Книга Пленённая , страница 34. Автор книги Эрика Адамс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пленённая »

Cтраница 34

– Спасибо, Касым. Что им нужно?

Мальчишка пожимает плечами.

– Пусть запустят их.

В кибитку входит три тоненькие узкоглазые девицы, а страж вслед за ними заносит массивный сундук. Из их кратких объяснений становится ясно, что эмир желает видеть на пиру свою рабыню красиво одетой и украшенной. А этих послали затем, чтобы они привели меня в соответствующий вид. Сопротивляться нет никакого смысла. Касым пятится на выход.

– Останься, но отвернись. Расскажи, что происходит в лагере эмира, много ли пленников…

Я позволяю рабыням молча исполнять своё дело – они омывают моё тело и волосы. Тонкие, но сильные пальцы умело разминают затёкшие мышцы, принося облегчение. А я сама, прикрыв глаза, слушаю доклад мальчишки, делая собственные выводы. Похоже, с выбором «подарка» я не ошиблась: мальчишка смышлён и явно старается услужить, хоть и не подаёт виду. Он такой же чужак, как и я, но ему тем горше, что он чужой среди своих.

По его словам, золота, дорогих украшений и посуды – немерено. Лошади едва сдвигают с места обозы, гружёные награбленным. Теперь даже самый последний бедняк будет иметь в запасе золотишко. Будь золота немного меньше, народ улусов непременно бы взбунтовался – пленных оказалось катастрофически мало. Почти всех мужчин перебили «бессмертные» и сами миркхи́йцы, а женщин и детей, оставшихся в городе, не хватило, чтобы разделить на всех, как было обещано. Уже сейчас улусы начали грызться между собой за несколько тысяч рабынь с детьми.

Хорошая новость, кивнула я самой себе. Надеюсь, что среди пленённых жителей Веркса́ла не найдётся того, кому были бы известны тайные тропы, которыми увели мирное население. Рано или поздно, но в город вернутся жители и вновь наводнят его улицы топотом тысячей сандалий, заполнят воздух своим говором и зычными голосами торговцев… Может, это произойдёт не на моём веку и мне не суждено будет это увидеть, но мы сделали всё, что могли при обороне Веркса́ла.

Рабыни искусно заплетают волосы – вернее, то, что от них осталось, мелкими косичками по всей голове, натирают кожу чем-то пахучим и рисуют золотой краской на коже узоры.

– Разве у миркхийцев так приятно? – спрашиваю я.

Среди Веркса́льской знати было распространено подобное, но я не видела ни одного кочевника, на теле которого были бы начертаны знаки даже простыми чернилами. Рабыни отрицательно качают головой, а одна из них тихо произносит:

– Так велел эмир.

Кисти с краской легко и щекотно касаются лица, раскрашивая и его. Одежда, что принесли они, больше напоминает невесомую паутину, белую с золотом. Рабыни достают из сундука украшения, одно другого великолепнее – всё награблено и добыто кровью из нашего города. Я решительно отметаю в сторону их попытки навесить на меня ещё и кучу украшений. И даже робкие увещевания, что эмир будет недоволен, не могут поколебать моего решения. Они прячут ворованное добро обратно в сундук и оплетают мои ноги лентами сандалий, завершая на этом сборы.

– За вами придут в назначенный час, – молвит одна из рабынь напоследок.

В проёме откинутого полога успеваю заметить, что уже опускаются сумерки. Сердце охватывает тревога и чувство обречённости тяжко ложится на плечи. Касым осматривает меня, приоткрыв рот от изумления:

– Теперь ты точно Алтана, госпожа… Все жёны эмира сдохнут от зависти, отравившись собственной злобой.

Лучше бы сдохли все миркхийцы разом, думаю я, когда на пороге кибитки появляется разодетый в шелка эмир с золотой цепью в руках.

Глава 25. Артемия

Эмир оглядывает меня с головы до ног, прищёлкивая языком. В глубине тёмных зрачков разгорается пламя похоти.

– Вот теперь ты похожа на бывшую правительницу. Днём некоторая часть моего народа решила, что я провёл между кибиток улусов грязную бродяжку, но не правительницу… Поднимайся, – велит эмир, но видя, что я не двигаюсь с места, сам быстрым шагом направляется ко мне, закрепляя цепь на моём ошейнике. Дёргает вверх, вынуждая встать.

– Не испытывай моё терпение. У меня в руках твои люди. Например, два близнеца, неотличимых друг от друга… Мои люди уже начали свежевать их туши, сдирая кожу. Они начали с пальцев ног. Но если хочешь, чтобы я даровал им лёгкую смерть, смирно встанешь и пойдёшь покорно, как овца на привязи.

Хитрый ублюдок сразу понял, как можно надавить, заставив меня выполнять то, что ему надо. Или я выдала саму себя, бросив пару предложений Отхону о разнице между плохим и хорошим хозяином?.. А́грий и А́зий оставались со мной до последнего и не раз спасали мне жизнь. Неужели я не смогу затолкать свою гордость поглубже для того, чтобы оплатить им добром хотя бы так? Я поднимаюсь и иду вслед за эмиром. Касым, поколебавшись всего мгновение, семенит следом.

– Разве тебе было приказано?.. – начинает эмир, обратившись к мальчишке, и осекается. Скуластое лицо озаряется широкой улыбкой, – впрочем, ступай.

Эмир ведёт меня между стройных рядов кибиток на привязи, словно диковинное животное. Снаружи уже опустились густые сумерки, освещаемые светом множества костров. Повсюду скуластые, темнокожие лица с раскосыми глазами. Похожие друг на друга как две капли воды, различить их можно только по телосложению и одежде.

Воздух пропитан дымом и запахом жарящейся баранины, отовсюду слышатся взрывы хохота и треньканье трёхструнок. К взглядам, жадным и полным любопытства, я уже привыкла. Зависть, презрение, ненависть, похоть… Тысячи оттенков самых разнообразных чувств читаются мной так явно, как если бы они были написаны на листе бумаги.

Эмир останавливается на просторной вытоптанной земляной площадке. С одной стороны установлены низкие круглые столы, за которыми, скрестив ноги, сидят его приближенные. С другой стороны стол самого эмира с наваленной горой подушек подле него. Мой взгляд устремляется вдаль – над жарким костром установлен огромный котёл. Над ним на верёвке, перекинутой через перекладину, подвешены за руки трое. Я без труда узнаю в них Приама и своих охранников, непроизвольно дёргаюсь в том направлении, но меня удерживает цепь, крепко зажатая в кулаке эмира.

– Чудное представление, не так ли? – эмир располагается на подушках. И тотчас же к нему подходит слуга, низко кланяясь и расставляя на столе миркхийские яства – много мяса, баранина и конина, тонкие хлебные лепёшки, выпекаемые на раскалённых камнях, сушёные ягоды и пузатый кувшин вина.

– В котле – кипящее масло, – отрывая зубами мясо от кости, доверительно сообщает эмир и машет кому-то рукой.

По его мановению верёвка с Приамом опускается, и ноги старика окунаются в бурлящее масло. До нас доносится сдавленный стон боли. Тело старика конвульсивно дёрнулось, рот раскрылся в немом крике.

– Ты не уважаешь ни достойного соперника, ни его старости! – обратилась я к эмиру, – ты испытываешь удовольствие, глядя на его мучения?

– Да, – коротко ответил эмир, с улыбкой смотря на лицо старика, искажённого мукой, – хочешь избавить его от страданий? Обслужи моих братьев по крови, предводителей шести улусов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация