– Вы имеете в виду убийцу? – с ледяной любезностью уточнил Грегор, не оборачиваясь.
– Разумеется, нет! – сварливо буркнул Адальред. – Мастера! Так вот, если вы вдруг его найдете, то сообщите мне, будьте так любезны. Он у меня получит такой штраф, что забудет, как продавать маскировочные амулеты! Заморочил голову бедным малышкам…
«Бедные малышки» прозвучали с такой нежностью, что Грегор, только выйдя из мастерской и уже почти дойдя до дверей во двор, понял, что речь шла о горгульях.
«Однако, – подумал он, в мельчайших деталях вспомнив облик охраняющих академию каменных статуй: черных, горбато-крылатых, с редкостно уродливыми клыкастыми мордами. – Теперь я, пожалуй, знаю, отчего Адальред так и не обзавелся семьей! Ни одна горгулья не способна ответить ему: «Да!» – а среди дам столицы не нашлось бедняжки, достаточно похожей на… гм… «бедную малышку».
* * *
Карета, поставленная по зимнему времени на полозья вместо колес, легко скользила по снегу, а Айлин, обняв Пушка и честно поделив с ним правое окошко, смотрела на пробегающие мимо дома и лавки. Магистр Роверстан рассказывал, что когда Три Дюжины великих предков только перешли через горы и основали Дорвенну, то первой постройкой будущей столицы стала именно Академия! И только потом, через целых полсотни лет, они возвели королевский дворец далеко на востоке. То есть далеко это было тогда, многие столетия назад, а теперь столица разрослась, вокруг Академии появились целые кварталы магов: лавки, мастерские и даже дома! Где-то здесь стоит и дом их с Артуром деда, милорда Морхальта…
Айлин невольно вздохнула и рассеянно почесала за ухом обеспокоенно зашипевшего Пушка. Все-таки нехорошо получилось, что они так больше и не увиделись. Может быть, попросить у родителей разрешения навестить дедушку у него дома? Солнцестояние – это же праздник семей, в него примиряются даже те родственники, что давно враждуют, а дедушка им ничего плохого не сделал…
Она выглянула в окно, пытаясь рассмотреть нарядную улицу, украшенную венками из еловых ветвей, магическими огнями и длинными гирляндами, протянувшимися от дома к дому. На Солнцестояние все стараются перещеголять соседа в богатстве убранства, и город становится похож на картинку в книге сказок или шкатулку с безделушками. Ой! – в кармане у нее что-то хрустнуло.
Айлин сунула руку в глубокий внутренний карман плаща и с изумлением вытащила оттуда одну из тех самых конфет, что остались в лазарете. Конфета сломалась, но блестящая обертка уберегла ее содержимое, и Айлин развернула бумажку, радуясь неожиданному подарку судьбы. Только странно, откуда конфета взялась у нее в кармане? Сама Айлин ее точно туда не клала, это же некрасиво – припрятывать сладости… Она сунула темный, чуть помятый шарик в рот и зажмурилась от удовольствия – м-м-м-м! Чуть горьковатая оболочка, нежнейший крем и сладкая ягода с приятнейшей кислинкой. Полный набор вкусов!
Пушок требовательно поддел ее руку с бумажкой, словно хотел лизнуть, и Айлин вдруг вспомнила! Все конфеты в коробке были в серебряных, золотистых и зеленых обертках, красная оказалась только одна, и ее совершенно точно взял Дарра Аранвен! Ой, это что же получается, он кинул ей в карман свою конфету? Когда?! Разве что… разве только в тот момент, когда целовал ей руку, проводив домой. Точно, Айлин ведь была в плаще поверх мантии…
Она не покраснела, но щекам стало немного теплее, да и внутри все словно залило приятным ласковым жаром. Всего лишь конфета, но дело ведь совсем не в этом, правда? У них дома к столу обязательно подавались сладости, но ни матушке, ни Артуру в голову не пришло бы отдать Айлин свое лакомство. Зачем, ведь и так всем всего хватает. Ровно в меру, как и положено.
