Шесть часов. Я смотрю на нее:
– Сейчас?
Она кивает:
– Да. Он приехал час назад. И точно получит извещение.
Моя рука дрожит, когда я пишу в Твиттере: «Я зря убежала. Если можешь простить меня, давай встретимся в 7. 180 секунд вдвоем, как в тот раз. #этот_поцелуй_часть_2».
Без помощи Керри я бы не справилась. И она уверена, что это сработает.
– Ему обидно, – говорит Керри, – но в основном Эсбен злится на себя. Я это знаю, хотя он мне ничего не сказал. А еще… я видела, каким он приехал домой из Лос-Анджелеса. Элисон, он безнадежно влюблен. У него буквально вся футболка в крови, которая течет из разбитого сердца.
– Потрясающая картина.
Она пожимает плечами:
– Сегодня можно немного преувеличить.
– Я бросила его там, Керри. Бросила Эсбена в Лос-Анджелесе. – Я нервно растираю себе плечи. – Он столько для меня сделал, а я психанула. И бросила его. Это плохо.
– Ты сорвалась. Просто на время утратила ясность мысли. Мы все это понимаем. И Эсбен понимает. А как иначе? Он напуган. Как и ты.
В течение сорока пяти минут я нервно проверяю Твиттер, отчаянно надеясь получить ответ. Хоть что-нибудь в знак того, что Эсбен придет. Но ничего нет. Зато я вижу более шестисот перепостов.
– Пошли, – уверенно говорит Керри. – Джейсон, Дэнни и Кармен всё устроили.
Я киваю, но ей приходится буквально стащить меня со скамейки.
Путь до центра города кажется слишком коротким; булыжные мостовые, железные фонарные столбы и милые магазинчики мысленно возвращают меня в минувший сентябрь. Мы с Керри, держась за руки, идем по улице, которая в этот теплый вечер переполнена людьми.
– Готова? – спрашивает она.
– Нет. – Я заставляю себя улыбнуться. – Да.
– Тогда садись.
Керри направляет меня к очень знакомому столику, за которым стоят два стула. Я медленно подхожу и сажусь, потом смотрю по сторонам. Вокруг собралась настоящая толпа. Она больше, чем в тот первый раз, когда мы с Эсбеном сидели друг против друга. Мое сердце начинает колотиться, но все-таки я улыбаюсь. Видимо, пост в Твиттере привлек некоторое количество моих сторонников. Здесь очень много незнакомых людей, но я чуть-чуть расслабляюсь, когда вижу Джейсона и Дэнни, которые корчат дурацкие рожи и одобрительно машут руками. Они оба держат телефоны наготове, и у меня в животе всё стягивается в узел. Краем глаза я вижу, как мне машет Кармен. Она дружески улыбается.
Я вновь окидываю взглядом всех этих людей, которые стали частью моей жизни и которым я так благодарна.
По крайней мере, сейчас я не одна. Пускай мне дико страшно, но я не одна.
Над дверью магазина висят часы. Сейчас без двух минут семь.
Я смотрю на Керри, и она жестом велит мне проявить терпение.
Я усаживаюсь поудобнее, провожу рукой по волосам, делаю глубокий вдох.
Паниковать рано.
Но время идет, и я постоянно взглядываю на часы. Вот уже десять минут восьмого.
Блин. Я опускаю голову, не в силах смотреть на Керри и остальных.
Люди хлопают в ладоши и выкликают мое имя. Кто-то кричит:
– Всё хорошо, Элисон! Ты правильно сделала! Он придет!
Услышав новый всплеск одобрительных аплодисментов, я поднимаю голову и пытаюсь улыбнуться зрителям, хотя глаза у меня полны слез.
В восемнадцать минут восьмого мое сердце начинает опускаться в пятки.
Он не придет. Эсбен не простил меня.
Я думаю: как будет ужасно никогда больше не обнимать его, не целовать, не смеяться, не жить. Как ужасно, если я больше не смогу дарить ему свою любовь…
Что, если Эсбен уже никогда не притронется ко мне и я не почувствую слабость, как всегда бывало от его прикосновения?
Что, если его янтарные глаза больше никогда не будут весело искриться при виде меня?
Что, если я никогда не проведу пальцами по изгибу его поясницы? Эсбена это всегда сводило с ума. Он хватал воздух ртом, когда я постепенно забиралась рукой ему под ремень и поглаживала живот. Я хочу проделывать это снова и снова…
Что, если наши тела никогда больше не будут двигаться мерно и гладко, так, чтобы мы оба в очередной раз убедились, что магия и романтика – не выдумки?
Что, если больше не будет черничных поцелуев, от которых бросает то в холод, то в жар?
Если больше не будет фениксов, песочных часов, разноцветных носков, макарон из микроволновки?
Если мы больше не будем искать хозяев для собак из приюта, объединять давно расставшихся друзей, устраивать сказочные вечеринки на день рожденья? Мы стали командой, и наша связь – воплощение силы и душевного здоровья. Мы можем изменить мир. Можем творить добро. Я знаю, что можем. Знаю.
И – о боже – вдруг я никогда не сумею доказать, что мои чувства не достигли предела? Что я способна еще сильнее влюбиться в этого искреннего, бескорыстного, заключающего в себе всё на свете человека, который сотряс мой мир до основания?
Что, если нашей любви пришел конец?
Если, если, если…
Мое сердце полно ужаса. Вдруг я всё погубила?
Семь двадцать пять. Наверняка ясно, что я расстроена, потому что стоящие вокруг люди начинают скандировать:
– Этот поцелуй – два! Этот поцелуй – два!
Точка. Я больше не выдержу. Я отодвигаю стул и смотрю на Керри. Она грустно кивает. Надо сдаться.
Я уже собираюсь встать и выйти из этого ада, когда толпа вдруг взрывается такими аплодисментами, что страшно даже подумать об их причине. Сердце у меня сжимается: я вижу Эсбена, который, запыхавшись, плюхается на стул напротив.
Сама не знаю, как мне удается заговорить:
– Ты здесь.
Я даже не пытаюсь скрыть облегчение и прочие чувства, которые звучат в моих словах.
Он медленно кивает, и в его глазах я вижу несомненную любовь.
– Всегда с тобой, – отвечает Эсбен, с трудом переводя дух. – Всегда.
Он раскраснелся, и ему приходится отдышаться, прежде чем продолжить:
– Я увидел твой твит. Но у меня разрядился телефон. И всё. Всё… – Он проводит рукой по волосам и постепенно успокаивается. – Я не смог ответить. Я поехал сюда, и у меня снова сел аккумулятор. Поэтому я побежал…
Эсбен сглатывает и глубоко дышит.
– Я добежал. – Он устремляет взгляд на меня. – Я здесь. Целиком и полностью.
– И это главное. – Я улыбаюсь и делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, которые за последние несколько минут совсем разгулялись. – Ты готов?
Он улыбается в ответ и начинает усаживаться поудобнее.
