оценит этот широкий благородный жест с твоей стороны.
Если бы у меня хватало духу сделать это самостоятельно, я бы не пришла сюда. И сделала бы это уже давно. Но… Не хватает.
