– Долго шёл, Пёс! От твоих бойцов мало кто остался в живых…
– А где же твои бионики, Император?
Я краем глаза посматривал на план этажа, прикидывая, как можно быстро и безопасно свалить отсюда.
– Эти ублюдки все время копошились среди нас, как черви в гниющем мясе. Как им удалось проникнуть так далеко, не вызывая подозрений?
Кажется, Ларс спрашивал сам себя и отвечал себе же, кивая головой.
– Им просто удалось подкосить программу, Пёс, вот и всё. От биоников нет никакого толка сейчас. Часть из них отключена, а другая часть сейчас активно сражается на стороне противника…
– Я всегда тебе говорил, что подключать биоников к единой системе управления было плохой идеей. Но ты был так ослеплён возможностью тотального контроля и так самоуверен, что проморгал очевидное. Ладно, хватит трепаться, надо выбираться отсюда.
Я схватил Ларса за шиворот и побежал, отстреливаясь на ходу от бойцов Сопротивления. Времени подсчитывать убитых не было, я просто действовал на автомате, поражая видимые мною цели. Кажется, нескольким пулям всё же удалось задеть меня, да и Ларсу похоже досталось намного: на левом рукаве некогда белоснежной униформы расползалось кровавое пятно.
– Постой! – одёрнул я его. – Впереди группа. Угадай кто? Мать твою, любимые бионики, но уже не подчиняющиеся твоим приказам. Нам нужно действовать слаженно, чтобы у нас был шанс пробраться на следующий уровень. Пробьёмся, а оттуда рукой подать до капсулы.
Я дотянулся до блока управления и одним рывком выдернул его из стены.
– Сейчас я открою двери для отвлечения внимания и вызову огонь на себя, а ты в это время атакуешь их с противоположной стороны. Понятно?
Ларс кивнул, зажимая в руках небольшой автомат. Я дёрнул необходимый рычаг и выкатился навстречу группе биоников, вызывая огонь на себя, ожидая, что Ларс сейчас начнёт отстреливать их по одному… Но вместо этого увидел, как Ларс, сделав пару выстрелов, бежит со всех ног к дверям, едва открывшимся и сейчас плавно съезжающимся обратно.
Похоже, страх выел ему все мозги, заставив поступать опрометчиво, а может, он просто слишком сильно переживал за свою шкуру. Ларсу было плевать, что сейчас мне придётся расправляться в одиночку с небольшим отрядом биоников самого высокого порядка.
Императора всё же заметили и пустили в него короткую очередь, немного замедлившую его движение так, что он успел проскользнуть в самый последний момент в узкое пространство между створок. Но его раненая рука, висевшая безвольной плетью, оказалась пережатой толстыми дверьми.
Я активировал маскирующий режим, отдавая себе отчёт, что он вытянет из меня все последние силы, но иного выбора у меня не было. А после просто отключил свой мозг на время, позволяя телу выполнять свою работу, которую оно знало гораздо лучше меня самого.
Немногим позднее я оглядел лежащих поверженных биоников, чувствуя, что меня самого пошатывает от предельной усталости и местами из ран сочится кровь. Я побрёл к пульту управления, вновь открывая двери. Забавно, но всё это время рука Ларса так и оставалась зажатой между толстенных створок, а у него недоставало мужества, чтобы одним рывком дёрнуть её на себя, покончив с болью.
Едва створки дверей разъезжаются в стороны, Ларс падает ничком на пол, воя от сильной боли. На мгновение я заглядываю в его глаза, подёрнутые мутной пеленой агонии, с прозрачными слезинками в самых уголках и вижу в нём того мальчишку, младшего брата, который ревел до одури, когда впервые сломал руку, а я тащил его на себе до медицинского отсека.
Позже мне здорово влетело от Реннара за то, что не уследил за младшим и потащил его в свои убийственные игры. Я промолчал, что на самом деле идея о перелёте на крыше лёгкого планера, а не в кабине, принадлежала Ларсу, как и десятки, сотни других, что тогда, что сейчас.
Но это мгновенно проскользнувшее в голове воспоминание вытесняют другие, в которых маленький мальчик сменяется самодовольным и циничным мужчиной. Его левая рука висит, держась только на ошмётках кожи и сухожилиях, и я, недолго думая, отсекаю её лезвием ножа, отбрасывая далеко в угол. Ларс оглушительно воет от боли, сквозь стиснутые зубы, и, кажется, не способен даже различать предметы, расплывающиеся перед глазами. Да, братец, я знаю, каково это, плавать в кроваво-красном тумане без ориентиров и надежды выплыть.
– Эй, ты как? – хлопаю его по щеке, приводя в чувство.
– Осталось немного… – шепчет брат бескровными губами. – Последний ангар, и можно взлететь на капсуле. Главное успеть достигнуть резервного центра. Оттуда можно сделать всё, что угодно, и разом переломить им хребет…
Ларс садится на корточки, свесив голову вниз, и сплёвывает на пол красным. Наверняка, прикусил губу или внутреннюю сторону щеки от боли. Поднимает лицо, глядя на меня, и ухмыляется:
– Ты и я вдвоём против целого мира, да? На кого поставишь?
Взгляд Ларса немного проясняется он ищет глазами свою отрезанную конечность с тонким, едва заметным браслетом, способным управлять ошейником на мне. Нет, Ларс, ты не меняешься. Едва придя в себя, ты рыщешь вокруг в поисках заветной кнопочки, которая бы заставила меня плясать под твою дудку.
Ларс цепляется за меня оставшейся кистью и встаёт. Его тело сотрясает крупный озноб, а по вискам катятся крупные капли холодного пота. Он встал прямо, всё еще держась за меня, смотря мне прямо в глаза. В это же время как рука обхватывает рукоять пистолета и медленно поднимает его. Ларс отнимает руку и шарит ею в воздухе, привычно пытаясь нащупать браслет, натыкается на окровавленный обрубок и шипит от боли, отдёргивая пальцы, беспорядочно ныряя ими в карманы униформы в поисках чего-нибудь, что смогло бы задержать меня.
– Ты не сделаешь этого!
Мертвенно-бледное лицо Ларса скривилось от боли, пульсирующей на месте окровавленной культи чуть ниже локтя левой руки.
– Я подключил голосовое управление, позволяющее мне… активировать взрывчатку в твоём ошейнике. Стоит мне произнести пару слов и тебя просто разорвёт на части.
– Ты блефуешь, Ларс. Дэйррин заверил меня, что взрывное устройство настроено только на нажатие кнопочки, которая находится вон в том углу вместе с твоей оторванной рукой.
– Ты… не сделаешь этого…
Ларса ведёт от боли. Голубые глаза стали совсем прозрачными, почти бесцветными, а лицо исказила мучительная агония, которую он не в силах был стерпеть. Это было даже немного забавно. Он так любил истязать других, но на своей шкуре не мог выдержать и десяти минут сильной боли.
– Ты не сделаешь этого, брат…
– Кажется, я просил больше никогда не называть меня так.
Вместе с последними словом я нажал на курок пистолета, который немедленно выдал лазерную струю, аккуратно продырявившую голову Ларса. Лазер выжег его мозги, в этом не было никаких сомнений. Но мне казалось почти невозможным, что я мог сделать это, что задуманное удалось, потому держал палец на спусковом крючке, нагнувшись над телом Ларса, пока не кончился заряд в пистолете. Он был мёртв, без всяких сомнений. Я включил голосовой передатчик, отправив сигнал Дэйррину, окопавшемуся в одном из своих убежищ.
