– Это гиперопека, брат.
– У тебя нет шарфа или платка? – спрашивает Эсбен.
Я беру его под руку.
– Ей вовсе не нужно прикрываться.
– Пошли. Посмотрим, что вы скажете, – говорит Керри, жестом зовя нас за собой.
– Я думал, художники должны носить бесформенные блузы и широкие штаны, – бурчит Эсбен. – Почему передо мной модель, демонстрирующая нижнее белье?
Я смеюсь и шепотом говорю:
– Твоя сестра очаровательная девушка. Смирись.
Керри оглядывается.
– Слушайте, а Джейсон придет? Он вроде собирался.
Эсбен вновь хмурится.
– В каком смысле – «Джейсон придет»?
Она ускоряет шаг, крикнув через плечо:
– Ни в каком!
Эсбен останавливается.
– Да я убью его, если…
Я тащу Эсбена дальше.
– Ты ничего не сделаешь. Сегодня праздник Керри, и ты будешь вести себя прилично.
– Да. Но только сегодня. Завтра я его убью. – Он улыбается.
– Конечно.
Керри ведет нас по галерее, показывая не только свои работы, но и картины однокурсников. У нее много потрясающих вещей, в том числе серия черно-белых набросков, которые мне очень нравятся. Но наконец я подхожу к абстрактной картине, в которую просто влюбляюсь. Цвета живые, радостные, они словно кружатся в бешеной пляске. Я подхожу ближе, очарованная этой дикой красотой, и слышу, как цокают каблуки Керри, которая становится рядом со мной.
– Нравится?
– Очень. Ты просто супер. Я не могу нарисовать даже человечка из палочек, а у тебя столько потрясающих картин.
– Спасибо! Приятно слышать.
Она наклоняется ко мне и продолжает:
– Серьезно, ты не знаешь, Джейсон придет?
Я ухмыляюсь:
– Так вы двое…
Керри пожимает плечами:
– Возможно. Пока не поняла. Мы здорово повеселились на той вечеринке в честь дня рожденья, и он очень славный. Наверное, что-то такое между нами есть. Ты видела его в платье принцессы? И как он половину вечера катал Кэсси на плечах?
– Он совершенно искренне ее развлекал, да.
– Вот я его и пригласила. Я подумала – может быть… не знаю.
Она скрещивает руки на груди и прикусывает губу.
– Он не придет.
– Придет обязательно, – говорю я и разворачиваю Керри. – Он уже здесь.
Джейсон стоит вместе с Эсбеном возле замысловатой металлической скульптуры. Эсбен изо всех сил старается поддерживать разговор и не позволяет Джейсону ускользнуть. Бедный Джейсон окидывает взглядом зал, затем вновь смотрит на друга, но прямо сейчас Эсбен его не интересует.
– Лучше иди и вмешайся, – предлагаю я. – Если ты не примешь меры, твой брат будет говорить, пока не выбьется из сил и не упадет в обморок.
– Это было бы неплохо. Ну ладно. Я пойду.
Керри уверенно расправляет плечи. Но не двигается с места.
– Керри! Иди к нему! Будь у меня такое тело – и такое платье – я бы скакала по всей галерее. Иди к Джейсону.
Она трясет кистями, чтобы расслабиться.
– Ладно. Сейчас. Почему здесь не подают спиртное? Блин.
Лицо Джейсона немедленно озаряется, когда он видит Керри. Она приближается к нему, и я с удивлением понимаю, что Эсбен, видимо, не намерен оставлять их наедине. Поэтому я подхожу и намекаю, что проголодалась – не мог бы он проводить меня в соседнюю комнату к фуршету? Эсбен неохотно соглашается.
– Ты правда голодная? – спрашивает он.
– Как волк. И мне нравятся эти штучки… – отвечаю я и вооружаюсь парой миниатюрных щипчиков. – Эти… не знаю, как они называются. Так бы все и съела.
Я нагружаю неведомыми лакомствами свою тарелку, пока пирамида не начинает угрожающе крениться. Эсбен смеется.
– Ладно, ладно, я понял. Мы будем стоять здесь и есть бутерброды и оставим мою сестру в покое.
– О! Подожди. – Я ставлю тарелку на стол и достаю мобильник, одновременно сунув в рот тарталетку. – Я ведь должна делать фоточки, так? Разве не в этом фишка? Выкладывать фотографии еды.
Эсбен пытается сдержать смех.
– Ну… да, конечно. Если хочешь. В смысле… мы в прекрасной галерее, где можно сделать миллион отличных снимков, но если ты хочешь выложить фотку бутербродов, пожалуйста.
– Да. Ты прав. – Я опускаю телефон. – Давай я сфоткаю тебя. Ты на вид гораздо лучше бутербродов.
– Я невероятно польщен!
– Именно. Эти штучки с сыром бри потрясающе вкусные… – Я обвиваю шею Эсбена рукой и подхожу ближе. – Но ты еще вкуснее.
Я быстро целую его, а потом заставляю позировать как минимум для двадцати снимков.
Мы тратим какое-то безумное количество времени, делая селфи. Эсбен учит меня выкладывать фотографии и ставить тэги. Я посылаю несколько фоток Стеффи и с гордостью сообщаю, что лишилась социальной девственности.
Она отвечает почти немедленно.
Я надеялась, что ты потеряешь девственность несколько иначе. Но всё равно поздравляю.
Мы еще некоторое время бродим по галерее, и наконец я отвожу в сторонку Керри, чтобы узнать, как у нее дела с Джейсоном.
– Он пригласил меня на ужин! В итальянский ресторан! Это хороший знак. Правда, романтично?
– Несомненно.
– Эй, а где Эсбен? – спрашивает она.
– Не знаю.
Мы ищем его в одном зале, потом в другом. Затем Керри заглядывает в маленькую комнатку, в которую мы еще не заходили. Она мрачнеет.
– Блин.
– В чем дело? – спрашиваю я – и вижу Эсбена, который смотрит на какую-то картину.
Это огромный холст, который занимает как минимум четверть стены, но что на нем изображено, мне не видно. Керри медленно подходит к брату, я следую за ней, но решаю задержаться в дверях. Что-то здесь происходит, и я не понимаю что.
Эсбен поворачивается к сестре, и я вижу, какое у него унылое лицо. Очень грустное.
– Керри…
Она останавливается рядом с ним и смотрит на картину.
– Эту работу не выставляли в общем зале. Я не хотела, чтобы ты ее видел… Я думала, эта комната закрыта.
Явно взволнованный, он сует одну руку в карман, другой проводит по волосам и с растерянным видом качает головой. Затем поворачивается к сестре.
– Керри, – повторяет он. – Извини.
– Не надо. Пожалуйста, не надо.
С чувством, которое я могу назвать не иначе как глубочайшей нежностью, Эсбен обнимает сестру, прижимает ее к себе, гладит по спине.