Пушок снова лизнул ее руку с бумажкой кожаным языком, сухим и мягким, и постучал по полу кареты хвостом. Наверное, ему нравился запах конфеты, а может, он одобрял поступок Дарры? Айлин бережно расправила чистую ароматную обертку, сложила ее и спрятала обратно в карман – потом сделает закладку в книгу. На память, вот!
Мягкий ход кареты убаюкивал, и Айлин, не выспавшаяся из-за дурного предутреннего сна – что же ей все-таки снилось такое отвратительное? – сама не заметила, как задремала.
Проснулась она оттого, что скольжение остановилось. Заскрипели ворота, и карета въехала во двор, где и замерла уже окончательно. Айлин потерла глаза, дважды шлепнула себя по щекам, чтобы прогнать сон, а заодно не выглядеть излишне бледной, накинула капюшон и поспешно заправила под него косы.
Ее ожидали прямо во дворе. Бодрый, румяный от мороза отец стоял вроде бы в совершенно естественной и непринужденной позе, своей любимой: слегка расставив ноги для устойчивости и едва заметно, на какой-то волос, наклонившись вперед – и Айлин удивленно опознала в ней первую защитную позицию боевого мага! И вспомнила, что и сама принимает в точности такую позу, отвечая урок кому-нибудь из преподавателей!
Отец держал под руку матушку, напротив, бледную более обычного и усталую, словно она долго не могла уснуть. Рядом с матушкой стоял Артур, притопывая и глядя на карету с явным нетерпением, и Айлин затопила солнечная радость: брат все-таки рад ее приезду! Рад, несмотря на их ссору месяц назад!
Она еле дождалась, пока Руперт откроет ей дверцу кареты и подаст руку. Подобрав подол, спрыгнула с подножки и, только увидев, как отец удивленно вскинул брови, а выжидательный матушкин взгляд заметно похолодел, осознала, что непростительно оплошала! Леди следовало бы спуститься медленно и чинно, придерживая подол платья так, чтобы были видны лишь кончики туфелек, а вовсе не сапоги по самую щиколотку!
Но матушка ничего не сказала, а отец, переложив трость в левую руку и протянув правую, приветливо улыбнулся.
– Добро пожаловать домой, дочь моя.
Айлин почтительно поцеловала жесткие, пахнущие табаком пальцы, украшенные двумя рубиновыми перстнями, родовым и магическим.
– Ты, кажется, подросла! – заметил отец с каким-то осторожным удивлением, словно не знал, чего от нее ожидать.
Или словно ждал чего-то, но пока не дождался…
– Добро пожаловать домой, – с терпеливой усталостью молвила матушка.
Ее пальцы были мягкими и пахли лавандой, обручальное кольцо знакомо блеснуло рубином поменьше.
Айлин подняла голову, улыбнулась Артуру – брата этикет предписывал приветствовать неглубоким реверансом – и застыла. Артур, глядя ей прямо в глаза, молча протянул руку. Для поцелуя!
Кровь кинулась Айлин в лицо, и она почти почувствовала, как горящая внутри алая искра вспыхивает нестерпимым жаром! Поцелуем руки надлежало приветствовать только короля, главу рода или мать, но никак не брата! Артур, конечно, наследник отца, но только наследник, и вообще, он пока нисколько не выше статусом, чем Айлин! А сейчас… сейчас он же оскорбил ее, уравняв с… с… неизвестно даже с кем! Словно она не леди, а…
– Артур… – услышала она сквозь шум пламени внутри внезапно похолодевший голос отца.
Брат наверняка тоже его услышал! Но руку не опустил, только взгляд у него стал еще более вызывающим, а глаза, светло-голубые, как положено Ревенгарам, надменно блеснули, став на мгновение совершенно матушкиными не цветом, а выражением!
