– Проваливайте! – простонала Эмилия, от боли на глазах выступили слёзы.
– Успокойтесь. И потерпите немного, скоро станет легче.
Максимилиан удерживал ногу девушки в крепком захвате, не давая вырваться, и потихоньку растирал ступню, поднимаясь вверх по ноге. Одно быстрое движение – и её чулок оказался стянут и отброшен в сторону, а пальцы мужчины коснулись оголенной кожи. Эмилия лишь всхлипывала, когда тянущая боль становилась невыносимее на мгновение, но затем отступала прочь под напором сильных пальцев. Ещё немного – и от судорожной агонии не осталось и следа.
– Вот и всё.
Эмилия осторожно пошевелила ступней, боли больше не было. Но Максимилиан продолжал держать ногу девушки у себя на колене, поглаживая пальчики.
– Прекратите, – попыталась выдернуть ногу из захвата рук мужчины Эмилия.
Сейчас её лицо полыхало от осознания того, что Максимилиан не просто помассировал ступню, заставив агонию отступить прочь, растворившись без следа, но и проворно стянул с неё чулок, закрепленный чуть выше колена. Да, тогда её рассудок находился под гнётом мучительных ощущений, а тело выгибалось дугой, не в силах превозмочь боль. И она согласилась бы на большее, лишь бы избавиться от стягивающих ногу судорог. Но сейчас её самообладание стремительно возвращалось к ней, заставляя лицо полыхать жаром от стыда и некой пикантности момента.
– И что же Вас так смущает, Эмилия?
Низкий голос мужчины звучал волнующе, затрагивая какие-то струнки, доселе дремавшие внутри. А сейчас ему удалось всего парой движений извлечь их из глубины, заставив звучать, наполняя тело странной тягучей мелодией. Звучать и дрожать под этими длинными, сильными пальцами, скользящими всё выше.
– Похоже, осмотр уже закончен, – голос её чуть дрожал, выдавая волнение. Лицо порозовело, и она чувствовала, что весь её облик предательским образом выдает то, насколько она взбудоражена.
– Нет, – усмехнулся Максимилиан, поднимая на неё взгляд необыкновенно светлых глаз, цвет которых было не различить сейчас: то серый стальной, то ли голубоватый, отдающий зеленью из-за окружающих их деревьев с буйной листвой, – я ещё не закончил.
Пальцы одной руки продолжали мягко разминать ступню, в то время как второй рукой он скользнул выше, поглаживая округлые икры ног, вырисовывая на коже концентрические круги, ширящиеся с каждой секундой – ещё мгновение – огладит колено и…
Пора прекращать это безумие, пронеслась в воспаленной голове мысль, заставив Эмилию отпрянуть назад, подтягивая колени к груди и одёргивая юбки. Подальше, прочь от этого странного мужчины, позволяющего себе слишком многое во всём: в резкой наплевательской манере речи, в возмутительном поведении в обществе и рядом с ней, в том числе. Ей вдруг показалось, что она находится на одном волоске, удерживающем её от гибельной пропасти, разверзнувшейся прямо сейчас в светлых омутах его глаз. Стоит только взглянуть пристальнее – и не хватит сил выплыть.
– Вы позволяете себе слишком многое, даже если и на самом деле владеете искусством врачевания, – она старалась не смотреть на его лицо, всё ещё находящееся близко. И он сам не отодвинулся ни на сколько – так и продолжал сидеть, собранный и сжатый, как пружина, готовая сорваться с удерживающих её крючков.
– Разве мои прикосновения были Вам неприятны? Судя по Вашему прекрасному, немного раскрасневшемуся личику и сбившемуся дыханию, как раз наоборот. Более того, Вы сумели отвлечься от мыслей о боли. И даже судорога больше не стягивает вашу ногу, заставляя Вас выгибаться дугой. Хотя я бы предпочёл ещё раз иметь удовольствие лицезреть, как Ваше тело вытягивается и изгибается, но совсем по другой причине.
От изумления наглой, ничем не прикрытой откровенностью, явственно звучавшей в его словах, её губы приоткрылись, готовясь выдать гневную, полную возмущений речь, но этому не было суждено сбыться. Он резко подался вперёд, обхватывая лицо крупными ладонями, беря его в плен, а губы, немногим ранее изогнутые в издевательской усмешке, накрыли её рот, мягко целуя.
От неожиданности она замерла, дивясь странной нежности и лёгкости этих прикосновений, неспешно исследующих её губы так, как никто ранее до него. Против воли её губы открылись и сомкнулись на его губах, приникнувших в ответ более жадно, начинающих целовать так, словно хотел подмять её под себя всю целиком, накрыть собой и исступлённо пить из неё.
Что-то отозвалось на эту внезапно всколыхнувшуюся страсть, заставляя её податься вперёд одним движением и тут же отступить, увлекая его за собой, в манящее сладкое марево, кружащее голову. Её губы охотно вбирали в себя уверенную ласку и отдавали обратно, помноженную надвое. В голове не было ни единой разумной мысли, а тело начало полниться восторгом, разгорающимся ещё и оттого, что Максимилиан уже не удерживал её лицо в своих ладонях, а накрыл ими хрупкие плечи, поглаживая пальцами тонкие ключицы и постепенно перебираясь ниже. И если бы не лай собак и громкие выкрики, послышавшиеся вдалеке, неизвестно, как далеко бы зашло это безумие.
Эмилия испуганно вырвалась из крепких объятий, оправляя спущенные с плеч рукава, и искоса сердито поглядывала на Максимилиана, злясь больше на себя, чем на него. Мужчины, что с них взять? Каждый из них падок на красоту мягкого овала лица и пухлых губ, словно созданных для жарких поцелуев. А вот как она смогла поддаться на его внезапную и настойчивую ласку?
Она пыталась придать своему лицу пристойной выражение, приличествующее особе её положения: выражение лица девицы, оказавшейся в беде и принявшей помочь. Потому она усердно натягивала на лицо страдальческую маску и холодность, успев отметить, насколько не понравилось это Максимилиану. Он зло усмехнулся и приподнялся с колен, отряхивая брюки от налипшей травы и земли.
– Подайте руку, Эмилия, я могу Вам подняться. И только.
– Благодарю, – холодно отозвалась она, отворачиваясь в сторону, – меня уже нашли и спасут из бедственного положения должным образом, не пытаясь воспользоваться ситуацией в личных целях.
Лицо мужчины полыхнуло негодованием, рука так и осталась висеть в воздухе пару секунд после, будто надеялся, что она примет его помощь. Ещё чего, с неожиданной злостью подумала она.
– Не стоит играть со мной, Эмилия, – холодно сказал Максимилиан, – не вы ли сами развязали мне руки нашей чудной беседой в сквере? А ваша жалоба о нежелании прозябать в браке с Томпсоном? Вы водите меня за нос. То маните пальчиком, то отталкиваете…
– Вам лучше уйти! Совсем скоро здесь появятся посторонние! – запаниковала Эмилия.
– Тем лучше для меня, – ухмыльнулся мужчина, – всего лишь нужно будет немного поправить парочку элементов вашего гардероба, чтобы создать нужное впечатление. Скажем, надорвать пару пуговиц на блузке и закинуть подальше ваши чулки… И ваша, и моя цель будет достигнута. Малой кровью.
– Вы этого не сделаете! – потрясенно выкрикнула Эмилия, испугавшись лихорадочного блеска глаз мужчины, – вы меня пугаете! Прекратите… Я… Я не знаю, как себя с вами вести…
