– Знаешь, что сгорело в пламени? План лабиринта. В котором спрятали пацанёнка. Единственный план. Кроме того, что в моей голове, разумеется. Но тебе его оттуда не достать, какие бы пытки ты ни применил ко мне.
– Я уже выбирался из твоего лабиринта во время обучения, Армат. И, если потребуется, выберусь оттуда ещё раз.
– О… Я слегка усовершенствовал его. Добавил парочку трюков. Смещающийся центр. Стоит только изъять нечто, положенное туда, как стены начнут сжиматься. Вода, стекающая по желобкам. Буль-буль… Прощай, детёныш.
Армат растёр ладонями горячий пепел и мазнул ладонями по лицу. Без единственного источника света в помещении стало темно. Раздавались только звуки осторожных шагов, сопровождающиеся лёгким скрежетанием металла о камень. Инсар застыл, прислушиваясь, и двинулся вслед осторожным шагам. Сейчас Армат шагнёт немного левее и осторожно нагнётся за острым лезвием, спрятанным в подошве. Едва слышный шорох подтвердил его предположения. Он двинулся на опережение, но Армат успел выскользнуть в самый последний момент, ударив в колено носком сапога, окованным металлом.
Мгновенная боль обожгла место удара и нога непроизвольно подогнулась, но Инсар успел схватить Армата и дёрнуть на себя. Вдвоём они, сцепившись, покатились по холодному полу. Тщедушный и, казалось бы, хилый Армат был изворотливым, словно угорь. Он то и дело ускользал из захвата сильных рук и бил всегда исподтишка, выискивая слабые точки, бреши в обороне. Он намеревался на долгий поединок, изматывающий противника. Армат хотел потянуть время, чтобы не дать Инсару успеть. Пусть план провалился, но потерпеть поражение и лишить победителя заслуженного приза – тоже немалое удовольствие.
Армат в очередной раз извернулся из цепких рук Инсара, оставив в его кулаке лишь сапог. Эти игры уже надоели Инсару. Он находился не на арене, чтобы продемонстрировать ловкость и поразить зрителей изящными движениями. В два прыжка он настиг Армата, подминая его под себя, и обрушил на голову удары его же сапога. Острый, окованный металлом нос сапога, с первого же удара раскроил череп. Армат мотнул головой вправо, намереваясь уйти от следующего удара, и тем самым доверчиво подставил висок. Металл мягко вонзился в плоть. Тело Армата забилось в конвульсиях и обмякло. Инсар стремительно поднялся и поспешил на выход.
Если Артемия бы послушала его… Но что-то внутри настойчиво звенело: не послушает, сделает по-своему как всегда. Как именно? Скорее всего, сунет свой любопытный нос дальше и ступит в лабиринт. Инсар ускорился и наткнулся на пошатывающегося приятеля.
– Спешишь как на пожар, – прохрипел Ризван, морщась, – эти твари раскроили мне, кажется, полголовы. И ты ошибся. Их было не четверо, а пятеро. Пятеро изворотливых, бледнокожих тварей. И кажется, сделать всё тихо не получилось… Наверняка о шумихе станет известно предводителю клана.
– Переживёшь. Твоя голова крепче камня.
Инсар заглянул туда, где он оставил Артемию и, естественно, не обнаружил её на том же самом месте. Только паучиха лежала скрученная и едва дышала, глядя на крыс.
– Останься здесь и сторожи паучиху.
– Твоя заноза опять сделала всё по-своему? Ей не мешало бы задать хорошую трёпку.
– Заткнись. Обойдусь без твоих советов.
– Без моих советов ты бы сгнил заживо! – крикнул ему вслед Ризван.
Инсар отмахнулся. Не время для дружеской болтовни. Сейчас нужно было во что бы то ни стало вытащить Артемию и Раида.
Сына.
