– К вашим услугам.
У меня есть несколько секунд, пока он обходит машину, направляясь к водительскому месту. Я шумно выдыхаю. Я смелая. Я смелая. Я смелая.
Когда Эсбен заводит мотор, включается радио.
– Тут недалеко, но лучше ехать, чем идти.
– Хорошо иметь машину. – Я обвожу взглядом салон. – Пусть даже тут столько пустых стаканчиков, мятых бумажек, книг и… примерно сорок пар темных очков?
Я улыбаюсь, давая понять, что шучу.
– Ха! С очками у меня и правда проблема. Мне постоянно кажется, что я их потерял, поэтому я покупаю новые, а потом нахожу потерянные. Это бесконечный цикл.
– Никакой проблемы не вижу. Просто ты коллекционер.
– Ага, главное – перефразировать. Мне нравится. Один – ноль в твою пользу.
– Прекрасно. Мы начали шутить про очки.
– Это я только разогреваюсь. Подожди, вот я еще выкину что-нибудь забавное!
Эсбен выезжает на дорогу, и я смотрю в окно, не зная, что сказать теперь, когда мы вместе сидим в машине и деваться некуда. По пути мы молчим, и я рада, что музыка заполняет тишину. Но, по правде говоря, тишина вовсе не такая уж неловкая. Видимо, Эсбен просто дает мне возможность перевести дух. От волнения я вот-вот расплачусь, но он так ловко создает атмосферу комфорта (казалось бы, в невозможных условиях), что моя сегодняшняя готовность рисковать остается непоколебимой.
Я буду сражаться за себя. Честное слово.
Я едва успеваю расстегнуть ремень безопасности, а Эсбен уже открывает передо мной дверь.
– Мы приехали. – Он указывает на темно-лиловый навес и фасад с огромными окнами.
Эсбен первым шагает к кофейне, но я окликаю его, и он поворачивается.
– Что? – Он подходит и останавливается передо мной. – Что такое?
Хорошо, что солнце слепит меня, потому что я не хочу смотреть на него, говоря это.
– Я очень волнуюсь. Вот я и подумала, что надо тебя предупредить.
– Я тоже немного волнуюсь.
– Нет.
– Да.
– А ты чего волнуешься? Это же у меня проблемы.
– Элисон… – Эсбен делает шаг в сторону и заслоняет солнце, так что теперь я отчетливо вижу его лицо. – Ты шутишь? Я страшно нервничаю.
Я внимательно разглядываю пуговицы у него на рубашке.
– Почему?
– Потому что ты мне нравишься, – говорит он. – По-моему, между нами что-то есть, и я очень боюсь, что снова сделаю тебе больно, и ты убежишь. А я этого не хочу. Если надумаешь куда-то бежать, то лучше беги ко мне. Я понимаю, что мы почти не знаем друг друга, но… короче, давай пойдем и выпьем кофе.
– А я боюсь, что сама совершу ошибку. Например, закажу что-нибудь не то – да, сегодня я угощаю – а у тебя окажется аллергия на молочные продукты, и ты попадешь в больницу с ужасным анафилактическим шоком и умрешь. И это будет конец. И я дико нервничаю, потому что хочу начать сегодня новую жизнь, а не закончить.
Меня пронизывает холодный ветер, который отдувает волосы с лица.
– Прости, что несу чушь.
Эсбен поднимает руку и заправляет мне волосы за ухо.
– У меня нет аллергии на молочные продукты. Но я бы в любом случае выпил всё, что ты закажешь, потому что твое общество определенно стоит поездки в больницу.
Он подмигивает.
– Тогда пошли, – говорю я. – Постараюсь тебя не убить.
Глава 13
Светло-синий
В кофейне правда очень уютно; темное дерево и разрозненная мебель наводят на мысль о чьей-то гостиной. Играет негромкая музыка, но в остальном в зале довольно тихо. Кроме нас, тут всего один клиент, пожилой мужчина, который сидит в кресле в другом конце зала. Он не читает, вообще ничего не делает – просто сидит. Я немедленно отмечаю, какой у него одинокий вид, но тут же отгоняю эту мысль. Я ничего про него не знаю и не вправе строить предположения – а другие не вправе гадать обо мне. Выгляжу-то я, вероятно, как любой нормальный человек.
Мы с Эсбеном садимся на кушетку. Он поворачивается ко мне. Лицо у него открытое и спокойное. А я, конечно, сижу скованно, глядя прямо перед собой и крепко держа обеими руками дымящуюся кружку.
– Вкусный кофе? – спрашивает он.
Я вот-вот заработаю ожоги третьей степени, и поездка в больницу станет реальностью. Я быстро отхлебываю кофе и ставлю кружку на стеклянный столик.
– Ты сказала, что жила в Массачусетсе. У тебя там сейчас семья?
– Типа того. Ну… да. Саймон. Он удочерил меня, когда я перешла в девятый класс. Он живет в Бруклине.
– Люблю Бруклин. Особенно Кулидж-Корнер. Там очень здорово гулять.
– Ты тоже из Массачусетса?
Я, конечно, почитала в Сети про деятельность Эсбена, но, сами понимаете, едва копнула. И о нем самом мне до сих пор неизвестно почти ничего.
– Ага, из Фремингема. Там, конечно, не так здорово, как в Бруклине, и было очень нудно таскаться оттуда в Бостон, но тоже ничего.
Он отставляет кружку и смотрит на меня:
– Значит, у тебя отец-одиночка? Он хороший?
– Да. Очень. Но я не знаю…
Понятия не имею, как сказать это. И надо ли об этом говорить. Но я хочу. Совершенно точно. Мне нужно общаться с людьми. Где моя пуговка с девизом, когда она так нужна, а? Я делаю глубокий вдох и продолжаю:
– Я не понимаю, почему Саймон решил меня удочерить. Я не была особо общительной… ну или хотя бы типичной шестнадцатилетней девочкой. И уже не надеялась попасть в семью. Я не из тех, кто нравится потенциальным родителям. Но все-таки Саймон это сделал. Я не понимаю, зачем. А еще, когда мы познакомились, у него был парень. Джейкоб.
Я ёрзаю, чтобы повернуться лицом к Эсбену. Надеюсь, выражение лица у меня не слишком странное. Я поглядываю на Эсбена, чтобы увидеть его реакцию при известии о том, что мой приемный отец гей, но Эсбен не выказывает никакого негатива. Он просто ждет продолжения.
– Они четыре года были вместе, а когда стало ясно, что Саймон хочет удочерить меня – реально хочет – Джейкоб ушел. Я не особенно расспрашивала, потому что это больная тема…
Эсбен морщится.
– И, в общем, многое говорит о Джейкобе, да?
– Возможно. Саймон решил взять меня… – я окидываю взглядом зал и ненадолго замолкаю, – …и потерял Джейкоба. Это доказывает, что всегда бывает некий взаимообмен. Одного человека ты впускаешь в свою жизнь, а другой уходит.
– Мне кажется, ты не права, – говорит Эсбен. – У меня двое родителей, просто замечательные люди. И моя сестра Керри, которую ты уже видела. Мы с ней очень близки. Еще я подружился здесь с Джейсоном и Дэнни. Но я по-прежнему общаюсь и с ребятами из моей школы. Вовсе необязательно с кем-то расставаться.
