Ревенгар растерянно моргнула и вдруг улыбнулась широко и радостно, и от этой улыбки у Грегора где-то на две ладони выше недавней раны разлилось тепло, изумительное и странное.
– Спасибо, – шепнула она.
– Поблагодарите позже, – буркнул Грегор, все-таки досадуя на самого себя. Баргот знает, что с ним творится! – Можете идти. А ты, – прибавил он, взглянув на умертвие, – пойдешь со мной, ясно?
«Пушок» постучал хвостом по полу. Как показалось Грегору – радостно.
* * *
Мастерскую указал секретарь Тернер, в первый момент сдержанно возмутившийся, не иначе, заподозрил, что его знаниями хотят воспользоваться в личных целях. Но стоило только Грегору веско уронить: «Наглядное пособие для факультатива», – как секретарь почтительно подобрался, изменился в лице и мгновенно написал нужный адрес.
Фиолетовый факультет заказывал чучел едва ли не чаще Красного – в конце концов, что там интересного сделают боевики! Помнится, лет двадцать назад все тот же Дориан Ревенгар, красуясь перед какой-то девицей, ударил чистой силой по чучелу горгульи, выбил несчастной тварью окно и получил в наказание три часа работ на конюшне.
Горгулью подобрали дежурные, выправили погнувшееся при падении крыло и вернули на место. Всего-то!
Другое дело некроманты! Чучел анимировали, проклинали, одушевляли, а иногда и просто крали, в основном для того, чтобы ночью разместить где-нибудь рядом со спальней девочек.
А вот Дилан, старший сын магистра Эддерли и один из немногих друзей Грегора, умудрился влюбиться в Этайн Аранвен, некрасивую скромницу и заучку с Голубого факультета. Зачем алхимичке понадобились клыки упыря, Грегор уже забыл, но то, как они с Диланом старательно выдирали зубы из упыриных чучел, врезалось в память. Грегор тогда сомневался, нужна ли девице полная пригоршня этого добра, а Дилан возражал, что ничего, запас будет…
Этайн старание оценила. Они с Диланом обвенчались, едва дождавшись окончания Академии, и прожили в любви и согласии целую неделю – до самого начала войны.
Дилан – шальной отважный дурень, совсем не в рассудительного отца – погиб во втором же бою, а Этайн… Дарра Аранвен должен хорошо помнить сестру, и не зря его коробит при рассказах о любви. Узнав о смерти Дилана, Этайн шагнула в окно на верхнем этаже башни Аранвенов. Говорят, с таким же безмятежным и светлым лицом, с каким давала перед алтарем обет любить мужа… Грегор поморщился, отгоняя нехорошие мысли.
Толкнул тяжелую дверь под кованой вывеской с синим щитом и колбой, снова поморщился от навязчивого звяка дверного колокольчика и шагнул в мастерскую.
Поморщился в третий раз – от резко-терпкого запаха алхимических зелий.
Мастер-артефактор, сухой жилистый старик в синем камзоле, с дворянской цепью и крупным сапфиром в орденском перстне, понимающе усмехнулся.
– Доброго дня, коллега. Чем могу помочь?
– Мне нужно чучело, – кратко объяснил Грегор и кивнул на умертвие.
«Пушок» вел себя на удивление прилично: не отходил ни на шаг, бдительно посматривал на стоящее в углу мастерской чучело медведя, выполненное с изумительным мастерством, и время от времени глухо похрипывал. Кажется, это должно было означать предупреждающий рык. Интересно, если анимировать этого медведя и стравить их, кто победит? Грегор с некоторым сожалением отогнал недостойные взрослого человека и преподавателя мысли. Хотя было бы это его собственное умертвие…
– В основе – это существо. Подвижность следует сохранить.
«Пушок» зевнул, открыв очень клыкастую пасть, сел на пол и попытался почесать задней лапой за ухом, кость глухо постучала о кость, подтверждая, что умертвие изобретательно в старании казаться настоящей собакой.
Подумав, Грегор добавил:
– Пусть оно будет пушистым.
«Должна же эта дурацкая кличка хоть как-то соответствовать реальности!»
Мастер, надо отдать ему должное, не удивился. Или хотя бы сделал вид. Окинул умертвие быстрым цепким взглядом, кивнул самому себе, потер переносицу и снова взглянул на Грегора.
– Могу предложить шкуру белого вольфгардского волка. Большая редкость, но у меня в запасах найдется две-три штуки – одной на него явно не хватит. Обработана особым образом: не горит и не гниет от воды, защищена от моли и кожеедов. А для наполнителя… – Он задумался, потом продолжил: – Пожалуй, подойдет только алхимическое волокно. Да, определенно! Оно упругое, и ваш… зверь сможет двигаться совершенно свободно. К тому же с ним чучело будет весить не больше обычной собаки подобного размера, а также не деформируется со временем… – И, дождавшись кивка Грегора (волк так волк, какая разница?), буднично закончил: – Семьдесят золотых. Оплата вперед.
«Ничего удивительного, – невольно подумал Грегор, доставая кошель, – что некоторые семьи разоряются. При таких-то ценах! А если бы он был крупнее раза в два?»
Он вспомнил, что жалованье преподавателя составляет пятнадцать золотых в месяц, и ведь кто-то умудряется жить на эти деньги! Хорошо, что главе рода Бастельеро можно работать в Академии исключительно ради удовольствия, а не для вульгарного заработка.
Артефактор невозмутимо поклонился, небрежно смахнул семь золотых десяток в ящик стола и еще раз оценивающе взглянул на «Пушка».
– Неделя, коллега. Я немедленно закрываю лавку, вызываю всех ассистентов и… Да, определенно, ваш заказ будет готов через неделю.
Глава 8. Магистры, адепты и канарейка
Выйдя из аудитории, Айлин облегченно вздохнула и вдруг почувствовала, что ноги у нее подкашиваются. Ф-ф-ф-фух! Трудно даже сказать, кого она боялась больше, милорда мэтра Бастельеро или милорда магистра Волански? Хотя мэтр Бастельеро все-таки уже свой… Ну, то есть некромант! А магистр Волански – брр-р-р! Этот его глаз!
Громкий долгий удар колокола разнесся по коридору, и Айлин встрепенулась. У нее же следующее занятие! Она попыталась вспомнить расписание, отругав себя за то, что забыла его в комнате… Кажется, там что-то было про историю. Точно – история Ордена! Как интересно, наверное! Деяния могущественных магов и магесс, чародейские войны, великие заклятия… Но куда же идти? И… с кем она будет заниматься? Милорд, то есть мэтр Бастельеро, вел занятия у совсем взрослых юношей, Айлин там чувствовала себя… ну, если не лишней, то маленькой и глупой уж точно.
– Ревенгар, у тебя следующая лекция на первом этаже! – окликнул, пробегая, Эддерли. – Аудитория номер двенадцать.
Айлин благодарно сделала реверанс, едва не запутавшись в непривычно узком подоле мантии, но адепт Эддерли уже скрылся за углом. Какой он все-таки милый! Запомнил ее расписание!
Отыскав нужную лестницу, она спустилась на три этажа вниз и сразу поняла, что здесь точно заблудится! Коридор уходил вдаль не в двух направлениях, как наверху, а сразу в четырех! И на дверях аудиторий не было никаких номеров, только странные пометки, в которых Айлин с ужасом опознала старинные руны. Но… она их не изучала!
