Рабыня устроила импровизированный алтарь. В центре неглубокой ямы лежал камень овальной формы, запятнанный засохшей кровью. По краям ямы воткнуты кости. Алтарь безликого. Лекс не единожды видел подобные. Они немного отличались друг от друга конструкцией, но всё же их было легко узнать среди многих других. Последователей Безликого хватало везде. В другой местности на это не обратили бы внимания, но в Хендале жестоко наказывали иноверцев. В долине Хендала существовал только культ луны в великом множестве вариантов.
– Я разберусь с этим. Позови её.
Мейрим колебалась:
– Иноверцы должны предстать перед милостивым ликом верховного жреца, чтобы он решил судьбу решившего осквернить нашу священную долину.
Да-да, проскрипел зубами Лекс, а после глупца, осмелившегося преклонить колени перед другими богами, принесут в жертву на праздник Красной луны.
– Мейрим, сейчас же приведи рабыню. Я уничтожу этот богопротивный алтарь и приведу жреца, чтобы он освятил нашу землю.
– Но я должна…
– Закрой рот, – начал закипать Лекс, – если хочешь ещё хоть раз увидеть свою дочь. Если ослушаешься и вздумаешь донести в храм, я узнаю об этом прежде, чем ты сделаешь хоть шаг за ворота. И последнее, что ты увидишь, будет песок, окроплённый твоей кровью. Тебе всё понятно?
Мейрим побледнела и кивнула. Руки её тряслись мелкой дрожью, но все же она нетвёрдой походкой двинулась за рабыней. Мейрим привела рабыню и сразу ушла, недовольно поглядывая на Лекса. Она была против его решения, и подчинилась приказу хозяина скрепя сердце. Внимание Лекса было приковано к рабыне. Она невозмутимо смотрела на него. Лекс отошёл в сторону, показывая, что её тайник обнаружили. Она чуть вздрогнула, Лекс почувствовал её смятение и страх. Прекрасно.
– Поклоняешься Безликому? Приносишь кровавые жертвы на алтарь бога смерти? Ты хоть знаешь, какая участь ждёт того, кто занимается подобным?
Она едва заметно кивнула.
– И всё же творишь подобное за моей спиной! Уничтожь это мерзкие капище сейчас же.
Её глаза распахнулись, кожа чуть побледнела.
– Нет. Я не стану этого делать.
– Нет? Нет? – спросил взбешено Лекс. – Забыла своё место, маленькая дрянь?
Он наотмашь ударил её рукой, из носа потекла кровь. Её ноздри раздувались, но всё же она не сделала ни шага вперёд.
– Хорошо, я своими руками уничтожу это… А после разберусь с тобой.
– Не делай этого, Лекс. Прошу тебя.
– Что? – изумился он.
– Пожалуйста, не трогай его. Пожалуйста.
Её голос дрожал, в глазах стояли слёзы. Слёзы! Впервые он видел её в состоянии, готовой вот-вот заплакать. Его захлестнула волна мстительного удовлетворения.
– Ты плохо просишь. Неубедительно, – он всласть упивался небывалыми ощущениями.
Она беспомощно взглянула на него и медленно опустилась на колени. Сама, без принуждения. Он возвышался над ней словно статуя, пил её эмоции, чувствовавшиеся так явно: страх, беспомощность, нежелание терять что-то дорогое. Он хищно рассмеялся и в следующее мгновение пинком ноги отбросил камень алтаря в сторону.
– Нет! – закричала она, кидаясь к нему. Он ударом отбросил её назад, продолжая яростно топтать импровизированный алтарь, выгреб из ямы кости, трупики птиц и свалил в кучу мусора, предназначенного для сожжения.
– Ты пустоголовый, самовлюблённый павлин!
Рабыня встала на ноги, пылая яростью. Она резко выкинула вперёд руку, швырнув горсть сухой земли ему в глаза. Он увернулся, но часть пыли всё же достигла цели. Слезящимися глазами он успел увидеть, как она скрылась в хлеву и бросился за ней следом. Стойла в хлеву были пустыми – скотина паслась на лугу под присмотром Бобура. В воздухе стоял терпкий аромат сена и навоза. Рабыни не было видно. Скорее всего, забилась в дальний угол, догадался он и сделал пару шагов вперёд. Протянул руку, снимая с крюка цепь, висевшую рядом с дверью. Обмотал пару раз вокруг кулака так, чтобы цепь свисала с руки.
– Ты думаешь спрятаться здесь, в этих хлипких деревянных стенах? Ты же знаешь, что я везде найду тебя, – чуть нараспев произнёс он, продвигаясь внутрь хлева.
Она сидела в углу, освещённая лучами солнца, пробивающимися сквозь щели. Она чуть раскачивалась из стороны в сторону и что-то напевала едва слышно на незнакомом ему языке.
– И всё? – чуть разочарованно произнёс он, – а как же сопротивление? Где твоя ненависть, рабыня?
Глава 31
Рабыня открыла глаза, посмотрев на него с презрением, и что-то гортанно произнесла.
– Говори на общем наречии, дрянь.
Он чуть отвёл руку назад, взмахивая цепью. Цепь просвистела рядом с рабыней, ударив по утрамбованной сухой земле, присыпанной соломой. В воздух взметнулась пыль.
– Я сказала, что ты глупее дождевого червя, Лекс из Намирра. Ты ничуть не поумнел за все эти годы. Самонадеянный кретин. Ты считаешь, что тебе абсолютно всё по плечу, но ты влачишь жалкое существование, не в силах жить полноценно.
– Как ты смеешь упрекать меня в этом? Ты! Ты отобрала у меня единственный шанс на нормальную жизнь, бросив подыхать в том проклятом лесу. Ты и твой подельник, что обещали провести нас через переход, предали нас.
В ответ она рассмеялась.
– Я предупреждала тебя ещё там, в таверне. Но ты настоял на своём. Знаешь, что сказал мне Нарий тогда? Одно-единственное слово. «Корм». Ты и твоя потаскушка выполнили роль отвлекающую роль корма, давая нам шанс пройти дальше. Кровавая дань гиблому лесу.
В глазах у него потемнело. Ярость, словно пружина, сжималась до предела у него внутри и резко распрямилась взмахом руки. Рабыня увернулась, но цепь всё же задела её, рассекая кожу на предплечье. Брызнула яркая кровь. Лекс взмахнул рукой ещё раз. Удар пришёлся по верхней части спины.
В голове у него не было ни одной ясной мысли, только чёрный смерч ревел внутри него, жаждая вырваться на волю, уничтожая всё на своём пути. Лекс выругался и занёс руку для следующего удара. Рабыня в этот момент повела себя странно. По её телу волной пронеслась крупная судорога, заставившая конечности болтаться так, словно взбесившийся кукловод что есть силы дёрнул за верёвочки. Она обернулась слишком быстро для человека, открывая глаза, в которых не было ничего, кроме чёрной засасывающей тьмы.
Он запоздало вспомнил, что подобное уже бывало в храме солнца, но что именно сейчас творилось с ней, он не знал. Краем сознания он отметил, что взметнувшаяся цепь летит к цели слишком медленно. Так и есть: рабыня проворно увернулась, превратившись в размытое пятно, и, схватив конец цепи, дёрнула ее на себя, будто играючи. Лекс почувствовал, как огромной силой его тащит вперёд, он упал, разжимая кулак, в котором была зажата цепь. Но она уже выскользнула у него из руки, содрав кожу ладони до мяса.
