– Ты удивлён? – иронично выгнув бровь, спросил Император.
– Удивлён. И ты даже представить себе не можешь, как будут изумлены все остальные члены Совета. Они уже не единожды высказывали своё недовольство тем, как обстоят дела с колонизацией планеты Альтернатива. Они едва не подняли бунт, когда ты объявил, что не станешь использовать Фаэлу, полностью пригодную для нашего проживания и населенную разумной жизнью, для переселения терраэнов.
– Нет, только не Фаэла. Это запасной вариант, на самый крайний случай.
– Фаэла подходит лучше, чем любая иная планета, плюс цивилизация находится на достаточно высоком уровне развития, который можно поднять при желании. Они легко обучаемы…
– Нет! – отрезал Император. – Открой доступ к нашим технологиям широкой массе и жди открытого масштабного восстания. Пока мы поддерживаем в некотором количестве фаэлинов иллюзию избранности, мы держим их под контролем.
– Советники так не считают…
– Советники просто глупцы, которые не прочь приткнуть свой член между ножек птичек, вот и всё.
– Кажется, у тебя самого неплохой гарем из отборных шлюх?
– Не передёргивай. Я не стану обосновываться на Фаэле. Пока я жив, этого не будет.
– Кажется, Советники только этого и ждут… Ведь еще предыдущий Император Реннар обещал им сытый и открытый мир, которым по их мнению, как раз и является Фаэла.
– Реннар не обещал ничего конкретного Совету. Он распылил перед ними в воздухе туманную формулировку. Он никогда не хотел делать Фаэлу вторым домом, считая, что новый мир нужно начинать строить с нуля. Но он был чертовски умён, чтобы не показывать своих истинных намерений всем остальным.
– Советники будут против, – повторил я в очередной раз.
– Им придётся согласиться со мной. Я поставлю их перед выбором: не тратя усилий на то, что уже мертво, продолжаем колонизировать планету Альтернатива, или избавляем Фаэлу от коренных жителей. Полностью.
Я стоял, шокированный словами Императора, произнесёнными им так легко, будто речь шла об уничтожении небольшого места обитания паразитов, а не об истреблении разумной расы, численность которой превышала несколько десятков миллионов живых особей. Честно признаться, меня не особо волновала судьба этой планетки и её обитателей, пусть живут, как им в голову взбредёт, пусть перебьют друг друга в бесконечных войнах или сожгут всё дотла, но сами, без вмешательства извне.
– Советники ни за что не одобрят ни один из предложенных тобой вариантов.
– Почему? – взвился Император, расплескивая спиртное из бокала. – Отправлять корабли на Терру и есть самое настоящее безумие. Производить пересортировку, нагружать необходимым, снаряжать в обратный путь колонну кораблей… И ради чего? Ради того, чтобы привезти с Терры кучку полуживых трупов, выживших из ума и едва напоминающих терраэнов? Ты видел последние данные с автоматического передатчика, фиксирующего изменения на Терре? Когда в последний раз мы получали осмысленный сигнал? Всё, что удаётся зафиксировать сейчас, это лишь бессмысленный набор букв и бесконечное шипение. Приборы вышли из строя. Терра мертва, как и её обитатели. Мы – единственные выжившие. И у нас просто нет права разбрасываться имеющимися в нашем распоряжении силами впустую.
Император перевёл дух, осушив бокал, и подтянул к себе бутыль со спиртным.
– А ты, Пёс, нисколько не облегчаешь мне задачу, опровергая все мои слова и предложения.
Император недобро взглянул на меня исподлобья.
– Я всего лишь повторяю неоднократно высказываемые мнения представителей Совета.
– И только? Мне отчего-то так не кажется… – Император выжидающе смотрел на меня, буравя взглядом.
– Иди на хрен, Ларс, – я специально назвал его по имени, зная, как его это бесит. – Твоя паранойя достигла невиданного размаха.
– Не называй меня так, Пёс, – зашипел негодующе Император.
– Кто кроме меня сможет тебя образумить? Оглянись вокруг, ты своими действиями настраиваешь всех против себя, зарождая неприязнь даже среди самых верных своих соратников.
– Подданных, – надменно перебил меня Император, постукивая пальцами по столу.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, среди подданных. Сути дела это не меняет. Если так пойдёт и дальше, мне придётся собственноручно перебить всех твоих врагов. И знаешь, кто останется с тобой после этого по одну сторону баррикад?
– Только ты и я вдвоём против целого мира? – иронично хохотнул Император, подливая себя спиртного в бокал, – в таком случае я поставлю всё, что у меня есть, на нас.
Император отсалютовал мне бокалом и залпом опрокинул в себя его содержимое. Его уверенность в себе и во мне одновременно и раздражала, и воодушевляла.
Глава 39. Палач
– Что насчёт моей маленькой просьбы? – воспользовавшись паузой в разговоре, зашедшем в тупик, спросил я.
– Не получится, – покачал головой Император. – Слишком много модификаций. Ещё одно изменение – и твой мозг не выдержит нагрузки. Ты и без того напичкан практически под завязку. Но есть одна лазейка… Заменить часть твоего мозга на бионическую ткань…
– Нет, – отрезал я мгновенно.
Становиться марионеткой, невластной над своим телом и разумом не хотелось. Да, я был цепным псом в ошейнике, послушным и преданным Императору, исполняя все его приказы, но во всём остальном я был свободен.
– Успокойся. Если бы мне хотелось получить в своё распоряжение еще одного безголового болванчика, ты бы уже был им.
Император нагло усмехнулся, глядя мне в глаза, ещё раз всем своим видом показывая, кто Хозяин положения.
– Что будешь делать? Твоё решение станет сюрпризом для многих, скорее всего неприятным.
– Ничего. Просто озвучу его, и пусть решают… Либо проваливают с моей посудины, либо послушно следуют за мной в новый мир.
Я покачал головой.
– Терра для многих из совета – как раковая опухоль у кого-то из близких родственников.
– Мало кто из ныне живущих бывал там, вороша подошвами своего скафандра пепел, всё ещё устилающий плотным ковром почву Терры. Она мертва, и им придется смириться с этим. Терра ушла в прошлое, она стала поучительной легендой. И мне непонятно, откуда в их головах берется тоска по чуждому и незнакомому!
Император невольно повысил голос, звенящий от злости, едва не срывающийся на крик. Я улыбнулся… Скольких трудов Императору стоило сохранять спокойный приличествующий вид перед Советниками. Но передо мной он мог не ломать комедию и быть тем, кем он являлся на самом деле – эгоистичным злобным сукиным сыном, равнодушным ко всему, что выходит за пределы его интересов.
Хотя в последнее время тот Ларс, которого я знал на протяжении нескольких десятков лет, всё чаще начал прятаться под маской, принимая холодный величественный вид, словно маска врастала в него, становясь частью его самого. Какая ирония!.. Сейчас в этой комнате находились два терраэна, связанных друг с другом с самого детства, носящих каждый свою маску. И единственная разница между нами была в том, что моя маска видна всем и каждому, а его – лишь немногим.
