– И что же этому поспособствовало? – как можно спокойнее спросила Эмилия, втайне желая, чтобы все его планы пошли прахом.
– Уоррингтоны намереваются отправиться в скором времени на длительное лечение. У главы семейства испортилось здоровье. И врач рекомендовал ему лечение минеральными водами.
– Стало быть, Уоррингтоны…
Фамилия была ей смутно знакома. Так, будто она уже однажды слышала её или читала об этом семействе в газетах.
– Это тот самый злобный гений, приятель твоего отца?
– Да. Уильям Уоррингтон, – мстительно протянул Максимилиан.
– Что ты собираешься делать?
– Расправляться с ними по одиночке, только и всего. Начнём с его отпрыска, Ричарда, завсегдатая игорных заведений разного пошиба. Ты умеешь играть в карты?
– Я?
– Именно. Ты станешь временной Фортуной, благосклонно улыбающейся ему. А потом заведёшь его в гибельную пропасть.
– Ты переоцениваешь моё актерское мастерство, Максимилиан.
– Отнюдь. Тебе всего лишь надо будет улыбаться и время от времени стрелять глазками. Пару-тройку случайных столкновений в разных заведениях… Пусть он считает, что и ты падкая до азартных игр.
Эмилия прошлась по комнате. Несмотря на жарко натопленный камин, руки стыли так, словно не могли отогреться от зимнего холода.
– Но для начала мы позволим ему зацепиться за твой образ лишь краешком сознания.
Глава 30. Выход в свет
– Не испытываешь трепета перед первым выходом в свет после небольшого перерыва?
Максимилиан сидел в экипаже напротив Эмилии, сверкая глазами в темноте.
– Тебя на самом деле интересует ответ или это просто повод для обмена колкостями?
Эмилия поправила плотную вуаль шляпки, почти полностью скрывающей лицо. Пальцы рук поглаживали мягкую ткань перчаток, словно ища в ей успокоение.
– Это всего лишь пробный заход, – участливо сообщил мужчина, – погуляем в парке, потолчёмся среди толпы, не привлекая внимания, но разглядывая собравшихся. Должна же ты знать в лицо…
– Твоих врагов.
– Если бы на твою долю выпала часть того, что пришлось пережить мне, ты бы не относилась столь скептически.
– Забавно, Максимилиан. Если рассуждать здраво, ты для меня враг не меньший, чем они для тебя.
– Я не настолько гнусен. И я никогда не скрывал своих намерений.
– Ничем не прикрытая откровенность сумасшедшего.
– Сумасшедший? Мне кажется, или я стал на ступеньку выше, чем был до этого?
– Не обманывайся…
Эмилия перевела взгляд в окно, с нетерпением ожидая момента приезда. Было в этом ожидании что-то неправильное, чужеродное и лишенное логики. Но препарировать свои чувства, иногда сменявшиеся по десять раз на дню, она не стала. Она удивлялась, откуда ей доставало сил не сломаться под постоянным давлением и шокирующими обстоятельствами, щедро отсыпаемых для неё Максимилианом.
В холле театра было людно. Перед началом спектакля по холлу прохаживались семейные пары, франты и просто зеваки.
– Как тебе местная публика? Не жалеешь, что больше не принадлежишь к числу блистательных особ?
– Забавно, только и всего, – рассеянно проговорила Эмилия, разглядывая собравшихся.
– Рассказать тебе о некоторых из них?
– Зачем? Я не собираюсь сводить ни с кем из них близкого знакомства. А роли, что они играют, ясны и понятны даже с первого взгляда. Главное, чтобы среди них не затесался кто-либо, похожий на тебя.
– Довольно трёпа. Посмотри лучше налево – высокий мужчина в сером костюме и женщина в красном. Это семейная чета Уоррингтонов.
Эмилия посмотрела в указанном направлении. Высокий, пожилой мужчина всё ещё выглядел презентабельно. Подтянутая фигура притягивала взгляды, лицо было спокойно и полно осознания собственного достоинства. Женщина рядом с ним была моложе своего супруга. Красавицей её было сложно назвать, но притягивала взгляд статью и умением держать себя, умело обыгрывая достоинства и скрывая недостатки.
– Внешне – типичные представители своего класса. Не назовёшь форменными злодеями.
– Внешность бывает обманчива. Ты тоже умело изображала из себя нечто иное от того, кем являешься на самом деле.
– Как и ты, Максимилиан. Оставим эту бесполезную тему. Ты останешься при своём мнении, а я – при своём. Где же отпрыск чудесного семейства?
– Не спеши.
Максимилиан прогуливался с Эмилией под руку, кивком головы приветствуя знакомых.
– Интересно, какую роль сейчас играю я?
– Ты? – улыбнулся мужчина, – скорее всего, окружающие воспринимают тебя как мою содержанку.
– Мило. Ты так любишь лепить на меня грязь, даже не задумываясь, заслуживаю ли я её. И не стоит ничего отвечать на мои слова, сумасшедший…
По фигуре и лицу девушки, прикрытому вуалью, скользили заинтересованные взгляды мужчин. Максимилиан нигде подолгу не задерживался и повёл девушку внутрь зала.
– Ммм, так скоро? Ты не даёшь мне насладиться вниманием противоположного пола, Максимилиан. Как по-твоему я стану коварной соблазнительницей, если было так мало времени, отведённого для того, чтобы кто-то из них попался на крючок?
Мужчина не ответил и только крепче стиснул руку девушки, ускоряя шаг. Эмилия усмехнулась – о чём бы не разглагольствовал Максимилиан, ему неприятно, когда на неё просто откровенно пялятся мужчины. Интересно, насколько его хватит, если речь пойдёт о большем, как минимум о флирте..?
Они заняли соседние кресла в зале. В ожидании, пока начнётся представление, Эмилия будто бы невзначай положила руку на подлокотник кресла, коснувшись локтя Максимилиана.
– Извини, – беспечно извинилась она, отдёргивая руку, – не хотела тебе мешать.
– Можешь повернуть голову направо и созерцать объект, на который будут направлены ослепительные лучи твоего обаяния, – наклонился к уху девушки Максимилиан.
– Кудрявый брюнет?
– Именно.
Ричард Уоррингтон был молод. На первый взгляд – ровесник покойному Лаэрту. Лицо молодого человека было чрезмерно живым. Большой рот с губами, то и дело дёргавшимися в усмешке, выдавал увлекающуюся, порочную натуру. Щегольски одетый – в чрезмерно узких брюках, пиджаке с огромными лацканами и тростью, в которой не было нужды, он производил не самое благоприятное впечатление. Эмилия всегда с пренебрежением относилась к подобному кичу и самовлюблённости таких франтов. Но постаралась ничем не выдать своих истинных мыслей.
– Увидела, и что дальше?
– Не терпится приступить?
– Разумеется. Буду рада возможности перекинуться словами с кем-нибудь ещё, кроме тебя. Подумать только, я на протяжении стольких недель была лишена даже элементарной светской болтовни. Попыталась поговорить с твоей прислугой, но они либо молчат, либо ругаются, как придорожная рвань.
