– А многое ли видела я? – спрашиваю я в ответ.
– Вот потому и не возводи напраслину.
– Я просто хочу знать, – едва слышно произношу я, – что ждёт меня?..
– Узнаешь, когда придёт срок, отведённый для этого.
– А Иуния говорила… – начинаю было я, но Вевея вновь прерывает меня.
– У Иунии была слишком чувствительная душа и память, вмещающая в себя тысячи голосов, чуждых нам. Не стоит помнить всё, что она говорила… Однажды она бродила по селению в чём мать родила и увещевала, что гора расколется на двое, погребая под собой всех нас, но мы всё ещё живы.
В её словах столько твёрдости и уверенности, что я поневоле заражаюсь ими от неё, успокаиваясь, и слова, терзавшие меня до сих пор, перестают казаться зловещим предсказанием моего будущего. Но всё же поспешно добавляю:
– А что, если я не хочу быть Избранной? Не хочу дарить неизвестно кому свою чистоту? Может, я жажду иной судьбы… Обыкновенной, полной мелких житейских забот и семейных радостей.
Я чувствую, что она вперяет в меня взгляд своих слепых глаз, затянутых мутной белесой поволокой, словно видит меня насквозь, и ниже опускаю голову с полыхающими щеками.
– Вот в чём дело, Аврелия… Ты же знаешь законы. Нельзя преступать через это. По своей воле или насильно. Не имеет значения. Ты и то, что не отнято, есть ценность, которую нужно беречь пуще всего. Ты же помнишь, как наказали покусившегося на не принадлежащее ему?
Я согласно киваю, вспоминая произошедший случай с мужчиной, силой взявшим одну из Невест.
– А знаешь, что стало с той невестой?
– Нет…
– И лучше не знать, – холодно отрезает Вевея, – а знаешь ли ты, что вместо одной неполученной, но обещанной Ему невесты Он забирает пятерых маленьких младенцев?
Я застываю на месте, боясь пошевелиться, а Вевея продолжает:
– Пятерых новорождённых девочек, которым не исполнилось ещё и года, отдают Ему, разлучая с матерями. И если подобное повторится в следующий раз, Он заберёт на пятерых больше, а потом ещё на пятерых…
– Я не знала, – шепчу я, поражаясь тому, как могло такое укрыться от внимания, неужели об этом не шептались даже по углам?
– И не узнала бы, если бы не начала задавать глупые вопросы. Иногда лучше не знать. А ещё лучше не помнить. Как не помнят почти все. И как ты забудешь об этом, едва ступишь прочь за порог моего дома.
С чего вдруг такая уверенность, задаюсь я вопросом, смотря в её лицо, и понимаю, что не могу отвести взгляда от её сморщенных губ, безмолвно шепчущих что-то. Смотрю и чувствую, как меня словно утягивает в водоворот. Странное ощущение пропадает так же внезапно, как и началось.
– Не соблазняйся напрасными картинами лживых надежд и красивых слов, – говорит мне Вевея, подводя итог нашему разговору, а после наливает пряного травяного чая, оставляющего приятное послевкусие с лёгкой кислинкой.
Глава 6
Я знаю, что я не должна следовать глупому, непонятно откуда возникшему зову, помня слова Вевеи о напрасности надежд, обречённых быть погребёнными под грузом выпавшей на мою долю судьбы, но мои ноги сами меня несут, спустя почти целую седмицу, на тот выступающий утёс. Сердце грохочет сильнее обыкновенного, мои руки теребят тесьму котомки, привычно перекинутой через плечо. А по приходу меня ждёт разочарование: никого. Только густые кустарники по обоим краям каменистой тропки и пропасть глубоко внизу.
Я топчусь на месте, понимая, насколько сильно моё разочарование, и удивляясь его величине, приобретший невиданный размах. Даже от разлуки с Визалией и своей матерью меня не накрывало такой безысходной тоской. Я вздыхаю и спускаюсь с тропки, углубляясь в заросли кустарников с ягодами, чтобы не возвращаться с пустыми руками. Но и тут меня настигает уныние от увиденного. Кто-то, кроме меня обнаружил это щедрое доселе местечко и как следует обобрал красные плоды. Я срываю всего лишь несколько ягодок, уже переспелых и оттого до невозможного сладких, и раскусываю их, катая на языке. Придётся возвращаться…
– Я думал, что ты не придёшь, – слышу я тихий голос откуда-то сбоку и вижу, как из-за каменного валуна появляется Вэ’рк, – я приходил сюда каждый день, петляя и тратя время, чтобы не вызывать подозрений, но тебя не было. Как не было в это же время и сегодня. Я уже собирался возвращаться, прождав тебя довольно долго, как вдруг решил остаться и набрать ягод.
Вэ’рк улыбается и протягивает мне плетённую из плоских зелёных листьев корзинку, полную ягод.
– И, похоже, что не зря.
Его взгляд лучится радостью и восторгом. Вэ’рк осматривает меня, не торопясь, словно пробует на вкус каждую чёрточку моего лица, лаская её пока лишь взглядом. Меня обжигает от этой небольшой мысленной оговорки «пока лишь», будто дело уже решённое. А потом я гляжу ему в глаза, понимая, что да, дело уже решённое, и не мной, не моим разумом или голосом рассудка и норм воспитания, потому что мне хочется в ответ так же беззастенчиво разглядывать Вэ’рка, узнавая его, изучая кончиками пальцев. Желание настолько сильное и будоражащее, что моё дыхание сбивается и я не могу вымолвить ни слова, разом теряя способность разговаривать осмысленно. Я молча выбираюсь из зарослей кустарника, принимая из его рук корзину с ягодами, и иду рядом, не задумываясь, куда он меня ведёт.
– Здесь слишком заметное место, – небрежно замечает Вэ’рк, – я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности.
– Тогда не следовало приходить сюда, – замечаю я.
– Как и тебе, – парирует он, – я не страшусь мнимого наказания за то, чего не совершал. Так же как и ты. Мы всего лишь болтаем, как двое старых знакомых, внезапно повстречавшихся друг с другом. И только.
Губы Вэ’рка лгут, а глаза выдают его ложь. Но я соглашаюсь с его словами, принимая условия игры и трепеща оттого, что нарушаю все запреты одной только мыслью об идущем рядом мужчине, излучающем силу и какое-то необыкновенное притяжение. Мы идём совсем рядом, иногда задевая друг друга случайными касаниями, приятно волнующими кровь. Вэ’рк по моей просьбе рассказывает об иных селениях, расположенных к югу от нашего.
– Некоторые из них совсем крошечные, лишь десяток домов с выжившими из ума стариками, а другие поражают своей величиной и богатством… Отец говорит, что неплохо было бы наладить постоянные связи с некоторыми из них, выйдя за рамки обычной торговли…
Я вполуха слушаю Вэ’рка, мне не особо интересны вопросы торговли или соглашений с другими селениями, но мне нравится его голос: мягкий, мелодичный и в то же время полный скрытой силы, способной вести за собой других людей. Ловлю себя на мысли о том, насколько он хорош будет на месте своего отца, человека сурового и наводящего трепет. Жители потянутся к Вэ’рку, как заплутавшие путники на манящий огонёк костра.
Мы уже давно прошли утёс и углубились в лес, но кое-где ещё встречаются крупные каменные валуны, и Вэ’рк останавливается у одной небольшой гряды, присаживаясь на плоский камень. Я сажусь рядом с ним на нагретую солнцем поверхность, приятно согревающую снизу, и поглядываю на Вэ’рка. Я стараясь не пялиться на него всё время, но мне это плохо удаётся, потому что на него, подсвеченного солнцем, приятно смотреть. Тёплые лучи игриво теряются в рыжеватых волосах, заставляя их отливать золотом, а кое-где и вовсе будто вспыхивают искорки. Крупные сильные пальцы ловко крутят зелёные листья, превращая их в не что иное, как сплетённая им корзина, та, что сейчас покоится на моих коленях.
