Сидя на следующей лекции, под партой я быстро начертала на ладони пустым пером «приветик» к Илаю:
«Виделись с отцом?»
«Нет», – через несколько долгих минут пришел короткий ответ. А он, Форстад-младший, умел провести черту и намекнуть, где заканчивается поддержка и начинается вторжение в личное пространство. Похоже, из лучших побуждений я не просто вторглась, а вломилась в это самое пространство, как неповоротливый крылатый скиффолс, и еще польку копытами станцевала.
– Адептка Эден, – прозвучал скрипучий голос профессора старомагического языка, – возможно, под столом вы ищите ответ на мой вопрос?
– А? – подняла я голову. Народ захихикал.
– Итак? – гаденько улыбнулся он.
– Напомните, пожалуйста, вопрос?
С семинара я выходила с совершенно противоестественным, более того, возмутительным, самым первым в своей жизни «неудовлетворительно». Однако впасть в уныние отличницы, по собственной глупости потерпевшей оглушительное фиаско, и насладиться страданием не успела – на двери общежитской комнаты висела карточка с приглашением на вечер к ректору в честь приезда главы магического совета королевства.
Как выяснилось, позвали всю команду. Перед званым ужином мы с Тильдой, как и полагается приличным девицам, спустились в столовую, чтобы поесть, пусть не очень вкусно, но точно сытно. Как заметила подруга, жрать отбивные или хрустеть гренком с паштетом из утиной печенки за одним столом с ректором – ужасно неприлично. Я ничего не имела против паштетов, но подозревала, что вряд ли сумею проглотить хотя бы кусочек в присутствии Форстада-старшего, а оставаться голодной ради какого-то там сноба желания не испытывала.
В каменный особняк ректора, стоящий в отдалении от других зданий, пришлось идти через парк, словно не определившийся: он уже сдался зиме или пока предан поздней осени. Среди деревьев кое-где попадались черные кляксы непокрытой земли, а верхушки кустов, сохранившие засохшие листья, обросли тонкой снежной корочкой. Холод стоял страшный (или просто без пальто он казался очень страшным), обледенелые дорожки предупреждающе поблескивали в тусклом фонарном свете.
Мы с Ботаником цеплялись друг за друга, старательно передвигали ноги и почти c ненавистью посматривали на Тильду, успевшую отхватить Бади. Казалось, здоровяк, одетый в импозантную форму выпускника училища боевых магов, не замечал, что вокруг происходил гололед. В отличие от нас, он ступал твердо и спокойно, ни разу не поскользнувшись. Вообще, я была бы совсем не против идти и даже поскальзываться в паре с Илаем, но перед выходом получила «приветик», что он сопровождает отца. Что-то подсказывало, что вряд ли им придется демонстрировать фигурное катание на туфлях по местным дорожкам.
Наконец добрались, поднялись по ступенькам и постучали бронзовым молоточком. В холл нас впустила экономка. Я осматривалась украдкой, исподтишка, чтобы никто не догадался, что в аристократических домах никогда не бывала. Обстановка отличалась подчеркнутой дороговизной и не верилось, что для главы Дартмурта этот красивый дом являлся временным пристанищем, почти как общежитие для адептов.
– Проходите в гостиную, – указала экономка нужное направление.
Едва мы оказались в одной комнате с деканами, преподавателями, детьми аристократов и избранными адептами, мне немедленно захотелось сбежать обратно в общежитие. Атмосфера тихих разговоров, серьезных лиц, ревнивых взглядов от подающих надежд выпускников ужасно нервировала. Прости рейнсверский бог, но кто готовил подавальщицу к светскому рауту? Оставалось действовать согласно постулату моей тетки: молчи, если хочешь сойти за умную.
У камина терлись Дживс с Остадом, так что, вежливо поздоровавшись с хозяином дома, мы дружно сбежали в уголок для случайно залетевших в гостиную «почтовых голубей». Пока обменивались вялыми колкостями, появился главный гость вечера. Он вошел в сопровождении Армаса и Илая, громко всех поприветствовал, обменялся несколькими ничего не значащими репликами с деканами, пожал руки паре преподавателей, видимо, из избранных. Из уголка я следила, как к нему подводили знакомиться «цвет» Дартмурта и все еще недоумевала, какого демона оказалась в столь колоритном месте. Всю жизнь ненавидела ощущение чужого стула под задом, а сейчас этот самый стул еще и припекало!
За целый час мы с Илаем не обменялись даже быстрыми взглядами, и я закономерно полагала, что в присутствии отца он решительно продолжит не замечать друзей, но ошиблась. Когда всех пригласили в столовую, он проигнорировал место по правую руку от Форстада-старшего и с непроницаемым видом уселся в противоположный конец стола, рядом со мной.
– Чудесно выглядишь, – прошептал Илай, подвигая мне стул.
– Старалась, чтобы понравиться.
Нет правда старалась. Вытащила из сундука тысячу лет назад подаренную Бринни книжку о красоте и по схеме заплела сложную косу. Надела лучшее платье, в смысле, все платья были так себе, откуда взяться дорогим нарядам, но из двух нормальных выбрала самое нормальное. Капнула на запястья благовонием с любимым запахом пиона, хотя последнее было лишним, ведь не станут же меня здесь обнюхивать. Встала перед наколдованным в полстены зеркалом и вдруг поняла, что не только духи, но и все это: платья, красивая коса, накрашенные ресницы, туфли на каблуке – абсолютно лишнее. Как говорят в восточных долинах, желтый одуванчик с красной розой не перепутаешь.
– Кого хотела впечатлить? – ревниво спросил Илай.
– Само собой, Дживса, но подумала, что лучше впечатлять столичную принцессу, – пошутила я. – Рада, что получилось.
И, казалось, ужин шел своим чередом. Разнесли закуски, разлили вино. За столом задавались вопросы, звучали ответы. Мы все словно сидели на грандиозном собеседовании перед главным магом королевства и делали вид, будто едим. Впрочем, Хилдис, тоже приглашенный на вечер, действительно пользовался ректорской щедростью, заправлялся утиным паштетом и ни разу не заикнулся о том, что какие-то подлецы осквернили дело всей его жизни. Узнай ограбленный торгаш, что подлецы в полном составе делили с ним трапезу, подавился бы деликатесами.
– Господин Квинстад, – проговорил Армас, – является победителем трех королевских турниров по мироустройству.
– Учитывая, кем при жизни являлся его отец, это не удивительно, – отозвался Форстад-старший. – Он был прекрасным ученым и замечательным человеком. Многие в совете вспоминают его добрым словом. Как поживает ваша матушка?
Напряженный, как сжатая пружина, Флемм выдавил вежливую улыбку:
– У нее все благополучно. Благодарю.
Я не сводила с него глаз. Казалось, что прямо сейчас Ботаник воткнет в стол серебряную вилку, пробив зубцами шелковую скатерть, или же переломит пополам нож.
– А вы?
– Госпожа Эден!
Я не сразу сообразила, что обращались ко мне и порывисто оглянулась на другой конец стола. Отец Илая проткнул меня тяжелым взглядом.