Боги… У него есть сын, а он узнал об этом совсем недавно. Узнал бы гораздо раньше, если бы не сжигал лучами своей ненависти Артемию. Он позволил себе усомниться в той, что ни разу не давала для этого повода. Слишком легко и быстро поверил в лживые наговоры и возвёл их в абсолют, не желая раскрывать глаза на правду. А всё из-за глупых сомнений, что она может искренне, от всего сердца полюбить его.
Болван. Как он мог клясться в чём-либо ей, когда даже в своём сердце не осмеливался поверить в её любовь и ждал подвоха?.. Интриги, заговоры, закулисные ставки не могут стать оправданием. Его и не нужно искать. Вина перед Артемией столь велика, что даже десяти прожитых жизней, полностью посвящённых ей, не хватит, чтобы исправить хотя бы треть из совершённого им.
В голове развернулся план лабиринта и ноги сами несли его по тесному пространству. Перед глазами красным полыхали строки. В каждой из них записаны все, до единого, обидные слова, сказанные ей, и его действия, направленные против неё. Стыд обжигал нутро. Стыд и презрение к самому себе, зашедшему так далеко в недостойном занятии.
Месть. Старые давние счета, которые он так стремился закрыть. Они оказались насквозь проникнутыми фальшью. А для того чтобы узнать правду, нужно было сделать всего лишь один крошечный шаг и взглянуть пристальнее в синеву глаз любимой. И научиться, наконец, не отмалчиваться, а говорить, говорить, говорить…
Прав был Ризван. Иногда может стать чересчур поздно для раскаяния. И несмотря на то что совсем недавно она кинулась ему навстречу, он не чувствовал себя достойным такого широкого жеста с её стороны. Когда-то он взирал на неё снизу вверх, ставя во главе связывающие отношения «хозяйка-раб». Но сейчас он был на десятки тысяч ступеней ниже. И не титулы были тому причиной, а собственное скотское отношение, заслуживающее лишь того, чтобы она оттолкнула его крошечной ступнёй и пошла дальше не обернувшись.
Журчание воды в желобках усиливалось. Инсар торопился так, что пару раз едва не пропустил нужный поворот, но вовремя останавливал самого себя, призывая рассудок оставаться холодным. Это было очень сложно: уместить в голове столь многое, поняв бессмысленность прожитых лет, и не заплутать в каверзных многочисленных ответвлениях лабиринта.
Осталось ещё немного – и он найдёт её. Потому что не имеет никакого права оплошать ещё хотя бы раз. Ноги были в воде уже по колено. Раздавался скрежет. Армат не соврал. Сукин сын всё же усовершенствовал лабиринт: одно из препятствий, которые должны были преодолевать все, проходившие обучение. Существовал не один десяток выходов из него и тысячи тупиковых ответвлений, сотни ловушек в виде чёрных колодцев. Холодные, склизкие стены. И темнота.
Ещё немного. Стоп. Шаги, хлюпающие по воде, раздаются где-то в другой стороне. Всплеск и приглушённые рыдания. Инсар остановился и прислушался. Выругавшись, бросился в том направлении. Через несколько поворотов едва не налетел на неё, прислонившуюся спиной к холодной стене.
– Артемия!
Холодные пальцы левой руки мёртвой хваткой вцепились за его запястье.
– Инсар! Ты нашёл нас… Вода прибывала… Мне нужно было пойти туда. А крыса сбежала…
Он отмахнулся: не время для оправданий и лишних разговоров. Нужно было разворачиваться и идти на выход, не тратя ни единого мгновения. Особенно сейчас, когда стены медленно, но неумолимо надвигались на них.
– Он не просыпается, слышишь, Инсар? Он же спит?.. Спит, да?
Дыхание Риада было замедленным, грудь едва ощутимо вздымалась и опускалась. Жив – это главное. И только потом уже всё остальное. Инсар прижал к груди сына, а второй рукой обхватил за талию плечи Артемию, прижимая к себе.
