– А если…
– Никаких если, Аманда… Он не успел нас разглядеть. Конечно, Михаил может предъявить мне обвинение, ведь ружей, подобных моему, не так уж много в Вольфахе. Но пусть попробует, докажет, что это был я! В особенности когда у меня есть свидетель, что я был в совершенно другом месте…
– Да? И кто же это?
– Аманда! Ты, конечно же. В случае чего, скажу, что развлекался с тобой на дальних сеновалах. А ты подтвердишь!..
– Ещё чего!
– Куда ты денешься, дорогая!.. Убийц бабули смогу отыскать из всех местных только я один. К тому же ты не захочешь быть осуждённой за кражу.
– Я уже жалею, что связалась с тобой, Рикардо.
– Это только начало, красотка…
Весёленькое начало и чрезвычайно волнительное к тому же. Хотя бы потому что чувствовала спиной крепость тела Рикардо и вдыхала аромат его тела: терпкий, мускусный. Пьянящий настолько, что хотелось развернуться и уткнуться носом в его шею, вдыхая полной грудью. Кажется, ещё ни один мужчина не волновал меня настолько сильно. Рядом с Риком всё неслось под откос, а я болтала дикую околёсицу. И изнутри рвалось наружу безудержное веселье напополам с восторгом. Разумеется, во всём этом были и другие ноты и цвета: глухое раздражение и возмущение, но остальное с лихвой перекрывало негативные вкрапления.
– Значит, бабулю твою обнаружил молочник. К нему сейчас и направимся.
– А как же следы?
– Нет смысла разъезжать по округе, зря тратя время, Ами.
– Не стоит называть меня так.
– Почему? Мне нравится, Ами… – нарочно медленно протянул Рик, смакуя каждую букву. И повторил ласковое прозвище, касаясь губами волос. Горячее дыхание коснулась раковины уха. В груди скрутилось в тугой узел предвкушение, и пульс участился.
– Мне не нравится, – соврала я, но тут же решила исправиться, – это прозвище для близких друзей. А ты к ним не относишься.
– Возможно, ты права. Но я и не хочу быть твоим… другом.
Проклятье. Нарочно сделал паузу между «твоим» и «другом», а моё воображение уже успело нарисовать недвусмысленные картины. А всё из-за близости его тела и низкого приятного голоса, ставшего чуть более хриплым, когда произносил последние слова.
– Как хорошо, что наши желания совпадают!
– Да неужели? – ухмыльнулся Рик и теснее прижал меня к себе, вжимая ягодицы в свои бёдра, давая почувствовать, насколько сильно напряжён его член. Одна рука Рика опустилась мне на бедро и пальцы начали перебирать ткань платья, подтягивая его наверх.
– Прекрати! – забилась я в его руках.
– В чём дело? Маленькая проказница испугалась Охотника? Успокойся, Аманда, я всего лишь хочу подобрать подол твоего платья, чтобы оно не испачкалось в грязи.
Чёрт. А ведь он прав. Лошадь резво бежала по улице. Впереди был особенно грязный участок, и грязь из-под копыт разлеталась во все стороны. Рик раскатисто рассмеялся и ослабил хватку.
– Прекрати ржать, как лошадь! – огрызнулась я. Рик хотел что-то мне возразить, но мы уже подъехали к дому молочника Юхана.
– Утро доброе, Юхан! – приветливо улыбнулась я.
Юхан как раз тащил бидон с молоком к телеге, намереваясь отправляться на рынок.
– Доброе, – прокряхтел Юхан.
– Юхан, я хотела бы поговорить с тобой о своей покойной бабуле.
Юхан отёр пот со лба, обернулся:
– Что что?
– Ведь ты же обнаружил мою бабушку… первым?
Лицо Юхана странным образом позеленело. Он мрачно кивнул.
– А заметил ли ты что-нибудь необычное в то утро?
– Всё как всегда: два жбана молока, одна кринка сметаны. Треть круга сыра. Масло твоя бабка не брала, взбивала сама… Бабка твоя всегда пустую тару на подоконнике оставляла и деньги в ней же. Просила ставить и уходить. А в то утро я ничего не увидел, подумал, может, забыла или занята чем-то… Но тихо было так, ничего не слышно. Странно, подумал я, бабка всегда себе под нос бормотала. Подумал, может, уже и копыта откинула старая, да зашёл… А там этот ужас! Ну вот и всё.
– Спасибо, Юхан. Частенько ты к ней наведывался?
– Раз в два дня…
Мне стало немного грустно и захотелось хоть с кем-то поговорить о родном человеке, которого я не видела давным-давно. Я слезла с лошади и, опершись о телегу, болтала с Юханом, вспоминая смешные случаи, на время забыв об Охотнике.
Внезапно послышался сухой щелчок взводимого затвора. Оглушительно прогремел выстрел.
Глава 17. Аманда
Юхан взвился на месте: комья земли полетели во все стороны прямо у его ног. Бах! Ещё один выстрел! Рикардо сидел на лошади и перезаряжал ружьё с таким видом, будто ничего не произошло. Щёлк. И ствол ружья уже направлен прямо в живот Юхана.
– Рикардо! – возмутилась я.
– Ты слишком много болтаешь, молочник, – процедил сквозь зубы Охотник, – ты часто бывал у бабки, кто общался с ней за последнее время?
– Никто…
– Неправильный ответ.
Бах! Ещё один выстрел. И комья земли взлетают вверх уже у самой ступни Юхана.
– Хорошо-хорошо… – зачастил Юхан, – бабка трындела, что нужно заменить половицы в доме, хотела вызвать плотника. И, кажется, к ней наведывался преподобный Марк.
– Кажется? – прищурился Рик, подняв ружьё до уровня груди Юхана.
– Наведывался. Бабка уже совсем старая была, боялась, что умрёт с грехами на душе… З-з-за несколько дней до с-с-смерти он был у неё.
– Значит, ты последний видел бабку, да?
– А-а-а-а-а… Видел! Но я её не убивал! Я не переношу вида крови… Я от увиденного до сих пор плохо сплю ночами и принимаю опий, чтобы уснуть.
– Ладно, – согласился Рикардо, – верю. Но, кажется, что ты куда-то собирался, не так ли? Проваливай поживее!
Юхан торопливо обежал телегу и вскочил на козлы, стегнув, что есть мочи кобылку. Она рванула с места и телега, гремя бидонами с молоком, понеслась по улице.
– Живо залезай на лошадь!
– Что ты себе позволяешь?! Ты не можешь вот так просто стрелять по людям!
– Уже выстрелил, – невозмутимо произнёс Рик, – и выстрелю ещё раз, если ты не соизволишь затащить свою задницу на эту сраную лошадь!
Лошадь возмущённо фыркнула, явно обидевшись на обидное прозвище. Я не двинулась с места, топнув ногой. Рик не может мне приказывать! Он не имеет никакого права обращаться со мной вот так…
Внезапно Рик соскочил и дёрнул меня, прижимая спиной к боку лошади.
– Хочешь что-то сказать мне, маленькая вертихвостка?
В тёмно-серых глазах плескалась ярость.
