– Я не голоден.
Он игнорирует мой вопрос, а я страшусь его грозного вида и, видя, с каким нетерпением он прохаживается рядом со мной, торопливо ем, запивая нехитрую снедь тёплой водой из бутылки.
– Надо раздобыть лошадей и оружие, – молвит он, указывая рукой в вдаль, – там кончается лес и должны быть поселения.
Я согласно киваю и встаю с камня, первой делая шаг в указанном направлении, а в спину мне доносится всего одно короткое слово, сказанное им:
– Ро’ан.
Глава 27
– Я не люблю, когда вмешиваются в естественный ход созданного мной.
Ярко-алые всполохи на тёмном покрывале небосвода закрутились тугой спиралью, принимая мужской облик.
– Я не вмешивалась. Я всего лишь дала этому миру шанс.
Рядом возникло мягкое, золотистое свечение, но лишь мягко скользнуло к мужской фигуре, замирая светящимся шаром у его стоп.
– Не вмешивалась? Ты много лет пребывала в теле старой знахарки, прятала родившееся дитя от жадного тёмного взора… А сейчас и вовсе помогла этой смертной почти в открытую, заставив истлевший скелет ходить и даже молвить… Молчи! Ты прямо указала ей путь к обращённому в камень. И это называется невмешательство?
– Я всего лишь подтолкнула её в нужном направлении. Я не могу заставить её думать и поступать так, как того хотелось бы мне. Как и не могла заставить обращённого внять мольбам её или отвергнуть их. Этот выбор сделали они сами.
– С твоей помощью.
– Она столь мала, что её можно не принимать в расчёт.
– Пусть всё идёт своим чередом!
– Оно и без того идёт своим чередом, с того самого момента, как ты отвернул свой взор. И вместо того, чтобы помочь им, принялся за сотворение нового мира.
– Лучшего, чем прежний.
– Этот мир тоже неплох.
– Он катится вниз словно камень, запущенный с крутого склона. Не моими усилиями, а намерениями этих смертных…
– Не нужно было создавать их такими… Одержимыми жадностью и пороками, страстями и гордыней… Не нужно было делать их похожими на себя.
– Я дал им право выбирать. И они выбрали свой путь. Так пусть же следуют ему.
– Они следуют… Но не стоит забывать, что страдают невинные и обращают свой взор в небеса, и молят о помощи.
– Они заслужили то, что грядёт, сворачиваясь тугим кольцом вокруг их жадных глоток.
– А ты не боишься того, что он выжрет этот мир изнутри, оставив от него лишь одну пустую оболочку? Сомнёт её, словно яичную скорлупу, и вырвется вовне?
– Этому не бывать…
Тихий смех.
– Этому не бывать так же, как и тому, что он извратил своё изначальное предназначение?
Тишина…
– Хорошо. Будь по-твоему. Но я сам вмешаюсь, когда сочту это необходимым.
Глава 28
Я иду следом за Ро’аном, стараясь поспевать за его широким, быстрым шагом. Он ступает босыми ногами по лесу, не обращая внимания на колючки и шипы, которыми щедро усеян этот участок леса. А время от времени странный звук доносится до моего слуха, словно ударяется камень о камень. Я внимательно гляжу на его ноги, замечая, что как только стопа опускается на землю, она становится каменной, отсюда и звуки гулких ударов.
– Ты не человек? – решаюсь я задать вопрос.
– Какое это имеет значение? – Ро’ан бросает взгляд через плечо, – будешь много болтать, собьёшь ритм дыхания, начнёшь отставать.
– Для меня имеет значение, – качаю я головой, – мне казалось, что времена чудес давно канули в прошлое.
– Ты видела Зверя и всё ещё сомневаешься?
– Навряд ли его можно отнести к разряду чудес. Скорее, проклятье. По крайней мере, для тех, чьи земли подвластны ему.
– Тупое стадо без сильной руки пастуха, – презрительно сплёвывает в сторону Ро’ан, – трусы и шакалы, торгующие своими дочерьми, ради временного спокойствия.
– Что ты знаешь о нём?
– Хватит болтать, – обрывает меня Ро’ан, – поторопись, если хочешь выйти из леса к приходу темноты.
И больше не говорит ни слова на протяжении нескольких часов, просто топает впереди, напролом, сквозь заросли кустарника и буреломы, ловко перепрыгивая с камня на камень. Поспевать за ним становится всё труднее, а силы быстро тают от быстрого темпа ходьбы.
– Привал, – резко бросает он, – тебе нужно отдохнуть. Спустимся с этой каменной гряды, и через некоторое время выйдем к деревушкам. Если только там ещё остались живые.
Я едва не падаю камнем на землю, вытягивая вперёд уставшие ноги. Я стягиваю с ноги башмак, кривясь от боли: я стёрла заднюю часть ступни в кровь. Башмаки хоть и годились для ходьбы, но не подходили по размеру и причиняли неудобства.
– Что это?
Я не заметила, как рядом оказался Ро’ан и присел, потянув мою ногу на себя. Я попыталась вывернуться, но он крепко удерживал стопу в ладонях.
– Почему сразу не сказала? – он нахмурился, оглядывая кровоточащий участок ноги, – или на тебе заживает всё, как на бродячей собаке?
– Нет, – поколебавшись, ответила я, – я хочу как можно скорее добраться до своего сына.
– Если ты всего за день – полтора пути сотрёшь себе все ноги в кровь, твой путь закончится раньше чем ты думаешь. Сиди здесь…
Ро’ан резко поднимается, быстро удаляясь. Я вижу, как он ищет что-то у подножия крупных валунов и возвращается с парой пучков мха и крупными мясистыми листьями в руках.
– Это ядовитое растение, – я показываю рукой на мясистые листья.
Не раз и не два я видела, как глупые козы срывают их в гористой местности, а потом страдают от мучительных колик в животе. Ро’ан ничего не говорит, а начинает жевать эти листья, потом сплёвывает кашицу себе на ладонь.
– Давай ногу. Будет жечь, но перестанет сочиться кровью и заживёт быстрее.
– Ну же, – тёмный взгляд полыхает нетерпением и, не дождавшись, он сам обхватывает мою ногу и размазывает кашицу по ране. Рану словно обожгло.
– Не дёргайся, – сильные пальцы не дают отстраниться, а поверх кашицы он прикладывает мох и аккуратно засовывает мою ногу обратно в башмак.
– Спасибо.
Отчего-то я чувствую себя неловко и смущена проявлением заботы со стороны каменного истукана, в которого может обращаться Ро’ан. Я вновь предлагаю ему ту пищу, что есть у меня, но он отказывается.
– Тебе не требуется еда? – догадываюсь я.
– Требуется. Мне много чего требуется, но не сразу после пробуждения, – усмехаясь, отвечает Ро’ан, – набирайся сил. Нам нужно идти дальше. Кажется, что солнце ещё высоко. Но в здешних местах темнеет раньше обычного.
