Мои последние слова тонут в гуле голосов, а на лицах некоторых собравшихся Советников даже проскальзывают кривые усмешки. Среди Советников сидит кто-то из Видящих, который тихо и спокойно говорит:
– Мы не вмешиваемся в дела Высших. Если так произошло, значит, так тому и быть.
– Разве не рука Богов отмечает избранных Невест? – возражаю я, – по какому праву кто-то начинает оспаривать этот выбор, выторговывая выгоду для себя?
На миг в зале повисает тишина, прерываемая лишь шумом дыхания и скрипом деревянных стульев о пол.
– Он может отказаться от Невест, если Ему так угодно. И мы не вправе навязывать Ему свою волю.
Голос Видящего спокоен, он якобы произносит тайное откровение, данное ему свыше, но мне кажется, что за его позицией стоит обыкновенный страх. Они слишком долго закрывали глаза, не желая видеть ничего, а когда он явил свою мощь и силу, предпочли втянуть головы в плечи поглубже, подводя под его действия новые оправдания. Мне не о чем говорить с храмовниками и я обращаю свой взор на Вэ’рка:
– Я хочу пойти вслед за ним, и мне нужна помощь.
– Мы не воюем против Него. Мы лишь отдаём то, что ему предназначено свыше, не больше того, – глухо вторит жрецу Вэ’рк, глядя на меня в упор, но словно не замечая меня.
– Я не прошу тебя идти войной на него. Я прошу лишь выделить мне несколько верных тебе людей в сопровождение.
– Ты не знаешь, куда идти.
– Я найду. Я пожертвую чем угодно, но заберу у него своего сына.
Вэ’рк молчит и с сожалением смотрит на меня, отрицательно качая головой:
– Не могу. Только не сейчас. Сейчас ещё слишком рано… Мы недостаточно крепки, чтобы выстоять против Его гнева.
Я смотрю на него, могучего и широкоплечего, сидящего на возвышении, ещё больше раздавшегося вширь в груди и в плечах от сытой и благой жизни, но оставшегося всё тем же Вэ’рком, что и некоторое время назад – ворующего желанное лишь исподтишка, но не могущего взять его открыто, заявляя о своих правах.
– Ты – торгаш и хороший делец, но не воин, Вэ’рк. Твои красивые и напыщенные слова воплощаются только там, где не нужно рисковать или жертвовать многим тебе самому. В остальном же они так и остаются пустым звуком.
Разочарование выплёскивается из меня стремительной волной, разрушающей преграды благоразумия, и я произношу торопливо, захлёбываясь горечью своих слов:
– В прошлый раз, подкараулив меня на безлюдной тропе, ты спрашивал, что же сделать для тебя? Вот тебе мой ответ – помоги мне. Помоги, памятуя о жарких обещаниях и своих голодных касаниях!.. Помоги мне сам или дай людей, годных для этого!..
В зале поднимается шум возмущённых голосов и раздаются выкрики:
– Невесты предназначены Ему…
– Ложь!
– Она сошла с ума…
– Видящие промолчали, значит, слова её лживы, – подаёт голос жена Вэ’рка.
– Она не в себе, – раздаётся глухой голос Вэ’рка, – от горя, временно помутившего её разум. К Невесте нужно относиться так, как велит судьба избранных. Они неприкосновенны.
– Но ты! – раздаётся мой отчаянный крик, – сколько раз ты твердил мне о своей любви и своём желании, что не угасает, а разгорается на расстоянии?
Гвалт голосов заглушает мой крик, а я бросаюсь к Видящему, хватаясь за его руку:
– Вы же видите всё насквозь! Вы знаете, что я говорю правду!
Он не отцепляет моей руки, но взирает на меня своими слепыми глазницами, в которых за мутной поволокой виднеется лишь пустота.
– Невеста была неприкосновенна, – медленно произносит жрец, – а Он взял лишь то, что принадлежало ему по праву крови.
– Ложь!.. Наговор!..
Вокруг меня закручивается вихрь голосов, а с обеих сторон под локоть подхватывают крепкие руки и уводят прочь.
– Её необходимо судить! – слышу я напоследок.
Глава 22
Участь провинившихся бывает разной. На этот раз со мной решают разобраться как с обыкновенным преступником, посягнувшем на общественные устои. Меня спускают в глубокую земляную яму и приставляют охрану. А сами запираются за крепкими стенами, начиная без конца обсуждать, как поступить со мной. Обсуждение затягивается надолго – уже опустилась ночь, а обо мне словно забывают, оставляя томиться в ожидании неизвестности. Холод от влажной земли пробирает до костей. Я так замёрзла, что не могу расслабиться ни на миг, но усталость берёт своё и на какое-то время меня утягивает в краткий, беспокойный сон. Внезапно я чувствую кожей, как некто кидает в меня мелкие камешки, и мгновенно просыпаюсь.
– Тш-ш-ш… – произносит чей-то сдавленный голос.
Я поднимаюсь во весь рост в яме и вглядываюсь в ночную тьму, не в силах разобрать даже очертаний силуэта, но радостная догадка обжигает меня изнутри и я улыбаюсь. А следом я вижу небольшой огонёк, выхватывающий из тьмы фигуру, и улыбка застывает оскалом на моих губах.
– Что такое, Аврелия? Ожидала увидеть кого-то другого вместо меня? – язвительно спрашивает Визалия.
Я молчу и просто смотрю на неё лицо, немного подсвеченное слабым огоньком фитилька, плавающего в масляной плошке. В яму падает конец толстой верёвки, стукнувшийся о землю рядом с моими ногами.
– Думаешь, он придёт вытащить тебя? Ты так глупа, Аврелия! Твой Вэ’рк спокойно спит рядом со своей округлившейся женой, пристроив своё хозяйство между её пухлых ножек. Он трус и пальцем не пошевелит, чтобы сделать хоть что-то ради твоего спасения. И не стоит так смотреть на меня. Я всё это время знала и видела, как вы переглядываетесь тайком, словно воришки, крадя желаемое хотя бы взглядом. А то, как Вэ’рк ходит вокруг тебя кругами?.. И не только я заметила. Как-то одна девица проронила вскользь, что видела Вэ’рка и отвергнутую Невесту в непозволительной близости. Твоё счастье, что мы так похожи друг на друга и издали одну можно принять за другую. Мне пришлось распустить слушок, что предводитель уделяет внимание мне. Интересно только, дошли ли эти слухи до тебя? Судя по твоему лицу, вижу, что нет…
Она сердито откидывает волосы, упавшие на лицо, и поторапливает меня:
– Хочешь остаться здесь, надеясь на чудо, или доверишься мне?
Мне ничего не остаётся, кроме как, схватиться за верёвку и, упираясь в стены ямы ногами, взобраться наверх.
– Тебе надо уходить, Аврелия. Боги были милостивы к тебе, но на этот раз ты повела себя неразумно, оскорбляя предводителя и пятная его семейные узы. Тебя не станут судить так, как прежде. И даже Видящие отвернулись, поскольку в том нет нужды. А Он уже забрал свою дань…
– Зачем тебе это, Визалия?
– У тебя не осталось ни одного соратника, Аврелия. Даже старая Вевея, всегда вступавшаяся за тебя, испустила дух. Тебе больше не на кого надеяться. Потому уходи. Уходи прямо сейчас и как можно дальше. Тебе нужно только постараться покинуть пределы владений Вэ’рка, а дальше они не сунутся…
