– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.
– Неплохо, думаю, – зевая, ответила девушка.
– Швы не болят?
– Там скобы стоят. Я пью таблетки, которые выписал доктор. Они притупляют боль. Но только физическую, – усмехнулась она.
– Ты грустишь?
– Не то чтобы сильно, просто на меня иногда накатывает необъяснимая печаль. Хотя если подумать, то она вполне объяснима. Я столько всякого дерьма устроила. – Леа медленно поднялась, чтобы вырубить зашумевший чайник.
– Не переживай, печаль приходит и уходит, – задумчиво ответил я, наблюдая, как она разливает кипяток по чашкам, а затем ставит их на стол. Одну передо мной, другую себе.
– Умирая, Ван Гог сказал: «Печаль будет длиться вечно». Не знаю, стоит ли отнести эту мысль ко всему, что существует, но это точно мой случай, – вглядываясь в чашку, заявила Леа.
– Ван Гог был шизофреником, – скептически подметил я, пока девушка пыталась зажечь сигарету.
– Разве у него не эпилепсия была? – нахмурившись, спросила Леа, закинув одну ногу на другую и сделав затяжку.
– Кто-то говорил, что у него была конституциональная психопатия.
– Может, психическая дегенерация? – предположила Леа.
– Диффузный менингоэнцефалит, – подхватил я.
– Приступообразная шизофрения, – сказала она.
– Или сомнамбулическая форма эпилепсии?
– Может, эпилептоидный психоз без эпилептических приступов? – предложила девушка.
– Тогда лучше эпизодические сумеречные состояния, близкие к эпилепсии… – заверил я.
– С периодическими депрессиями и маниями, – добавила Леа.
– Одновременное сочетание шизофрении и эпилепсии.
– В общем, просто психопат.
– Или гений… – отметил я.
– Одно и то же, – выдыхая дым кольцами, подытожила она.
Внезапно мы услышали шум в прихожей, который заставил нас обернуться.
– Клем, это ты? – крикнула Леа, пытаясь затушить сигарету о пепельницу.
Но ответа не было. Девушка взволнованно посмотрела на меня. Видимо, вся эта заваруха с картами и пабом давала о себе знать. У нее была очевидная паранойя.
– Клем! – крикнул я.
Через минуту мой друг зашел на кухню.
– Что вы орете? – устало спросил он, ставя на стол какой-то пакет.
– Ты напугал нас! – возмутилась Леа.
– Эй, говори за себя, – сказал я, пытаясь подавить смех.
Клемент взглянул сначала на нее, а затем на меня.
– Видел бы ты, как я напугал ее ночью в больнице, – усмехнулся парень. – Это тебе. – Клем вытащил из пакета упаковку мини-кексов со вкусом «красного бархата» и шутливо швырнул ее в девушку, чтобы остановить этот поток возмущения и недовольства.
– Ты напугал ее? – заинтересованно спросил я.
– Она даже разрыдалась, – начал смеяться Клемент.
Неожиданно лицо Леа переменилось. На нем больше не читалось недовольство или злость. И дело было вовсе не в капкейках.
Девушка словно опять намеревалась заплакать.
– Ты в порядке? – спросил я, осторожно касаясь ее руки.
Клем поднял глаза на нее и вопросительно посмотрел на меня.
– Леа, что с тобой? – спросил он.
– Ничего. А кто сказал, что что-то не так? – ответила она, наполовину проглатывая слова.
Клем обошел стол и подошел к подруге, обнимая ее.
– Я же извинился, ты чего, это была просто шутка, – успокаивающе начал говорить он.
Но ее слезы уже невозможно было сдержать.
– Я обещаю больше не делать этого, прости меня, пожалуйста… – Он сел на пол перед ней, а она закрыла лицо руками.
Все, что ей на самом деле требовалось, – это лечение в психиатрической клинике, если таковое вообще могло помочь.
Почему-то мне показалось, что она говорила вовсе не об опасности, которая ей угрожала, и не о том, что Клемент напугал ее. Все обстояло гораздо сложнее.
Когда Леа наконец-то успокоилась, мы продолжили общаться.
– Кстати, сегодня Карим устраивает вечеринку у себя дома. Хочешь пойти? – спросил Клем.
Карим был нашим общим знакомым. Звезда скейт-парка. Мне он не нравился, но Клем хорошо общался с ним и его парнями, а я не против любой тусовки, на которой есть хоть один мой друг. Так что я согласился.
– Идешь со мной? – Клем приобнял Леа за плечи.
– Знаешь, я должна была сегодня домой сходить, – стала отказываться она.
– Зачем? Ты только вчера там была.
– Что за вопрос? Я только начала налаживать отношения с семьей.
– Завтра зайдешь, а сегодня составь нам компанию, – уговаривал ее Клемент.
Она немного подумала, а затем нехотя согласилась.
– Я тогда домой позвоню, скажу, что сегодня не смогу, – проговорила девушка и вышла из кухни.
Я еще раз окинул взглядом дом.
– Ну вы тут устроили, конечно… Убраться бы здесь, – намекнул я.
– Да уж. Даже немного неловко перед тобой, – рассмеялся Клемент.
– Я тогда тоже домой пойду. Ничего, если я Бэйл возьму? – спросил я.
– Конечно, бери.
Он проводил меня до входной двери, где мы и распрощались.
Когда я проходил мимо гаража, то услышал голос Леа. Она говорила с кем-то по телефону.
– Меня родители сегодня не отпускают. Ну, ты же знаешь. Да, я тоже соскучилась. Я знаю. Конечно. Завтра, хорошо? Я ведь только начала налаживать отношения дома.
Мои глаза слегка округлились от того, как искусно она лгала своим слащавым и прокуренным голосом. Интересно, с кем это она…
– До скорого, Нико. Целую.
Его имя прозвучало неожиданно, как раскат грома в ясную погоду.
Этого не может быть.
Понимая, что сейчас меня могут заметить, я ускорился, но тут же услышал приближающиеся шаги за своей спиной.
Мгновение – и девушка ухватила меня за плечо, развернув к себе.
– Леа, я…
– Только попробуй сказать Клементу… – Она слегка ослабила хватку, а затем продолжила: – Не вздумай лезть в чужие отношения, понял? Я сама со всем разберусь, – злобно прошипела Леа, а затем отпустила меня и поцеловала в щеку, словно дружески прощаясь.
Я развернулся и ошарашенно пошел к остановке.
43
Kid и его свита
В помещении было достаточно темно, несмотря на яркую подсветку. Музыка больно била по ушам, а визги пьяных действовали на нервы.
